Классический китайский язык

Классический китайский язык
Классический китайский язык
	; Страны китайского культурного пространства
Самоназвание	漢文 или 文言
Страны	Китай, Тайвань, Корея, Япония, Вьетнам
Регион	Восточная Азия
Классификация
Категория	Языки Евразии
Ранняя форма	сино-австронезийские языки[вд] сино-тибетские языки китайский язык китайская письменность[вд] Классический китайский язык
Языковая семья	Сино-тибетские языки
Письменность	Китайское письмо
Языковые коды
ISO 639-1	—
ISO 639-2	—
ISO 639-3	lzh
IETF	lzh
Glottolog	lite1248

Раздел Википедии на классическом китайском языке

Класси́ческий кита́йский язы́к (мандар. 文言 вэнья́нь, яп. 漢文 камбу́н и др.➤) — письменный язык, использовавшийся до начала XX века в Восточной Азии в литературных произведениях, научных публикациях, официальных документах и для деловой переписки.

Классический китайский основывается на языке текстов, написанных в период от эпохи Воюющих царств до династии Хань (V век до н. э. — III век н. э.) — язык произведений, написанных до V-го века до н. э., принято называть «доклассическим» древнекитайским. В наиболее узком значении «классический китайский» охватывает только язык текстов, написанных до основания империи Цинь в 221 году до н. э. В широком смысле классический китайский язык охватывает также книжный язык последующих эпох, который воспроизводил лексику и грамматические особенности древнего языка.

Обычно под «классическим китайским» понимают лишь письменный язык, не имеющий собственной фонетики — в отличие от термина «древнекитайский язык», который понимается прежде всего как древний разговорный язык. Для чтения вслух текстов на классическом китайском используют чтения иероглифов, восходящие к среднекитайской фонетике. Классический китайский непонятен на слух носителям современных китайских и других восточноазиатских языков, поэтому во многих регионах существовали традиции парафраза, или близкого к тексту перевода классических текстов на местный разговорный язык.

Классический китайский язык повлиял на языки стран своего распространения, включая современные китайские языки, а также японский, корейский и вьетнамский. В конце XIX и начале XX века произошёл отказ от классического китайского в пользу вернакуляров, однако лексика, устойчивые фразы и модели словообразования классического языка продолжают оказывать значительное влияние на современные языки Восточной Азии, особенно их формальные регистры.

Терминология

Концепция «классического китайского» стала складываться в лингвистике лишь в XIX веке^[1], из-за чего этот язык не имеет как такового самоназвания. В современных языках Синосферы он обычно называется «язык (империи) Хань» (漢文, яп. камбун, кор. ханмун, хокло hàn-bûn, вьет. hán văn / ханван) или «книжный язык» (文言, мандар. wényán / вэньянь, кант. màhnyìhn / маньинь, хокло bûn-giân, вьет. văn ngôn / ваннгон)^[2]^[3]^[4]^[5].

В узком смысле различают классический язык (古文, англ. Classical Chinese), основанный на разговорном древнекитайском языке, и последующий книжный язык (文言, англ. Literary Chinese), имитировавший письменный язык предшествующих эпох, но разошедшийся с живым языком — в широком смысле эти слова используются как синонимы. Точный временной рубеж между живым древнекитайским языком и основанным на нём книжным языком — предмет дискуссий^[6]^[7].

По мнению С. Е. Яхонтова, впервые разрыв между книжным и разговорным языком, когда авторы текстов стали сознательно подражать языку памятников, созданных на несколько столетий раньше, стал заметен в VII веке н. э.^[7] Кай Фогельзанг^[нем.] считает, что письменный язык отражал устную речь только до I—II веков н. э.^[6] С другой стороны лингвист Виктор Мэйр^[англ.] утверждает, что классический китайский изначально сложился как сугубо письменный язык и никогда не отражал живую разговорную речь. Джон Цикоски^[нем.] считает «классическим китайским» язык VI—III веков до н. э., в широком смысле — до VI века н. э., при этом книжный язык Нового времени (文言) он вовсе считает продуктом эпохи Мин, появившимся как реакция на отход от традиционной словесности в период монгольского правления^[8].

История

Основой для классического китайского служит язык текстов, написанных в эпоху Сражающихся царств (V—III века до н. э.) на древнекитайском языке. Язык памятников, созданных до V века до н. э., называют «доклассическим». На доклассическом языке написаны «Пять канонов» (五經), включая Канон стихов и Книгу перемен, этот язык заметно отличается от классического и тексты на нём почти не были образцом для последующего книжного языка. Язык раскопанных текстов на бамбуке и шёлке, даже созданных в классический период, также могут не считать частью классического китайского, таким образом ограничивая его только переданными классическими текстами, ставшими образцами для последующего письменного языка^[6].

Язык эпохи Хань многие исследователи также включают в классический период, однако уже после III века до н. э. наметилась унификация книжного языка — до этого периода в языке памятников можно обнаружить как минимум два древнекитайских диалекта, условно «конфуцианский» («Беседы и суждения», «Менций») и «исторический» («Комментарии Цзо», «Речи царств») — первый связывают с царством Лу, из которого происходил Конфуций. Эти два диалекта различаются употребляемыми в них служебными словами: например, «исторический» диалект использует слово 若 «если», тогда как «конфуцианский» использует в этом значении 如. В эпоху Хань (202 до н. э. — 220 н. э.) письменный язык не обнаруживает значительных диалектных различий^[9].

Устный язык конца эпохи Хань — поздний древнекитайский — значительно изменился по сравнению с ранним древнекитайским. Существуют свидетельства того, что уже в это время стала прослеживаться тенденция подражать письменному языку более ранних авторов. Так, места в Книге Хань (II век н. э.), аналогичные фрагментам из Исторических записок (начало I века до н. э.), имеют более лаконичную структуру и пропускают тавтологичные слова в попытке придать тексту более «древний» и «книжный» стиль^[10].

После II века н. э. классический китайский начал распространяться в соседние регионы: Вьетнам, Корею, Японию. До этого они не имели собственной письменности, и классический китайский стал их единственным письменным языком, независимо от распространённых там разговорных языков. Наиболее интенсивным китайское влияние на эти регионы было в VII—IX веках — к этому времени восходят большинство заимствований из среднекитайского языка в языках стран Восточной Азии^[11].

Все учёные соглашаются в том, что письменный язык после VI—VII века н. э. (империи Суй и Тан) уже не был основан на разговорном языке и не входит в классический период. В эпохи Тан и Сун возникли современные китайские языки — они принципиально отличаются в своей грамматике, лексике и фонетике от классического китайского языка. Хотя классический китайский оставался основным письменным языком, в VIII—IX веках стали появляться тексты с влиянием разговорных языков региона. Так, буддийские притчи из Северного Китая, а также тексты сунских неоклассицистов имеют элементы раннего мандаринского языка^[12]. В Японии в VIII веке в японских хрониках Кодзики и Нихон-сёки, в целом написанных на классическом китайском, китайское письмо было использовано фонетически для записи старояпонского языка. В том же веке была создана Манъёсю, старейшее произведение на японском языке — она использовала иероглифы и как чисто фонетическое слоговое письмо, и как логограммы, обозначавшие синонимичные этим иероглифам японские слова^[13]. В царстве Силла в VIII—IX веках аналогичным способом были записаны хянга, поэмы на древнекорейском языке^[14].

Современное употребление

В конце XX века в среде вестернизированной китайской интеллигенции развернулась дискуссия об отказе от классического китайского в пользу байхуа — письма на разговорных языках, прежде всего мандаринском. Писатель Ху Ши говорил о классическом китайском, что «мёртвый язык не может породить живую литературу». Лозунгом сторонников упразднения классического китайского стала фраза «моя рука пишет вслед за моим ртом» (我手寫我口). В то же время эта позиция получала и долю критики — так, гонконгский юрист Хо Кхай, учитель Сунь Ятсена, писал в 1895 году, что «письмо на книжном языке вызовет неприязнь у тех, кто им не владеет, но использование просторечных слов вызовет насмешки читающей публики». Книгоиздатель Юй Фу (俞復), уроженец Уси и носитель языка у, писал в 1902 году, что для не-носителей мандаринского языка тексты на нём понятны не более, чем тексты на классическом китайском. В результате «Движения четвёртого мая» в 1919 году в Китайской Республике употребление классического китайского было резко ограничено. Официальным языком Республики стал мандаринский, поныне остающийся государственным языком Китая. В КНР после 1949 года употребление классического китайского сократилось ещё больше^[15]^[16]^[17].

На Тайване и в Гонконге формальный язык до сих пор находится под сильным влиянием классического китайского. Его элементы широко используются в любых официальных текстах — от объявлений и уличных знаков до законов^[18]. До конца 1970-х большая часть законодательства Китайской Республики, включая Тайвань, писалась на классическом китайском языке. После реформ президента Янь Цзяганя новые законы стали писаться на мандаринском языке, но старые законы не переписывались, из-за чего основной их корпус всё ещё использует классический китайский^[19]. В тайваньских школах значительная часть курса литературы посвящена текстам на классическом китайском. Вопрос о преподавании классического китайского на Тайване часто становится идеологическим — политики от Демократической Прогрессивной партии обычно выступают за его сокращение, тогда как политики от партии Гоминьдан настаивают на обратном и обвиняют ДПП в попытках «декитаизации» образования^[20].

В 2019 году число обязательных для изучения текстов на классическом китайском в школьной программе Министерства образования Тайваня было сокращено с 30 до 15 произведений, при этом большее внимание было уделено современной тайваньской литературе на мандаринском, хокло, хакка и языках тайваньских аборигенов. В преддверии Президентских выборов 2024 года на Тайване широкую огласку получил комментарий школьной учительницы Элис Оу, которая заявила, что текущий учебный план «бесстыден» и «преступен», а сокращение текстов на классическом китайском не только навредит языковым навыкам учеников, но и их нравственности — она особо отметила, что из новой программы были изъяты работы конфуцианского философа эпохи Мин Гу Яньу, посвящённые морали. Эти ремарки вызвали общественную дискуссию, в которой участвовали и политики от крупнейших партий^[21]^[22]^[23]^[24]. Так, кандидат Хоу Юи от Гоминьдана заявлял, что в случае его избрания учебный план будет пересмотрен, а заместитель председателя Гоминьдана Шон Линь сказал, что с помощью него ДПП хочет «сделать тайваньцев безграмотными». Кандидат от ДПП Лай Циндэ указал, что принятый учебный план является лишь базовым минимумом и общим ориентиром для собственных учебных программ, в значительной степени формируемых школами — в них число текстов на классическом китайском всё ещё составляет 35-45 процентов. Кандидат Кэ Вэньчжэ от «третьей силы» — Тайваньской народной партии — выразил компромиссную позицию, заявив, что не следует полностью отказываться от общей с Китаем культуры из-за политических разногласий, и хотя не обязательно чрезмерно нагружать учеников классическим китайским, «в танских и сунских стихах вовсе нет ничего плохого», после чего процитировал строки из поэта Су Ши в прочтении на языке хокло, который воспринимается символом тайваньской идентичности^[25]^[26].

В Японии классический китайский долгое время использовался наряду с классическим японским языком, основанным на языке эпохи Хэйан (IX—XII века н. э.). После реставрации Мэйдзи классический китайский был официально заменён классическим японским в документообороте, а после Второй Мировой войны классический японский был заменён современным японским. Тексты на классическом китайском изучаются в старших классах японских школ. Классический китайский изучается не как отдельный предмет, а как часть курса японского языка (国語 кокуго) в рамках раздела «классика» (古典 котэн) — классический японский и классический китайский изучаются примерно в равной степени. В японских школах изучают как древнюю китайскую прозу и поэзию, так и японские тексты нового времени, написанные на классическом китайском. Тексты на классическом китайском снабжаются каэритэн и фуриганой для перевода на классический японский^[27]^[28]^[29].

В 1897 году Корея перестала быть зависимой территорией Маньчжурской Империи (Цин) и стала независимой Корейской Империей. Корейский язык стал её официальным языком вместо классического китайского. В то же время классический китайский, часто через японское посредство, продолжал оказывать значительное влияние на корейский язык. В годы японского управления Кореей власти поощряли корейское смешанное письмо, использующее хангыль вместе с иероглифами, по образцу японского письма. После Второй Мировой войны в обоих корейских государствах смешанное письмо было упразднено, корейский язык стал писаться преимущественно чистым хангылем. Тем не менее, в корейских школах (как в РК, так и в КНДР) продолжают изучать иероглифы и некоторые тексты, написанные на классическом китайском (в том числе корейскими авторами). В Южной Корее для этой практики существуют два названия, обусловленные идеологией: сторонники возрождения иероглифов в корейском предпочитают называть её «обучение иероглифам» (漢字敎育 ханча-гёюк), тогда как сторонники использования чистого хангыля называют её «обучение (классическому) китайскому языку» (漢文敎育 ханмун-гёюк), как бы подчёркивая, что иероглифы не являются частью корейской письменности. Официально в южнокорейских школах изучается список из «Основных иероглифов для обучения (классическому) китайскому языку» (漢文敎育用基礎漢字 ханмун-гёюк-ён кичхо-ханча), включающий 1800 знаков, однако многие директора начальных и средних школ учреждают курсы иероглифов как факультативные, а не обязательные. Вопрос преподавания иероглифов и классического китайского в Корее также во многом политизирован: обучение иероглифам в школах было углублено при администрации президента Пак Кынхе, но сокращено при президенте Мун Джэине^[30]^[31]^[32].

Устная форма

Классический китайский, в строгом смысле, не имеет собственной фонетики. Для озвучивания текстов на классическом китайском используются соответствующие чтения иероглифов из современных языков. Чтения эти, как правило, восходят к среднекитайским чтениям.

Хотя грамматика и в меньшей степени лексика классического китайского оставались сравнительно однородны, ориентируясь на язык текстов конца первого тысячелетия до н. э., фонетика его долгое время не была стандартизирована. В V—VI веках н. э. под влиянием индийской лингвистической традиции стали появляться словари, описывающие фонетику тогдашнего разговорного языка разных регионов. Словарь «Рассечение рифм» 601 года скомпилировал несколько таких словарей из разных регионов с целью разработать общую, эталонную фонетическую система — ныне она называется «среднекитайской».

В империи Тан диалект её столицы, Чанъаня, стал престижным языком для всей Восточной Азии. Его фонетика, отличающаяся от фонетики ранних словарей и называемая поэтому «поздней среднекитайской», стала основой для чтений иероглифов в языках Синосферы. Китайские заимствования в японском, вьетнамском, корейском и миньских языках — последние отделились от древнекитайского ещё до нашей эры — ориентируются в своём произношении именно на говор Чанъаня эпохи Тан^[33]^[34].

Во многих китайских языках различаются просторечные и книжные чтения иероглифов — последние предпочитаются для декламации классических китайских текстов. Особенно это характерно для миньских языков, где просторечные чтения происходят из праминьского языка, а книжные чтения — из позднего среднекитайского. В японском языке существуют два основных слоя китайских чтений — чтения гоон заимствованы из раннего среднекитайского и используются в сравнительно небольшом слое буддийской лексики, тогда как чтения канъон заимствованы из позднего среднекитайского и используются в подавляющем большинстве китайских слов в японском языке^[34].

Независимо от того, чтениями иероглифов из какого языка читается текст на классическом китайском, он остаётся абсолютно непонятным в устной форме из-за сравнительно более бедной фонетики современных языков по сравнению с древнекитайским. Лингвист Чжао Юаньжэнь в 1930-х годах проиллюстрировал это на примере мандаринского языка, составив стихотворение «Господин Ши, поедающий львов» — в нём все 92 слога читаются на мандаринском как ши в одном из четырёх тонов. На других языках — кантонском, японском, хокло, корейском и т. д. — это же стихотворение будет читаться с большим разнообразием слогов, однако всё равно останется непонятным.

Здесь и далее слова на классическом китайском будут приводиться со среднекитайской транскрипцией на основе нотации Пань Уюня и Чжэнчжан Шанфана.

Среднекитайская фонетика

В среднекитайском существовало 36 согласных-инициалей. В отличие от большинства современных китайских языков, согласные различались не только по придыхательности, но и по звонкости.


	Взрывные и аффрикаты			Носовые	Фрикативы		Аппроксиманты
	глухие	придыхательные	звонкие	Носовые	глухие	звонкие	Аппроксиманты
Лабиальные	幫 p	滂 p ʰ	並 b	明 m
Переднеязычные^[a]	端 t	透 t ʰ	定 d	泥 n
Ретрофлексные	知 ʈ	徹 ʈ ʰ	澄 ɖ	娘 ɳ
Латеральные							來 l
Зубные сибилянты	精 t͡s	清 t͡s ʰ	從 d͡z		心 s	邪 z
Ретрофлексные сибилянты	莊 ʈ͡ʂ	初 ʈ͡ʂ ʰ	崇 ɖ͡ʐ		生 ʂ	俟 ʐ^[b]
Палатальные^[c]	章 t͡ɕ	昌 t͡ɕ ʰ	禪 d͡ʑ	日 ɲ	書 ɕ	船 ʑ	以 j^[d]
Велярные	見 k	溪 k ʰ	群 g	疑 ŋ
Ларингалы^[e]	影 ʔ				曉 h	匣/云 ɦ^[d]

↑ Неизвестно, были ли они зубными или альвеолярными. В современных китайских языках они обычно альвеолярные.
↑ Встречается только в двух словах, 俟 и 漦, в словаре «Рассечение рифм», и совмещается с ɖʐ в «Обширном рифмовнике». Отсутствует во многих реконструкциях.
↑ В таблицах рифм палатальные и ретрофлексные сибилянты считались одной серией, различие между ними считалось различием в финалях (ретрофлексные использовались перед финалями второго ряда, палатальные — третьего).
↑ ¹ ² В таблицах рифм присутствует инициаль 喻, но в современных анализах её считают общим названием для двух разных инициалей: 以 j и 云 ɦ, где вторая считается аллофоном финали 匣 ɦ.
↑ Фрикатив h также реконструируется как x — в современных языках встречаются оба варианта. Аналогично, ɦ также реконструируется как ɣ.

В среднекитайской системе есть около 90 финалей, не считая финалей-дублетов. Финали в среднекитайском категоризируются по «открытости» (то есть огубленности — «закрытыми» называют финали с медиалью -w-) и четырём «рядам» — их фонологическая природа является предметом дискуссий, обычно их считают соответствующими разным гласным. Финали объединяются в группы на основе своих терминалей: -i, -u, -n/-t, -m/-p и -ŋ/-k, в некоторых реконструкциях также -wŋ/-wk^[35].

В таблице ниже даны все раннесреднекитайские финали. «Открытые» и «закрытые» (огубленные) варианты финалей перечислены через /. С помощью букв A и B различаются финали-дублеты. Те группы финалей, которые слились в позднем среднекитайском и большинстве современных языков, обведены чёрной рамкой — уже в танской поэзии после VIII века эти финали могли рифмоваться между собой^[36].


ряд терминаль	III							IV
ряд терминаль	I					II
∅	歌 ɑ / 戈 wɑ		模 u̯o			佳 ɛ / wɛ	麻 æ / wæ
∅
-i	咍 ʌi / 灰 u̯oi	泰 ɑi / wɑi				皆 ɛi / wɛi	夬 æi / wæi
-i
-u	豪 ɑu		侯 u				肴 æu
-u
-m	覃 ʌm	談 ɑm				咸 ɛm	銜 æm
-m
-n	寒 ɑn / 桓 wɑn		痕 ən / 魂 u̯on			山 ɛn / wɛn	刪 æn / wæn
-n
-ŋ	唐 ɑŋ / wɑŋ		登 əŋ / wəŋ			耕 ɛŋ / wɛŋ	庚 æŋ / wæŋ
-ŋ
(-wŋ)			東 uŋ				江 ɔŋ
(-wŋ)			冬 u̯oŋ				江 ɔŋ
∅	戈 ɨɑ / wɨɑ		魚 ɨʌ / 虞 ɨo	之 ɨ	脂A i / wi 脂B ɨi / wɨi	支A ie / wie 支B ɨe / wɨe	麻 iæ
∅
-i			微 ɨʌi / wɨʌi			祭A iei / wiei 祭B ɨei / wɨei	廢 ɨai / wɨai	齊 ei / wei
-i
-u			尤 ɨu		幽 iu	宵A ieu 宵B ɨeu		蕭 eu
-u
-m					侵A im 侵B ɨim	鹽A iem 鹽B ɨem	嚴 ɨam / 凡 ɨu̯am	添 em
-m
-n			欣 ɨn / 文 ɨun		臻 ɨɪn 眞A in / 諄A win 眞B ɨin / 諄B wɨin	仙A ien / wien 仙B ɨen / wɨen	元 ɨan / wɨan	先 en / wen
-n
-ŋ	陽 ɨaŋ / wɨaŋ		蒸 ɨŋ / wɨŋ			清A ieŋ / wieŋ 清B ɨeŋ / wɨeŋ	庚 ɨæŋ / wɨæŋ	青 eŋ / weŋ
-ŋ
(-wŋ)			東 ɨuŋ
(-wŋ)			鍾 ɨoŋ

В среднекитайском существовало четыре тона: «ровный» (平 bɨæŋ¹), «восходящий» (上 dʑɨaŋ²), «уходящий» (去 kʰɨʌ³) и «входящий» (入 ȵip⁴). Последние три тона вместе называют «ломаными» (仄 tʂɨk⁴). Названия тонов являются мнемониками, иллюстрирующими соответствующий тон (например, слово 上 dʑɨaŋ² «подниматься, восходить» имеет восходящий тон, а слово 入 ȵip⁴ «входить» — входящий). Входящий тон отличается от остальных тем, что имеет вместо носовых терминалей взрывные: -p, -t, -k, (-wk) вместо -m, -n, -ŋ, (-wŋ).

Тоновые контуры среднекитайских тонов доподлинно неизвестны. По мнению Мэй Цзулинь их контуры выглядели как ˩, ˥, ˧˥, ˥ʔ, по мнению Пань Уюня — ˧, ˧˥, ˥˩ и ˧ʔ, однако большинство реконструкций не дают точных контуров, оперируя лишь самими тоновыми категориями. Противопоставление ровного и ломаных тонов — основа ритмики в поэзии и ритмической прозе. Основываясь на анализе среднекитайских транскрипций с санскрита, ровный тон считают долгим, тогда как ломаные тоны — краткими^[37].

Примеры слогов в четырёх тонах
Ровный тон	Восходящий тон	Уходящий тон	Входящий тон
何 ɦɑ¹	荷 ɦɑ²	賀 ɦɑ³
堅 ken¹	繭 ken²	見 ken³	結 ket⁴
金 kɨim¹	錦 kɨim²	禁 kɨim³	急 kɨip⁴
同 duŋ¹	動 duŋ²	洞 duŋ³	獨 duk⁴

Среднекитайские тоны не всегда можно вычислить из чтений в современных языках. Так, во многих языках часть слогов с историческим «восходящим» тоном получает «уходящий» тон (например, чтения иероглифов 動 duŋ² и 洞 duŋ³ в них совпадают). «Входящий» тон (конечные согласные -p, -t, -k) полностью исчез в мандаринском языке, слившись с другими тонами, включая ровный, так что даже разделение на «ровный» и «ломаные» тоны не всегда можно определить по мандаринским чтениям иероглифов.

Методы парафраза

Во всех регионах, где бытовали тексты на классическом китайском, они были непонятны на слух и требовали перевода на настоящий разговорный язык. Так, в Японии для этих целей возник метод камбун-кундоку (漢文訓読), использовавший особые значки — каэритэн — указывающие, как нужно изменить порядок слов для перевода текста на японский. В Корее существовал способ аннотации кугёль, использовавший основанный на иероглифах силлабарий, вроде каны, а после изобретения хангыля в толкованиях на классические книги — онхэ (諺解 언해) — распространились простые переводы на корейский язык. Во Вьетнаме переводы классических текстов на вьетнамский язык назывались зяйам (解音 giải âm)^[38]^[39]^[40]. Схожие техники использовались и в некоторых китайских языках — так, в словаре языка хокло Вальтера Генри Медхёрста 1832 года большинство цитат взяты из классической китайской литературы, но они сопровождаются как транскрипцией, так и переводом на разговорный хокло.

Например, в «Беседах и суждениях» есть следующая фраза:

雖小道，必有可觀者焉；

致遠恐泥，

是以君子不爲也。 [классический китайский]

swi¹ sieu² dɑu², pit⁴ ɦɨu² kʰɑ² kwɑn¹ tɕiæ² ɦien¹;

ʈi³ ɦwɨan² kʰɨoŋ² nei³,

dʑie² jɨ² kɨun¹ tsɨ² pɨut⁴ ɦwie¹ jiæ² [среднекитайский]

«Даже в мелочных путях точно есть такое, что заслуживает внимания;

но идя по ним далеко, можно увязнуть,

потому благородный муж ими не занят.»

В японском прочтении с помощью камбун-кундоку эта фраза выглядит так:

雖(スイ)_㆓小_{_}道(セウダウ)_㆒，必有(ヒツイウ)_㆓可(カ)ㇾ觀(クヮン)者(シャ)_㆒焉(エン)；

致(チ)ㇾ遠(ヱン)恐(キョウ)ㇾ泥(デイ)，

是以(ゼイ)君子(クンシ)不(フ)ㇾ爲(ヰ)也(ヤ)。 [оригинал с каэритэн]

суй сёːдоː, хицу юː ка кан ся эн;

ти эн кёː дэй,

дзэи кунси фу и я [сино-японское чтение]

小道と雖も、必ず観る可き者有り。

遠きを致さば、泥まんことを恐る、

是を以て君子は爲さざるなり。 [классический японский]

сёːдоː то иэдомо, канарадзу миру-бэки моно ари;

тооки о итасаба, надзуман кото о осору,

коко о моттэ кунси ва насадзару нари [транскрипция]

Цифры (_㆒ и _㆓) и знак ㇾ, добавленные в оригинальный текст, показывают, каким образом нужно изменить порядок иероглифов, чтобы он соответствовал японскому переводу. Например, во фразе 必有_㆓可ㇾ觀者_㆒焉 первый иероглиф (必 хицу «обязательно», по-японски 必ず канарадзу) остаётся на месте; иероглифы 可 ка «можно, достойно» и 觀 кан «смотреть» меняются местами, переводясь японским 観る可き миру-бэки; глагол 有 юː «быть», в японском 有り ари, выдвигается на второе место, в конец фразы, а словосочетание 観る可き者 миру-бэки моно «вещи, достойные взора» — на первое, сразу перед глаголом.

В словаре языка хокло Вальтера Генри Медхёрста эта фраза приводится в таком виде:

雖小道，必有可觀者焉；

致遠恐泥，

是以君子不爲也。 [оригинал]

sui siáu-tǒ, pit iú khó koan chiá ian;

tì oán khióng nī,

sǐ-í kun-chṳ́ put-ûi iá [прочтение на хокло]

雖細兮道，必有嗵看見；

若是致遘遠驚拈毋通，

是以君子毋做。 [хокло]

sui sṳè-ê tǒ, pit ǔ thang khòaⁿ-kìⁿ;

nǎ-sǐ tì-kàu hūiⁿ kiaⁿ ni-m̄-thong,

sǐ-í kun-chṳ́ m̄ chò [транскрипция]

Здесь часть слов остаются на месте: 雖 sui «хотя», 道 tǒ «путь», 是以 sǐ-í «потому», 君子 kun-chú «благородный муж»; другие сохраняются в написании, но меняют чтения с книжных на просторечные: 有 «существовать»: iú на ǔ, 遠 «далёкий»: oán на hūiⁿ; некоторые слова заменяются разговорными синонимами: 小 siáu на 細 sè «маленький», 可觀 khó-koan на 嗵看見 thang khòaⁿ-kìⁿ «достойный взора», 不爲 put-ûi на 毋做 m̄ chò «не делать», 恐 khióng на 驚 kiaⁿ «бояться»; отдельные слова добавлены по смыслу (как 兮 ê «(притяжательная частица)» или 若是 nǎ-sǐ «но, однако»).

В корейском толковании Ноно-онхэ (論語諺解) эта фраза выглядит так:

雖(슈)小(쇼)道(도)_나必(필)有(유)可(가)觀(관)者(쟈)焉(언)_이어니와

致(치)遠(원)恐(공)泥(녜)_라

是(시)以(이)_로君(군)子(ᄌᆞ)不(블)爲(위)也(야)_니라 [оригинал]

су содо, пхирю ка кван ча ŏн;

чхи вŏн кон не,

сии кунджа пуль ви я [сино-корейское чтение]

비록 쟈근 道(도)나 반ᄃᆞ시 可(가)히 보암즉ᄒᆞᆫ 者(쟈)잇거니와

遠(원)에 致(치)ᄒᆞ욤애 泥(녜)ᄒᆞᆯ까 恐(공)ᄒᆞᆫ디라

일로ᄡᅥ 君(군)子(ᄌᆞ) ᄒᆞ디 아니 ᄒᆞᄂᆞ니라 [ранний новокорейский]

пирок чагын-дона пандыси кахи поамджикхан ча иткŏнива,

вŏне чхихаёмэ нехалькка конхандира,

иллоссŏ кунджа хаджи ани ханынира [транскрипция (современная)]

Здесь в оригинальный текст вставлены лишь некоторые подсказки для перевода — глагольные показатели вроде 니라 или 나. В отличие от японского, в корейском исконные слова не записывают иероглифами по смыслу, поэтому в переводе сохраняются иероглифы только для тех слов, для которых не подобраны корейские эквиваленты.

Грамматика

Классический китайский язык относится к изолирующим языкам: в морфологии отсутствует словоизменение, а грамматические значения выражаются с помощью служебных слов и синтаксических моделей. Классический китайский описывается лингвистами как идеальный пример изолирующего языка, в котором подавляющее большинство слов односложные (один иероглиф — одно слово), носят корневой характер, а служебные слова могут использоваться факультативно.

В отличие от современных языков (как китайских, так и японского и корейского), в классическом китайском не развита система счётных слов и глагольных комплементов.

Структура предложения

Базовая структура предложения в классическом китайском — SVO («подлежащее — глагол — объект»). Перед глаголами могут употребляться обстоятельства, в том числе наречия➤. Предложения часто оканчиваются модальными частицами➤.

В одном предложении может быть несколько глаголов, образующих серию — их порядок определяется логической и временной последовательность. Частный случай серии глаголов — предлоги➤, а также дополнения кратности и длительности, выраженные числительными➤.

В отдельных случаях обычный порядок слов может меняться. Обычно это связано с выделением темы (структурой «тема — рема» или «топик — комментарий»), когда элементы предложения выносятся в начало фразы➤.

Изменённый порядок слов встречается в следующих случаях^[41]:

в восклицательных предложениях с 哉 tsʌi¹ может выноситься вперёд сказуемое-прилагательное➤
прямое дополнение может выдвигаться в начало как тема, при этом внутри предложения она заменяется на указательное местомение 之 tɕɨ¹ и 是 dʑie²➤
некоторые местоимения в роли объекта употребляются перед глаголами➤

Глаголы и их переходность

Глаголы в классическом китайском можно разделить на следующие категории^[42].

переходные глаголы — обычно они имеют прямое дополнение, без него они имеют страдательное значение:

X 分 pɨun¹ Y «X делит Y»

X 分 pɨun¹ «X разделён»

непереходные глаголы — обычно не имеют прямого дополнения, но когда оно есть, то такие глаголы имеют побудительный смысл:

X 休 hɨu¹ «X отдыхает»

X 休 hɨu¹ Y «X даёт Y отдохнуть»

эргативные глаголы — не меняют своего значения, вне зависимости от наличия или отсутствия прямого дополнения:

X 從 dzɨoŋ³ «X слушается»

X 從 dzɨoŋ³ Y «X слушается Y»

стативные глаголы, они же прилагательные — по своему синтаксису они похожи на непереходные глаголы, но в отличие от них могут употребляться в сравнительных конструкциях

Непереходные глаголы и прилагательные могут употребляться как переходные со следующими значениями^[43]:

來 lʌi¹ «приходить», но 來之 lʌi¹ tɕɨ¹ «приведи его» — побудительный смысл
善 dʑien² «хороший», но 善之 dʑien² tɕɨ¹ «считать их хорошими» — также побудительный смысл, но побуждение здесь ментальное («считать таким-то; делать таким-то (в своих мыслях)»)
死 si² «умереть», но 死國 si² kwək⁴ «умереть за царство» — объект означает цель или причину
苦 kʰu̯o² «горький; мучительный», но 苦咳 kʰu̯o² ɦʌi¹ «страдать кашлем» — аналогично, с прилагательным

Отдельные эргативные глаголы со значением дарения или отнятия могут иметь два прямых дополнения: 教 kæu³ «учить (кого-то чему-то)», 告 kɑu³ «рассказывать», 與 jɨʌ² «давать», 賜 sie³ «дарить», 飲 ʔɨim³ «поить», 奪 dwɑt⁴ «отбирать» и т. д.

В классическом китайском встречаются примеры псевдо-переходности: иногда, особенно в поздних текстах, предлог 於 ʔɨʌ¹ может опускаться, и тогда существительное после глагола может выглядеть как его прямое дополнение, не будучи таковым на самом деле^[44]. Ср.:

行於道路。 ɦæŋ¹ ʔɨʌ¹ dɑu² lu̯o³

«Он идёт по улицам и дорогам»

но: 行路。 ɦæŋ¹ lu̯o³

«Он идёт по дороге» — здесь 路 lu̯o³ не является прямым дополнением глагола 行 ɦæŋ¹. Непереходный глагол с прямым дополнением понимался бы в побудительном смысле (*"ведёт дорогу").

問政於孔子。 mɨun³ tɕieŋ³ ʔɨʌ¹ kʰuŋ² tsɨ²

«(Он) спросил Конфуция об управлении»

но: 問政孔子。 mɨun³ tɕieŋ³ kʰuŋ² tsɨ²

«(Он) спросил Конфуция об управлении» — здесь глагол 問 mɨun³ имеет только один объект (政 tɕieŋ³), а не два. Настоящие глаголы с двойной переходностью (вроде 教 kæu³) имеют другой их порядок (сначала адресат, затем объект)

Существительные могут использоваться как непереходные глаголы со значением «быть X; делать X; вести себя как X»^[45]^[46]:

君君，臣臣，父父，子子。 kɨun¹ kɨun¹, dʑin¹ dʑin¹, pɨo² pɨo², tsɨ² tsɨ²

«Пусть государи ведут себя как государи, министры — как министры, отцы — как отцы, дети — как дети»

公將不利於孺子 kuŋ¹ tsɨaŋ¹ pɨu¹ li³ ʔɨʌ¹ ȵɨo³ tsɨ²

«Князь не принесёт пользы наследнику» — здесь слово 利 li³ «польза» употреблено как глагол «быть полезным» с сопутствующими служебными словами: отрицанием 不 pɨu¹, показателем будущего времени 將 tsɨaŋ¹, предлогом 於 ʔɨʌ¹

若必師之。 ȵɨak⁴ pit⁴ ʂɨi¹ tɕɨ¹

«Ты должен сделать его своим учителем» — существительное использовано как непереходный глагол, с прямым дополнением имеет каузативный смысл

自序其詩 dzi³ zɨʌ² gɨ¹ ɕɨ¹

«(Он) сам написал предисловие к своим стихам» — аналогично слово 序 zɨʌ² «предисловие» употреблено как непереходный глагол с каузативным смыслом

Прилагательные и глаголы могут использоваться как существительные или наречия:

白 bæk⁴ «белый; простой; пустой, напрасный», но «белизна» или «напрасно»
流 lɨu¹ «течь», но «течение» или «вскольз»
亂 lwɑn³ «беспорядочный, спутанный», но «беспорядок, хаос» или «как попало, беспорядочно»
聖 ɕieŋ³ «мудрый, умелый», но «мудрец, умелец» или «мудро, умело»
坐 dzwɑ² «сидеть», но «сиденье; расположение» или «сидя; сложа руки; безучастно»
會 ɦwɑi³ «собирать(ся)», но «собрание, объединение» или «совместно, вместе»
笑 sieu³ «улыбаться, смеяться», но «улыбка»
鞭 pien¹ «стегать (кнутом)», но «кнут»
容 jɨoŋ¹ «вмещать; содержать», но «ёмкость; содержание; облик»
營 jwieŋ¹ «промышлять, управлять; возводить, строить», но «лагерь, форт; занятие, промысел»

Местоимения

Личные местоимения в классическом китайском использовались не так часто, как в европейских языках. Во многих случаях они опускались, а в вежливой речи вместо местоимений использовались скромные или уважительные обращения.

К личным местоимениям первого лица («я») относятся^[47]^[48]^[49]:

我 ŋɑ² — употребляется в любой позиции (подлежащее, сказуемое, определение, прямое дополнение). В древнейших надписях на гадательных костях 我 ŋɑ² используется в значении «мы», в отличие от 余 jɨʌ¹ «я», но уже к эпохе Чжоу различие в числе стало стираться. Коннотация множественного числа для 我 ŋɑ² сохранилась только в некоторых устойчивых сочетаниях, как 我國 ŋɑ² kwək⁴ «наша страна». В классическом языке является более эмфатическим, чем 吾 ŋu̯o¹, потому часто используется в противопоставлениях:

彼以其富，我以吾仁，彼以其爵，我以吾義，吾何慊哉。 pɨe² jɨ² gɨ¹ pɨu³, ŋɑ² jɨ² ŋu̯o¹ ȵin¹, pɨe² jɨ² gɨ¹ tsɨak⁴, ŋɑ² jɨ² ŋu̯o¹ ŋɨe³, ŋu̯o¹ ɦɑ¹ kʰem² tsʌi¹

«Они — своим богатством, я — своим милосердием; они — своими титулами, я — своею праведностью; чем же я должен быть расстроен?!»

吾 ŋu̯o¹ — менее эмфатический эквивалент 我 ŋɑ², используется как определение («мой», напр. 吾手 ŋu̯o¹ ɕɨu² «моя рука») или подлежащее («я», напр. 吾來 ŋu̯o¹ lʌi¹ «я пришёл» или «моё прибытие»); как прямое дополнение только между отрицанием и глаголом (不吾知 pɨu¹ ŋu̯o¹ ʈie¹ «не знает меня»), но не в конце фразы. Редко встречается в древнейших текстах и эпиграфике, но широко употребимо в классических текстах.
余 jɨʌ¹ — ко времени составления классических текстов это местоимение становилось устаревшим, использовалось в основном в церемониальной и возвышенной речи (в контексте действий, совершённых Небом либо иными непреодолимыми силами, позднее также чиновниками о себе). В доклассических текстах означает «я» в единственном числе, противопоставляясь 我 ŋɑ² «мы», в классическом языке также используется только в значении единственного числа.
予 jɨʌ², jɨʌ¹ — в традиционном прочтении классического китайского это слово считалось вариантом написания 余 с идентичным произношением jɨʌ¹, поэтому они использовались взаимозаменяемо. Рифмы и словоупотребление в доклассическом языке («Канон стихов», «Чуские строфы»), однако, различают 予 jɨʌ² от 余 jɨʌ¹.
朕 ɖim² — используется исключительно императорами, начиная с Первого императора Цинь; в некоторых древнейших текстах не имеет такой коннотации, используется как притяжательное «мой». В другие языки Восточной Азии заимствовано как императорское местоимение (аналогично по стилю pluralis majestatis в Европе): в Японии слово 朕 тин употреблялось императором до конца Второй Мировой войны, в Корее слово 朕 чим использовалось королями в зависимости от степени их автономии от метрополии — например, оно употреблялось королями Силла и Корё, но не Чосона.

В вежливой речи и эпистолярном стиле вместо местоимений первого лица употребляются скромные и самоуничижительные слова:

寡人 kwæ² ȵin¹ «недостойный»

孤 ku̯o¹ «сирота, безродный»

臣 dʑin¹ «вассал»

愚 ŋɨo¹ «невежда»

僕 bu̯ok⁴ «слуга»

妾 tsʰiep⁴ «служанка»

小人 sieu² ȵin¹ «презренный»

老夫 lɑu² pɨo¹ «старый муж»

и т. д.

К местоимениям второго лица («ты») относятся^[47]^[50]^[51]:

爾 ȵie² — от этого слова происходят местоимения в некоторых современных китайских языках (кант. 你 néih, мандар. 你 nǐ, хакка 你 ngì)
汝 ȵɨʌ² — используется только в единственном числе; в доциньских текстах в основном в качестве подлежащего, в более поздних текстах также в других ролях; также записывалось как 女. Это местоимение сохранилось в современных миньских языках (напр. хокло 汝 lṳ́).
而 ȵɨ¹ — в основном притяжательное «твой», используется сравнительно нечасто, в основном в диалекте исторических произведений
若 ȵɨak⁴ — аналогично 爾 ȵie², употребляется в Чжуанцзы и некоторых позднеклассических текстах (после III века до н. э.)

В архаических (доклассических) текстах и подражающих им поздних сочинениях изредка встречаются местоимения первого лица 台 jɨ¹ (притяжательное «мой», из той же серии, что 余 jɨʌ¹, 予 jɨʌ² и 朕 ɖim²) и 卬 ŋɑŋ¹ (из той же серии, что 我 ŋɑ² и 吾 ŋu̯o¹), а также второго лица 乃 nʌi² (в архаическом написании 迺, в основном притяжательное «твой») и 戎 ȵɨuŋ¹.

Также в качестве вежливых местоимений второго лица («ты, Вы») используются титулы знати: 子 tsɨ², 卿 kʰɨæŋ¹, 君 kɨun¹, 公 kuŋ¹.

Общего местоимения третьего лица (в роли подлежащего) в классическом китайском не существует, есть лишь объектное местоимение 之 tɕɨ¹ «его; это» и притяжательное 其 gɨ¹ «его; этого». В доклассических текстах вместо последнего встречалось притяжательное местоимение 厥 kwɨat⁴. Иногда вместо общего местоимения третьего лица употребляются указательные местоимения (彼 pɨe² и 是 dʑie²)^[52].

Местоимения 𠍲｜渠 gɨʌ¹, 他 tʰɑ¹ и 伊 ʔi¹ являются поздними, спорадически встречаются в текстах начиная с третьего века н. э., вероятно, под влиянием разговорных языков — 渠 типично для южнокитайских языков (кантонского, хакка, у), 他 tʰɑ¹ употребимо в мандаринском языке, а 伊 ʔi¹ используется в миньских языках. В классическом языке эти слова имеют другие значения: 伊 ʔi¹ является указательным местоимением, 他 tʰɑ¹ означает «другой, иной», а 𠍲｜渠 gɨʌ¹ не зафиксировано.

Личные местоимения не имеют грамматического числа, но могут принимать суффиксы собирательности: 儕 dʐɛi¹, 等 təŋ², 曹 dzɑu¹, 輩 pu̯oi³.

К указательным местоимениям относятся^[53]:

是 dʑie² — «это; этот»; в доклассическом языке на его месте также используется 時 dʑɨ¹
此 tsʰie² — «это; этот»; в конфуцианском классическом китайском вместо него встречается 斯 sie¹
彼 pɨe² — «это», редко «этот»; часто о людях, потому считается ближайшим аналогом европейских местоимений третьего лица
茲 tsɨ¹ — доклассическое местоимение, изредка встречается в классических текстах
實 ʑit⁴ — встречается в доклассических или исторических текстах; используется для усиления в качестве второго подлежащего (например, 雖楚有材，晉實用之。 swi¹ tʂʰɨʌ² ɦɨu² dzʌi¹, tsin³ ʑit⁴ jɨoŋ³ tɕɨ¹ «Хотя в царстве Чу есть талантливые люди, царство Цзинь — оно применяет их [на деле]»^[54])
伊 ʔi¹ — преимущественно доклассическое указательно местоимение, изредка встречается в классических текстах

Помимо перечисленных, к указательным местоимениям относят слово 夫 bɨo¹ — в классическом языке как указательное оно встречается нечасто, обычно для выделения подлежащего^[55]^[56]:

夫戰，勇氣也。 bɨo¹ tɕien³, jɨoŋ² kʰɨʌi³ jiæ²

«Что до войны, то это вопрос смелости»

夫我乃行之。 bɨo¹ ŋɑ² nʌi² ɦæŋ³ tɕɨ¹

«Что до меня, то я сделал это» — здесь выделяется как подлежащее — я (царь), в отличие от тебя (Менция), — так и глагол — сделал, в отличие от понял, — с помощью 夫 bɨo¹ и 乃 nʌi² соответственно

夫誰與王敵。 bɨo¹ dʑwi¹ jɨʌ² ɦwɨaŋ¹ dek⁴

«Кто же будет противиться тебе, царь?» — 夫 bɨo¹ часто используется для усиления вопросительных местоимений в риторических вопросах

К вопросительным местоимениям в классическом китайском относятся^[57]:

誰 dʑwi¹ «кто» — может быть подлежащим или прямым дополнением; как определение употребляется в значении «какой» перед словами, означающими людей: 誰人 dʑwi¹ ȵin¹ «какой человек?», 誰氏 dʑwi¹ dʑie² «какой род?»; в притяжательном смысле самостоятельно используется только в пост-ханьском языке, в классическом лишь в виде 誰之 dʑwi¹ tɕɨ¹.
何 ɦɑ¹ «что; почему» — используется как сказуемое, прямое дополнение, определение и обстоятельство (в последнем случае — «как? почему?», напр. 吾何畏彼 ŋu̯o¹ ɦɑ¹ ʔwɨʌi³ pɨe² «Почему я должен его бояться?»^[58]), но не подлежащее — вместо него используются распределительное местоимение 孰 dʑɨuk⁴; в конфуцианских текстах вместо него встречается слово 奚 ɦei¹, обычно перед существительными или глаголами. Слияние 盍 ɦɑp⁴ (из 何不 ɦɑ¹ pɨu²) означает «почему бы не».

В доклассическом языке встречаются вопросительные местоимения 胡 ɦu̯o¹ «как; почему» (возможно, слияние из 何故 ɦɑ¹ ku̯o³), 曷 ɦɑt⁴ «какой, как, когда», 疇 ɖɨu¹ «кто».

Слова 惡｜烏 ʔu̯o¹, 惡乎 ʔu̯o¹ ɦu̯o¹, 焉 ʔɨen¹ или 安 ʔɑn¹, все со значением «как; где», аналогичны по смыслу *於何 (само такое сочетание встречается редко), используются перед глаголами (ср. слово 焉 ʔɨen¹ в этом значении и слово-омограф 焉 ɦien¹ «в нём; там», которое используется после глаголов):

君焉在。 kɨun¹ ʔɨen¹ dzʌi²

«Где находится господин?»

но: 其君在焉。 gɨ¹ kɨun¹ dzʌi² ɦien¹

«Его господин находится там»

К возвратным местоимениям относятся 己 kɨ² «сам» (используется во всех синтаксических позициях) и 自 dzi³ «себя» (используется как наречие перед глаголами). Слово 身 ɕin¹ «тело; человек» также может использоваться как рефлексивное («сам») или личное («я»)^[59].

Собирательные местоимения включают^[60]:

諸 tɕɨʌ¹ — «все, (кто)»; хотя часто переводится на европейские языки как «все», это слово означает принадлежность к категории, нежели чем число: 諸臣 tɕɨʌ¹ dʑin¹ «министры», 諸君 tɕɨʌ¹ kɨun¹ «господа», 諸侯 tɕɨʌ¹ ɦu¹ «князья»; например, последнее слово означает не всех князей до единого, но князей как категорию, и может употребляться даже для одного князя
凡 bɨu̯am¹ — «всё»
皆 kɛi¹ — «все»; используется только как обстоятельство; также пишется 偕
舉 kɨʌ² — менее частый аналог 皆 kɛi¹
具 gɨo³ — «вместе»; используется только как обстоятельство; обычно о маленьком числе людей или вещей, особенно двух
每 mu̯oi² — «каждый раз, всегда» (используется перед глаголами) или «каждый» (перед словами, означающими время)

Некоторые глаголы часто используются как обстоятельства и по функциям похожи на собирательные или взаимные местоимения: 咸 ɦɛm¹ «вместе», 盡 dzin² «целиком», 並 beŋ² «рука об руку», 并 pieŋ¹ «вместе», 悉 sit⁴ «полностью», 交 kæu¹ «поочерёдно, совместно», 互 ɦu̯o³ «взаимно», 相 sɨaŋ¹ «взаимно» и т. д. Существительные с коллективным значением также могут использоваться как определения: например, 衆 tɕɨuŋ³, 羣 gɨun¹, 列 liet⁴ и т. д., все со значением «все; множество».

Распределительные местоимения имеют суффикс *-k^[61]:

或 ɦwək⁴ «какой-то; кто-то» от 有 ɦɨu²

莫 mɑk⁴ «никакой» от 無 mɨo¹

各 kɑk⁴ «каждый» от 舉 kɨʌ²

孰 dʑɨuk⁴ «кто; который» от 誰 dʑwi¹

Неопределённые местоимения, помимо 有 ɦɨu² и 無 mɨo¹ (см. ниже➤), включают 某 mu² «некий», 他 tʰɑ¹ «иной; другой» и 人 ȵin¹ «кто-то; другие люди»^[62].

Хотя обычный порядок слов в классическом китайском — SVO («подлежащее — глагол — прямое дополнение»), с некоторыми местоимениями он преобразуется в SOV. В частности^[63]:

вопросительные местоимения в роли объекта помещаются перед глаголами (и предлогами), а не после них, за исключением связок 爲 ɦwie¹, 於 ʔɨʌ¹, 于 ɦɨo¹^[64]^[65]. То же касается и неопределённых местоимений 有 ɦɨu² и 無 mɨo¹.

國何患。 kwək⁴ ɦɑ¹ ɦwæn³

«Чего опасается царство?»

子何以知之。 tsɨ² ɦɑ¹ jɨ² ʈie¹ tɕɨ¹

«Откуда ты это знаешь?»

然則天亦何欲何惡。 ȵien¹ tsək⁴ tʰen¹ jiek⁴ ɦɑ¹ jɨok⁴ ɦɑ¹ ʔu̯o³

«В таком случае, чего желает небо и чего ненавидит?»

личные местоимения, а также указательное местоимение 之 tɕɨ¹ и возвратное 己 kɨ², в предложениях с отрицанием располагаются между ним и глаголом^[66]^[67]:

君不吾聽。 kɨun¹ pɨu¹ ŋu̯o¹ tʰeŋ¹

«Государь не слушает меня»

民弗去。 min¹ pɨut⁴ kʰɨʌ²

«Народ не оставит это» — 不 pɨu¹ и 之 tɕɨ¹ сливаются в 弗 pɨut⁴

人勿聞。 ȵin¹ mɨut⁴ mɨun¹

«Пусть люди не слышат это» — 毋 mɨo¹ и 之 tɕɨ¹ сливаются в 勿 mɨut⁴

愛之而弗仁。 ʔʌi³ tɕɨ¹ ȵɨ¹ pɨut⁴ ȵin¹

«Он любит их (животных), но не относится с человечностью»

不患人之不己知，患不知人也。 pɨu¹ ɦwæn³ ȵin¹ tɕɨ¹ pɨu¹ kɨ² ʈie¹, ɦwæn³ pɨu¹ ʈie¹ ȵin¹ jiæ²

«Не печалься о том, что люди не знают тебя, печалься, что не знаешь людей»

в доклассическом и раннеклассическом языке прямое дополнение могло помещаться перед глаголом, дублируясь указательным местоимением 之 tɕɨ¹ или 是 dʑie² (также перед глаголом)^[68]. После эпохи Хань такой порядок сохраняется только в устойчивых фразах, вроде X之謂也 X tɕɨ¹ ɦwɨʌi³ jiæ² «это значит X», 唯X是Y jwi¹ X dʑie² Y «лишь X есть то, что Y», 何X之有 ɦɑ¹ X tɕɨ¹ ɦɨu² «насколько Х это может быть» (ср. X未之有也 X mwɨʌi³ tɕɨ¹ ɦɨu² jiæ² «никогда не бывало X», где 之 tɕɨ¹ выдвинуто из-за отрицания)^[69]

子是之學。 tsɨ² dʑie² tɕɨ¹ ɦɔk⁴

«И ты это изучаешь» — букв. «ты, это — его изучаешь»

是夫也將不唯衛國之敗。 dʑie² pɨo¹ jiæ² tsɨaŋ¹ pɨu¹ jwi¹ ɦwiei³ kwək⁴ tɕɨ¹ pæi³

«Этот человек не только уничтожит царство Вэй» — букв. «не только царство Вэй — его уничтожит»

Частица 也 jiæ² и выделение темы

Классический китайский относится к топиковым языкам — в нём тема предложения может выноситься в его начало. Например, следующее предложение состоит из темы (馬 mæ² «лошадь») и двух рем, каждая из которых представляет собой самостоятельное подпредложение.

馬，蹄可以踐霜雪，毛可以禦風寒。 mæ², dei¹ kʰɑ² jɨ² dzien² ʂɨaŋ¹ swiet⁴, mɑu¹ kʰɑ² jɨ² ŋɨʌ² pɨuŋ¹ ɦɑn¹

«Копыта лошади могут ступать по инею и снегу, шерсть может выдержать ветер и мороз» — букв. «лошадь — копыта могут…, шерсть может…»

Обычно в простых именных предложениях классического китайского нет глагола-связки — вместо связки они имеют конечную частицу 也 jiæ². Также в таких предложениях широко употребима, хотя и не обязательна, частица, выделяющая тему — 者 tɕiæ². Она схожа по смыслу с японской частицей は ва или корейской 는 нын. Кроме того, частица 也 jiæ² может опционально использоваться в предложениях с отрицательной связкой 非 pwɨʌi¹ (без 也 jiæ² предложения с 非 pwɨʌi¹ могут трактоваться как условно-гипотетические)^[70]^[71]^[72]:

此馬也，非牛［也］。 tsʰie² mæ² jiæ², pwɨʌi¹ ŋɨu¹ [jiæ²]

«Это — лошадь, а не корова».

非我也，兵也。 pwɨʌi¹ ŋɑ² jiæ², pɨæŋ¹ jiæ²

«То был не я, но оружие».

но: 非彼，無我。 pwɨʌi¹ pɨe², mɨo¹ ŋɑ²

«Если бы не они, то не было бы нас».

Если после существительных частица 者 tɕiæ² — маркер темы, то после глаголов она является местоимением-субстантиватором: «тот, который…»^[73]^[74]:

走者，我弟也。 tsu² tɕiæ², ŋɑ² dei² jiæ²

«Тот, кто бежит — мой младший брат».

知我者 ʈie¹ ŋɑ² tɕiæ²

«те, кто меня понимает» — здесь 者 используется после глагола с прямым дополнением

不好犯上而好作亂者 pɨu¹ hɑu³ bɨu̯am² dʑɨaŋ³ ȵɨ¹ hɑu³ tsɑk⁴ lwɑn³ tɕiæ²

«тот, кто не любит оскорблять вышестоящих, но любит устраивать беспорядки» — здесь 者 tɕiæ² используется после серии глаголов

В некоторых случаях 者 tɕiæ² может пониматься двояко^[73]:

死者，生之終也。 si² tɕiæ², ʂɨæŋ¹ tɕɨ¹ tɕɨuŋ¹ jiæ²

«Смерть есть конец жизни»;

но: 死者，我之先人也。 si² tɕiæ², ŋɑ² tɕɨ¹ sen¹ ȵin¹ jiæ²

«Те, кто умер, есть наши предшественники».

Темой предложения может быть как подлежащее, так и прямое дополнение. Последнее при выдвижении на место темы заменяется после глагола местоимением 之 tɕɨ¹^[75]^[76]:

愛人者，人恆愛之；敬人者，人恆敬之。 ʔʌi³ ȵin¹ tɕiæ², ȵin¹ ɦəŋ¹ ʔʌi³ tɕɨ¹; kɨæŋ³ ȵin¹ tɕiæ², ȵin¹ ɦəŋ¹ kɨæŋ³ tɕɨ¹

«Кто любит людей, того люди всегда любят; кто уважает людей, того люди всегда уважают»

然而不王者，未之有也。 ȵien¹ ȵɨ¹ pɨu¹ ɦwɨaŋ³ tɕiæ², mwɨʌi³ tɕɨ¹ ɦɨu² jiæ²

«В таком положении и не стать (истинным) царём — такого ещё не было» — здесь местоимение 之 tɕɨ¹ выдвинуто между глаголом и отрицанием по общим правилам

萬取千焉，千取百焉，不爲不多矣。 mwɨan³ tsʰɨo² tsʰen¹ ɦien¹, tsʰen¹ tsʰɨo² pæk⁴ ɦien¹, pɨu¹ ɦwie¹ pɨu¹ tɑ¹ ɦɨ²

«Вычесть из десяти тысяч тысячу, или сотню из тысячи — это не есть мало» — здесь прямой порядок слов был бы 取千於萬 tsʰɨo² tsʰen¹ ʔɨʌ¹ mwɨan³, но тема (萬 mwɨan³) выдвинута вперёд, заменена после глагола местоимением 之 tɕɨ¹, затем сочетание *於之 заменено словом 焉 ɦien¹

Тема может выделяться и самой частицей 也 jiæ², особенно после имён собственных или в устойчивых сочетаниях вроде 今也 kɨim¹ jiæ² «сейчас»^[77].

Глагол 爲 ɦwie¹

Базовый глагол-связка в классическом китайском — 爲 ɦwie¹. В общем случае он, как и в русском языке, опускается, когда же он присутствует, то обычно означает утверждения не об общих фактах (как в предложениях с 也) jiæ², а о временных состояниях или превращениях (ср. с русскими «был», «стал», «есть»)^[78]^[79]:

爾爲爾，我爲我。 ȵie² ɦwie¹ ȵie², ŋɑ² ɦwie¹ ŋɑ²

«Ты есть ты, а я есть я»

化而爲鳥。 hwæ³ ȵɨ¹ ɦwie¹ teu²

«Меняет облик и становится птицей»

子爲誰。 tsɨ² ɦwie¹ dʑwi¹

«Кто ты такой?» — здесь ответом ожидается имя или иное обозначение, кем из уже известных спрашивающему людей является отвечающий, а не общее описание, которое бы ожидалось при вопросе 子誰也 tsɨ² dʑwi¹ jiæ²^[80]

У глагола 爲 ɦwie¹ есть довольной широкий спектр самостоятельных значений, в обобщённом виде он может значить «делать (то, что обычно делается с объектом); заниматься; создавать»^[81]:

爲國 ɦwie¹ kwək⁴ «править государством»

爲箕 ɦwie¹ kɨ¹ «веять через сито»

爲政 ɦwie¹ tɕieŋ³ «заниматься управлением»

爲詩 ɦwie¹ ɕɨ¹ «составлять стихи»

爲舟 ɦwie¹ tɕɨu¹ «сооружать лодку»

Глагол 爲 ɦwie¹ часто используется в значении «считать», «притворяться» или «делать» (чем-то), особенно с предлогом 以 jɨ²^[70]^[82]:

以木爲車。 jɨ² muk⁴ ɦwie¹ tɕʰiæ¹

«(Он) сделал из дерева колесницы»

吾以子爲鬼。 ŋu̯o¹ jɨ² tsɨ² ɦwie¹ kwɨʌi²

«Я принял тебя за демона»

С прилагательными глагол 爲 ɦwie¹ означает «быть особенно (таким-то); быть наиболее (таким-то)»^[83]:

唯天爲大。 jwi¹ tʰen¹ ɦwie¹ dɑi³

«Лишь небо — самое великое»

天下莫大於秋豪之末，而大山爲小。 tʰen¹ ɦæ² mɑk⁴ dɑi³ ʔɨʌ¹ tsʰɨu¹ ɦɑu¹ tɕɨ¹ mwɑt⁴, ȵɨ¹ dɑi³ ʂɛn¹ ɦwie¹ sieu²

«Под небом нет ничего крупнее, чем кончик волоска, и гора Тай — самая маленькая»

Глагол 爲 ɦwie¹ также используется как предлог, хотя и не так часто, как его омограф 爲 ɦwie³➤.

В доклассическом языке существовала связка 唯 jwi¹ (также пишется 惟 или 維)^[84]:

予惟小子。 jɨʌ¹ jwi¹ sieu² tsɨ²

«Я — молодой человек»

我馬維騏。 ŋɑ² mæ² jwi¹ gɨ¹

«Мои кони — пегие»

В классическом китайском она используется в специализированном значении «быть только», часто в параллели с местоимениями 之 tɕɨ¹ «его», 是 dʑie² «это», 實 ʑit⁴ «это», 所 ʂɨʌ² «то, что», располагающимися перед глаголом, а не после него^[84]^[85]:

唯敵是求。 jwi¹ dek⁴ dʑie² gɨu¹

«Лишь враг есть то, что я ищу» — местоимение 是 dʑie² «это» здесь обозначает «врага», 敵 dek⁴

父母唯其疾之憂。 pɨo² mu² jwi¹ gɨ¹ dzit⁴ tɕɨ¹ ʔɨu¹

«(Сыновняя почтительность) — это когда родители не горюют, кроме как из-за болезней его (сына)» — под местоимением 之 tɕɨ¹ имеются в виду «болезни», 疾 dzit⁴

Отрицательная форма связки 唯 jwi¹ — 非 pwɨʌi¹, она широко используется в классическом китайском как отрицательный эквивалент связки 爲 ɦwie¹.

Слова 有 ɦɨu² и 無 mɨo¹

Глагол 有 ɦɨu² (в отрицательной форме — 無 mɨo¹) означает «быть, существовать» или «иметь»^[86]. Первое значение (непереходное) встречается реже:

法有，民安其次。 pɨu̯ap⁴ ɦɨu², min¹ ʔɑn¹ gɨ¹ tsʰi³

«Если закон есть, то люди будут удовлетворены своим положением»

Второе значение встречается значительно чаще, хотя и в нём глагол 有 ɦɨu² часто используется в безличном смысле, и тогда он также соответствует русским «есть, существует, имеется».

田中有株。 den¹ ʈɨuŋ¹ ɦɨu² ʈɨo¹

«Посреди поля есть пень» — букв. «середина поля имеет пень»

有德之君 ɦɨu² tək⁴ tɕɨ¹ kɨun¹

«добродетельный государь» — букв. «государь, имеющий добродетель»

有齊無秦，有秦無齊。 ɦɨu² dzei¹ mɨo¹ dzin¹, ɦɨu² dzin¹ mɨo¹ dzei¹

«Если есть (царство) Ци, то не может быть Цинь, и если есть Цинь, то не может быть Ци» — здесь 有 ɦɨu² значит «иметь», но у него нет подлежащего, он используется в безличном смысле

Дополнением 有 ɦɨu² может быть целое подпредложение:

人有雞犬放，則知求之；有放心，而不知求。 ȵin¹ ɦɨu² kei¹ kʰwen² pɨaŋ³, tsək⁴ ʈie¹ gɨu¹ tɕɨ¹; ɦɨu² pɨaŋ³ sim¹, ȵɨ¹ pɨu¹ ʈie¹ gɨu¹

«Когда люди теряют кур и псов, они знают, что нужно их искать; когда они теряют разум, то не знают, что его нужно искать» — предложение 雞犬放 kei¹ kʰwen² pɨaŋ³ «куры и псы потерялись» целиком является дополнением глагола 有 ɦɨu²

Кроме своих глагольных смыслов, слово 有 ɦɨu² может быть неопределённым местоимением «некоторый; некто; нечто» (в отрицательном виде — 無 mɨo¹ «ничто, никакой»), используется как прямое дополнение перед глаголом или определение перед существительным^[87]:

諸侯有討於鄭。 tɕɨʌ¹ ɦu¹ ɦɨu² tʰɑu² ʔɨʌ¹ ɖieŋ³

«Князья потребовали что-нибудь у Чжэна»

耳無聞，目無見也。 ȵɨ² mɨo¹ mɨun¹, mɨuk⁴ mɨo¹ ken³ jiæ²

«Уши его ничего не услышали, глаза его ничего не увидели»

Слова 之 tɕɨ¹ и 所 ʂɨʌ²

Определение перед существительным, в том числе означающее принадлежность, выражается с помощью частицы 之 tɕɨ¹^[88]^[89].

馬之頭 mæ² tɕɨ¹ du¹

«голова лошади»

王之臣 ɦwɨaŋ¹ tɕɨ¹ dʑin¹

«министр царя» — ср. 王臣 ɦwɨaŋ¹ dʑin¹ «царский министр», первое означает принадлежность царю, второе — свойство министра

三年之喪 sɑm¹ nen¹ tɕɨ¹ sɑŋ¹

«трёхлетний траур» — здесь 之 tɕɨ¹ используется после определения, указывающего на длительность

侮奪人之君 mɨo² dwɑt⁴ ȵin¹ tɕɨ¹ kɨun¹

«правитель, что унижает и грабит людей» — здесь 之 tɕɨ¹ использовано после целого предложения

王之來 ɦwɨaŋ¹ tɕɨ¹ lʌi¹

«прибытие царя» — здесь глагол 來 lʌi¹ «приходить» понимается как существительное из-за наличия 之 tɕɨ¹

耳目之官 ȵɨ² mɨuk⁴ tɕɨ¹ kwɑn¹

«глаза и уши» — букв. «органы глаз и ушей»; 之 tɕɨ¹ может использоваться для простого отождествления

外無敵國之患，內無亂臣之憂 ŋwɑi³ mɨo¹ dek⁴ kwək⁴ tɕɨ¹ ɦwæn³, nu̯oi³ mɨo¹ lwɑn³ dʑin¹ tɕɨ¹ ʔɨu¹

«Нет опасений от враждебных царств снаружи, нет беспокойства из-за мятежных сановников внутри» — здесь слова перед 之 tɕɨ¹ означают объекты опасений и беспокойства

Частица 之 tɕɨ¹ обычно не используется после личных местоимений (вроде 吾 ŋu̯o¹ «я; мой» или 汝 ȵɨʌ² «ты; твой»). 之 tɕɨ¹ часто используется после многосложных прилагательных, но опускается после односложных:

賢聖之君 ɦen¹ ɕieŋ³ tɕɨ¹ kɨun¹ «мудрые правители», но 賢君 ɦen¹ kɨun¹ или 聖君 ɕieŋ³ kɨun¹

Прилагательные, как в примере выше, перед 之 tɕɨ¹ трактуются как обычные подпредложения с глаголами. Двусложные существительные могут быть определениями как с 之 tɕɨ¹, так и без неё:

黃金之印 ɦwɑŋ¹ kɨim¹ tɕɨ¹ ʔin³

黃金印 ɦwɑŋ¹ kɨim¹ ʔin³

金印 kɨim¹ ʔin³

«золотая печать»

Местоимение 所 ʂɨʌ² перед глаголом номинализует его и делает страдательным^[90]^[91]:

所殺 ʂɨʌ² ʂɛt⁴ «тот, кого убили; убитый»

所有 ʂɨʌ² ɦɨu² «то, что имеют; существующее»

所謂 ʂɨʌ² ɦwɨʌi³ «то, что называют; так называемое»

所爲 ʂɨʌ² ɦwie¹ «то, что делают; сделанное»

其所不能 gɨ¹ ʂɨʌ² pɨu¹ nəŋ¹

«то, что он не может» — подлежащее здесь выражено притяжательным местоимением 其 gɨ¹

所不召之臣 ʂɨʌ² pɨut⁴ ɖieu³ tɕɨ¹ dʑin¹

«вассалы, которых не призывали» — часто после конструкции с 所 ʂɨʌ² следует 之 tɕɨ¹, превращая его в определение

吾所問於女 ŋu̯o¹ ʂɨʌ² mɨun³ ʔɨʌ¹ ȵɨʌ²

«то, что я спросил у тебя» — за глаголом 所 ʂɨʌ² может следовать фраза с предлогом

聖人有所遊。 ɕieŋ³ ȵin¹ ɦɨu² ʂɨʌ² jɨu¹

«У мудреца есть (место), где он блуждает» — за непереходным глаголом 遊 jɨu¹ обычно следовала бы фраза с 於 ʔɨʌ¹ «в», но с 所 ʂɨʌ² она опускается

所與立 ʂɨʌ² jɨʌ² lip⁴

«те, с кем стоят» — здесь 所 ʂɨʌ² номинализует предлог 與 jɨʌ²

Обстоятельства

Обстоятельства в классическом китайском обычно располагаются прямо перед глаголом.

Прилагательные могут довольно свободно использоваться как обстоятельства^[92]^[93]:

我不能久待之。 ŋɑ² pɨu¹ nəŋ¹ kɨu² dʌi² tɕɨ¹

«Я не могу долго ждать его»

но ср.: 我待之久矣。 ŋɑ² dʌi² tɕɨ¹ kɨu² ɦɨ²

«Я ждал его долго» — букв. «моё ожидание его было долгим»; здесь 久 kɨu² является сказуемым, а не обстоятельством, так как обстоятельства должны предшествовать глаголу^[93].

Существительные могут использоваться как обстоятельства^[94]^[95]:

夜行晝居 jiæ³ ɦɑŋ¹ ʈɨu³ kɨ¹ «бродят ночью и сидят смирно днём»

豕人立 ɕie² ȵin¹ lip⁴ «свиньи встали, словно люди»

Как обстоятельства ведут себя модальные глаголы: 能 nəŋ¹ «мочь, быть способным», 可以 kʰɑ² jɨ² «мочь, разрешаться», 敢 kɑm² «осмеливаться», 肯 kʰəŋ² «намереваться», 知 ʈie¹ «знать», 務 mɨo³ «стремиться, настаивать», 欲 jɨok⁴ «хотеть», 願 ŋwɨan³ «желать», 好 hɑu³ «любить», 宜 ŋɨe¹ «быть должным» и т. д.^[96]

В качестве обстоятельств могут выступать целые предложения — они присоединяются с помощью частицы 而 ȵɨ¹. Предложения перед ним могут обозначать в широком смысле подчинённое действие: предшествующее, одновременное или обуславливающее основной глагол^[97]^[98]^[99].

哭而過市。 kʰuk⁴ ȵɨ¹ kwɑ¹ dʑɨ²

«Рыдая, (она) прошла через рынок»

醉而臥。 tswi³ ȵɨ¹ ŋwɑ³

«(Он) уснул пьяным»

鳥聞之而飛。 teu² mɨun¹ tɕɨ¹ ȵɨ¹ pwɨʌi¹

«Птицы услышали это и улетели» — слово 而 ȵɨ¹ может употребляться после глаголов с объектами

買肉而臭。 mɛ² ȵɨuk⁴ ȵɨ¹ tɕʰɨu³

«(Он) купил мясо и (оно) воняет» — у глаголов, связанных 而 ȵɨ¹, не обязательно одинаковые подлежащие

不出戶而知天下。 pɨu¹ tɕʰwit⁴ ɦu̯o² ȵɨ¹ ʈie¹ tʰen¹ ɦæ²

«Не выходя за ворота знать весь мир» — отрицание здесь относится лишь к первому глаголу

朝而往，暮而歸 ʈieu¹ ȵɨ¹ ɦwɨaŋ², mu̯o³ ȵɨ¹ kwɨʌi¹

«Он ушёл утром, а вернулся вечером» — перед 而 ȵɨ¹ могут использоваться слова, обозначающие время (они здесь трактуются как глаголы)

Наречия преимущественно используются в роли обстоятельств. Некоторые наречия выражают вид или модальность^[100]^[101]^[102]^[103]:

совершенный вид (перфект) передают наречия 已 jɨ³ и 既 kɨʌi³ (оба со значением «уже», часто в сочетании с конечной частицей 矣 ɦɨ²), 未 mwɨʌi³ «ещё не» (обычно с 也 jiæ²), 嘗 dʑɨaŋ¹ и 曾 dzəŋ¹ «когда-то».
несовершенный (продолженный) вид в настоящем времени передаётся словом 方 pɨaŋ¹ «прямо сейчас», в прошедшем — 甫 pɨo² «только что» или 昔 siek⁴ «раньше, в прошлом». Слово 適 ɕiek⁴ означает «тут же», в поздних текстах оно иногда использовалось как показатель несовершенного вида, вроде 方 pɨaŋ¹ и 甫 pɨo²
будущее время передаётся словами 將 tsɨaŋ¹ «скоро; почти», 且 tsʰiæ² «почти; вот-вот», 欲 jɨok⁴ «скоро»
уверенные предположения выражают наречия 固 ku̯o³ «точно», 必 pit⁴ «обязательно» и 誠 dʑieŋ¹ «действительно»
предположения и пожелания выражаются наречиями 其 gɨ¹ «возможно, вероятно», 殆 dʌi² «возможно», 蓋 kɑi³ «скорее всего» и 庶幾 ɕɨʌ³ kɨʌi¹ «желательно». Наречие 其 gɨ¹ «возможно, вероятно» можно отличить от местоимения 其 gɨ¹ по месту в предложении: наречие располагается прямо между подлежащим и сказуемым. Исключение составляют предложения с вопросительными местоимениями — они используются после наречия 其 gɨ¹ (например, 且行千里，其誰不知。 tsʰiæ² ɦæŋ¹ tsʰen¹ lɨ², gɨ¹ dʑwi¹ pɨut⁴ ʈie¹ «И если оно (войско) пройдёт тысячу ли, кто может этого не заметить?»)
наречие 豈 kʰɨʌi² «разве» используется в риторических вопросах
как соединительные союзы могут выступать наречия 且 tsʰiæ² «и; к тому же», 亦 jiek⁴ «также» и 又｜有 ɦɨu³ «ещё и»

Отрицания

Отрицания в классическом китайском ведут себя как обстоятельства и могут считаться разновидностью наречий.

В древнекитайском было две серии отрицательных частиц: одна с начальным *p- (как в 不 pɨu¹), другая с *m- (毋 mɨo¹).

Базовое отрицание при глаголах — 不 pɨu¹. Другое распространённое отрицание — 弗 pɨut⁴, изначально слияние из 不 pɨu¹ и местоимения 之 tɕɨ¹. Например, предложение 我食之 ŋɑ² ʑɨk⁴ tɕɨ¹ «Я ем (ел, съел) это» в отрицательной форме может выглядеть так^[104]:

我不食之。 ŋɑ² pɨu¹ ʑɨk⁴ tɕɨ¹

我不之食。 ŋɑ² pɨu¹ tɕɨ¹ ʑɨk⁴

我弗食 или 我不食。 ŋɑ² pɨut⁴ ʑɨk⁴

В I веке до н. э. на некоторое время иероглиф 弗 pɨut⁴ стал табуирован из-за того, что использовался в имени императора, и потому вместо него писался 不. Неизвестно, насколько это отразилось на писчей практике последующих эпох, хотя это повлияло на передачу некоторых древних текстов. В пост-ханьскую эпоху иероглиф 不 стал записывать как слово pɨu¹, так и pɨut⁴. В большинстве современных языков иероглиф 不 читается просторечным чтением, произведённым из 弗 pɨut⁴ (с инициалью /p-/), тогда как иероглиф 弗 читается соответствующим книжным чтением (с инициалью /f-/ или /h(w)-/)^[105]. Чтение иероглифа 不, произведённое из этимологического pɨu¹, употребимо сейчас только в японском (ср. 弗 фуцу и 不 фу) и ограниченно в корейском языке (弗 пуль и 不 пуль, пу).

Вариант написания слова 不 pɨu¹ — 否 pɨu², в классическом письменном языке он используется в тех случаях, когда глагол опускается^[106]^[107]:

則王許之乎。曰：否。 tsək⁴ ɦwɨaŋ¹ hɨʌ² tɕɨ¹ ɦu̯o¹; ɦwɨat⁴: pɨu²

«„Так разрешит ли это царь?“; (он) ответил: „Нет“» — здесь под 否 pɨu² подразумевается 不許 pɨut⁴ hɨʌ² «не разрешит это»

未知母之存否。 mwɨʌi³ ʈie¹ mu² tɕɨ¹ dzu̯on¹ pɨu²

«Не знаю, жива ли моя мать или же нет (не жива)»

告則書，不然，則否。 kɑu³ tsək⁴ ɕɨʌ¹, pɨu¹ ȵien¹, tsək⁴ pɨu²

«Что оглашалось, то записывалось; иначе же — нет (не записывалось)»

Слово 非 pwɨʌi¹ «не быть, не являться» — слияние из 不 pɨu¹ и связки 唯 jwi¹. В доклассическом языке оно также записывалось как 匪 или 棐. Редкое слово 叵 pʰwɑ² «нельзя; невозможно» — слияние из 不可 pɨu¹ kʰɑ² ^[108].

Другая пара отрицаний — 毋 mɨo¹ и производное от него 勿 mɨut⁴ (от 毋 mɨo¹ и 之 tɕɨ¹), используются в запретительном значении. Предложения с ними могут опционально заканчиваться на 也 jiæ².

Глагол 無 mɨo¹ означает «не быть, не существовать». Уже в доклассическом языке 毋 mɨo¹ и 無 mɨo¹ стали произноситься одинаково и иногда смешивались на письме. В доклассическом языке вместо 無 mɨo¹ также использовались слова 罔 mɨaŋ² и 亡 mɨaŋ¹. Последнее в классическом языке обычно означает «терять» или «пропадать», редкие примеры его со значением «не быть» поздние комментаторы воспринимают как вариантное написание глагола 無 mɨo¹ — это, однако, не подтверждается рифмами «Канона стихов»^[109]. В «историческом» и «конфуцианском» диалектах классического китайского встречаются отрицания 蔑 met⁴ и 末 mwɑt⁴ соответственно, оба со значением «нет его» — они связаны с 無 mɨo¹ так же, как 弗 pɨut⁴ и 勿 mɨut⁴ связаны с 不 pɨu¹ и 毋 mɨo¹^[110].

С этой серией также связаны наречие 未 mwɨʌi³ «ещё не» и местоимение 莫 mɑk⁴ «никто». Кроме того, в доклассическом языке встречалось слово 微 mwɨʌi¹ — слияние отрицания на *m- и связки 唯 pɨu¹^[111].

Предлоги

В классическом китайском не существует предлогов в том смысле, в котором они есть в европейских языках — как предлоги используются глаголы.

Так, глаголы 自 dzi³, 從 dzɨoŋ¹ и 由 jɨu¹ означают «следовать; выходить» и используются как предлоги «из; от». Глагол 至 tɕi³ означает «идти; достигать (чего-то)» и используется как предлог «до; во (что-то)»^[112]^[113].

其劍自舟中墜於水。 gɨ¹ kɨam³ dzi³ tɕɨu¹ ʈɨuŋ¹ ɖwi³ ʔɨʌ¹ ɕwi²

«Его меч упал из лодки в воду»

故人至暮不來。 ku̯o³ ȵin¹ tɕi³ mu̯o³ pɨu¹ lʌi¹

«Старый друг не пришёл до заката»

Предлог 與 jɨʌ² означает «с», «и», «или». Он используется как союз между существительными (но не между глаголами — с ними используется 而 ȵɨ¹)^[114]^[115].

夫子與之遊 pɨo¹ tsɨ² jɨʌ² tɕɨ¹ jɨu¹

«Господин путешествует с ним»

君與父 kɨun¹ jɨʌ² pɨo²

«государь и отец» — но ср. 君臣 kɨun¹ dʑin¹ «государь и вассал», где оба слова относятся к одной смысловой категории и потому не требуют предлога

天地與我 tʰen¹ di³ jɨʌ² ŋɑ²

«небеса, земля и я» — предлог 與 jɨʌ² всегда употребляется при сочетании двусложного и односложного слов

此與彼 tsʰie² jɨʌ² pɨe²

«это и то» — также 與 jɨʌ² всегда употребляется для связи местоимений

我與爾 ŋɑ² jɨʌ² ȵie²

«я и ты» — аналогично предыдущему, с личными местоимениями

Глагол 以 jɨ² с буквальным значением «брать» используется в значении творительного падежа («с помощью», в широком смысле «благодаря; из-за; согласно»). В доклассическом и, по совпадению, современных китайских языках в этом значении также употребляется глагол 用 jɨoŋ³, но в классическом языке он встречается только в полном глагольном смысле («использовать»)^[116]^[117].

以肱擊之。 jɨ² kwəŋ¹ kek⁴ tɕɨ¹

«Он ударил его рукой»

以道觀之，物無貴賤。 jɨ² dɑu² kwɑn¹ tɕɨ¹, mɨut⁴ mɨo¹ kwɨʌi³ dzien³

«Если посмотреть это с точки зрения Пути, то эти вещи не благородны и не презренны»

司馬以吾故亡其良子。 sɨ¹ mæ² jɨ² ŋu̯o¹ ku̯o³ mɨaŋ¹ gɨ¹ lɨaŋ¹ tsɨ²

«Из-за меня воевода потерял своего прекрасного сына» — здесь используется конструкция 以X故 jɨ² X ku̯o³ «из-за X»

使以十月入。 ʂɨ² jɨ² dʑip⁴ ŋwɨat⁴ ȵip⁴

«Впустил (его) в десятый месяц»

子何以知之。 tsɨ² ɦɑ¹ jɨ² ʈie¹ tɕɨ¹

«Как ты это узнал» — здесь вопросительное местоимение, объект 以 jɨ², вынесено перед ним по общим правилам; то же часто, но не обязательно, происходит с местоимением 是 dʑie² (是以 dʑie² jɨ² значит «поэтому», но 以是 jɨ² dʑie² может значить и «этим; с помощью этого»)

教人以善。 kæu¹ ȵin¹ jɨ² dʑien²

«Учил людей хорошему» — предлог 以 jɨ² может использоваться при глаголах дарения и отбирания для выделения их объекта

以金賜其母。 jɨ² kɨim¹ sie³ gɨ¹ mu²

«Подарил своей матери бронзу» — аналогично, ср. 賜母金布 sie³ mu² kɨim¹ pu̯o³ без предлога

В классическом китайском есть два омографичных предлога: 爲 ɦwie³ «для, ради» и 爲 ɦwie¹ «как, в качестве». Первый в самостоятельном глагольном смысле означает «помогать», используется в значении дательного падежа, обычно с местоимениями или заменяющими их обращениями; второй — «быть», используется как маркер пассивного залога^[118]^[119]:

吾將爲女問之。 ŋu̯o¹ tsɨaŋ¹ ɦwie³ ȵɨʌ² mɨun³ tɕɨ¹

«Я спрошу об этом для тебя»

子盍爲我言之。 tsɨ² ɦɑp⁴ ɦwie³ ŋɑ² ŋɨan¹ tɕɨ¹

«Почему бы тебе не сказать (ему) это для меня?»

止，將爲三軍獲。 tɕɨ², tsɨaŋ¹ ɦwie¹ sɑm¹ kɨun¹ ɦwɛk⁴

«(Если ты) остановишься, то будешь пойман Тремя Войсками»

終爲之所擒矣。 tɕɨuŋ¹ ɦwie¹ tɕɨ¹ ʂɨʌ² gɨim¹ ɦɨ²

«И в конце ты будешь им пойман» — аналогично предыдущему, но в позднем классическом языке в таких случаях обычно перед основным глаголом добавляется 所 ʂɨʌ²

Предлоги 於 ʔɨʌ¹ и 于 ɦɨo¹ в древнекитайском (и среднекитайском) различались в произношении, но в некоторых современных языках их чтения совпали. Изначально предлог 於 ʔɨʌ¹ означал «в (чём-то)», не подразумевая движение, часто после глаголов, означающих пребывание или отправление; слово 于 ɦɨo¹ же означало «во (что-то)», с коннотацией движения, часто после глаголов, означающих прибытие. В доклассическом языке 于 ɦɨo¹ использовалось также как вспомогательный глагол перед глаголами движения со значением «начинать; отправляться» (например, 黃鳥于飛 ɦwɑŋ¹ teu² ɦɨo¹ pwɨʌi¹ «жёлтые птицы полетели»).

王立於沼上。 ɦwɨaŋ¹ lip⁴ ʔɨʌ¹ tɕieu² dʑɨaŋ³

«Царь стоял над прудом».

吾聞出於幽谷遷于喬木者。 ŋu̯o¹ mɨun¹ tɕʰwit⁴ ʔɨʌ¹ ʔiu¹ kuk⁴ tsʰien¹ ɦɨo¹ gɨeu¹ muk⁴ tɕiæ²

«Я слышал (о птицах, что) вышли из тёмных долин и переселились на высокие деревья».

出乎爾者，反乎爾者也。 tɕʰwit⁴ ɦu̯o¹ ȵie² tɕiæ², pwɨan² ɦu̯o¹ ȵie² tɕiæ² jiæ²

«Что исходит из тебя, к тебе и вернётся» — как безударная форма 於 ʔɨʌ¹ ещё в доклассическом языке использовалось слово 乎 ɦu̯o¹

天生德於予。 tʰen¹ ʂɨæŋ¹ tək⁴ ʔɨʌ¹ jɨʌ¹

«Небеса взрастили во мне добродетель»

天降禍于周。 tʰen¹ ɦɔŋ¹ ɦwɑ² ɦɨo¹ tɕɨu¹

«Небеса ниспослали беды на Чжоу»

К периоду Сражающихся царств слово 于 ɦɨo¹ вышло из употребления, его функции взяло на себя 於 ʔɨʌ¹, а 于 ɦɨo¹ сохранилось как архаизм в формальной и возвышенной речи, прежде всего в «историческом» письменном диалекте. В последующем классическом языке 於 и 于 воспринимались как формы одного слова^[120]^[121]^[122].

立于門外 или 立於門外。 ip⁴ ʔɨʌ¹ mu̯on¹ ŋwɑi³

«Стоять за воротами»

勞心者治人，勞力者治於人。治於人者食人，治人者食於人。 lɑu¹ sim¹ tɕiæ² ɖi³ ȵin¹, lɑu¹ lɨk⁴ tɕiæ² ɖi³ ʔɨʌ¹ ȵin¹; ɖi³ ʔɨʌ¹ ȵin¹ tɕiæ² ʑɨk⁴ ȵin¹, ɖi³ ȵin¹ tɕiæ² ʑɨk⁴ ʔɨʌ¹ ȵin¹

«Кто работает умом — правит людьми, кто работает силой — тем правят люди. Управляемые людьми обеспечивают их, управляющие людьми обеспечиваются ими.» — предлог 於 ʔɨʌ¹ может вводить деятеля в страдательном залоге

寡人託國於子。 kwæ² ȵin¹ tʰɑk⁴ kwək⁴ ʔɨʌ¹ tsɨ²

«Я вверяю царство тебе» — предлог 於 может вводить косвенный объект с некоторыми глаголами

鄭人取貨於印氏 ɖieŋ³ ȵin¹ tsʰɨo² hwɑ³ ʔɨʌ¹ ʔin³ dʑie²

«Люди из Чжэн взяли товары у рода Инь» — аналогично предыдущему примеру, но с глаголом отнимания

吾聞諸夫子。 ŋu̯o¹ mɨun¹ tɕɨʌ¹ pɨo¹ tsɨ²

«Я услышал это от господина» — сочетание 之於 tɕɨ¹ ʔɨʌ¹ (с местоимением 之 tɕɨ¹) может опционально стягиваться в 諸 tɕɨʌ¹, но также эта фраза встречается и как 聞之於夫子 ŋu̯o¹ mɨun¹ tɕɨ¹ ʔɨʌ¹ pɨo¹ tsɨ²

君子之於禮，敬而安之。 kɨun¹ tsɨ² tɕɨ¹ ʔɨʌ¹ lei², kɨæŋ³ ȵɨ¹ ʔɑn¹ tɕɨ¹

«Что до отношения благородного мужа к ритуалам, то он уважает их и находит в них спокойствие» — структура 之於 tɕɨ¹ ʔɨʌ¹ (с притяжательной частицей 之 tɕɨ¹) используется для выделения темы; прямой порядок был бы 君子敬而安於禮 kɨun¹ tsɨ² kɨæŋ³ ȵɨ¹ ʔɑn¹ ʔɨʌ¹ lei²; здесь 於 ʔɨʌ¹ выступает глаголом «быть, пребывать», номинализованным с помощью 之 tɕɨ¹ (то есть 君子之於禮 kɨun¹ tsɨ² tɕɨ¹ ʔɨʌ¹ lei² значит «пребывание благородного мужа в ритуалах»), при этом 君子 kɨun¹ tsɨ² и 於禮 ʔɨʌ¹ lei² являются, соответственно, подлежащим и объектом фразы 敬而安 kɨæŋ³ ȵɨ¹ ʔɑn¹^[123]^[124]

Предлог 於 ʔɨʌ¹ в классическом языке используется в сравнениях (например, 一少於二 ʔit⁴ ɕieu² ʔɨʌ¹ ȵi³ «Один — меньше двух»)^[125]. В пост-классическом языке, примерно с III века н. э., появляется конструкция сравнения с предлогом 比 pi² «сравнивать», как в современном северном мандаринском языке (но не юго-западном мандаринском и других китайских языках). В эпоху Тан она встречается только в поэзии, но с эпохи Мин (с XIV века) она становится преобладающей^[126].

若比李三猶自勝 ȵɨak⁴ pi² lɨ² sɑm¹ jɨu¹ dzi³ ɕɨŋ³

«И если сам я лучше, чем Ли Сань…»

Сравнения в смысле отождествления выражаются глаголом 如 ȵɨʌ¹ «быть похожим» (в значении предлога — «как, будто, словно»).

Глагол 曰 ɦwɨat⁴ «говорить(ся), называть(ся)» обычно не включается в число предлогов — он используется как сказуемое, часто перед целыми фразами и вводя косвенную речь^[127].

Глаголы 於 ʔɨʌ¹, 于 ɦɨo¹, 如 ȵɨʌ¹ и 曰 ɦwɨat⁴ не употребляются перед местоимением 之 tɕɨ¹, вместо них используются их слияния с незафиксированным местоимением *-n, аналогичным по смыслу 之 tɕɨ¹^[128]^[129]^[130]:

от 於 ʔɨʌ¹: 焉 ɦien¹ «в нём; в этом; там»
от 于 ɦɨo¹: 爰 ɦwɨan¹ «в него; в это; туда»
от 如 ȵɨʌ¹: 然 ȵien¹ «как это; так»; помимо буквального значения, это слово часто оформляет идеофоны и звукоподражательные слова (но не прилагательные):

芒芒然歸。 mɨaŋ¹ mɨaŋ¹ ȵien¹ kwɨʌi¹

«Уставший, он вернулся»

卒然相遇。 tsʰu̯ot⁴ ȵien¹ sɨaŋ¹ ŋɨo³

«Внезапно они встретились»

天油然作雲。 tʰen¹ jɨu¹ ȵien¹ tsɑk⁴ ɦɨun¹

«Небо густо собирает тучи»

от 曰 ɦwɨat⁴: 云 ɦɨun¹ «сказал это; сказал так»; это слово обычно используется после цитат, в отличие от 曰 ɦwɨat⁴, используемого перед ними:

入云則入，坐云則坐，食云則食。 ȵip⁴ ɦɨun¹ tsək⁴ ȵip⁴, dzwɑ² ɦɨun¹ tsək⁴ dzwɑ², ʑɨk⁴ ɦɨun¹ tsək⁴ ʑɨk⁴

«Когда ему говорили „входи“ — он входил; когда ему говорили „садись“ — он садился; когда ему говорили „ешь“ — он ел»

其名云何。 gɨ¹ mieŋ¹ ɦɨun¹ ɦɑ¹

«Как его зовут?» — букв. «Его имя — называют его как?»

子曰：汝安知魚樂，云者。 tsɨ² ɦwɨat⁴: ȵɨʌ² ʔɑn¹ ʈie¹ ŋɨʌ¹ ŋɔk⁴, ɦɨun¹ tɕiæ²

«Ты сказал мне — „откуда ты знаешь, когда рыба радуется?“»

Союзы

Союзы в классическом китайском служат для смысловой связи предложений. Многие слова, используемые как союзы, в буквальном значении являются наречиями, существительными или глаголами. Союзы могут располагаться перед основным глаголом (после подлежащего) или в начале предложения (перед подлежащим).

Союзы в подчинённых предложениях не всегда обязательны. Два следующих друг за другом предложения уже могут подразумевать, например, условную связь^[131]^[132]:

脣亡，齒寒。 ʑwin¹ mɨaŋ¹, tɕʰɨ² ɦɑn¹

«Не будет губ — замёрзнут зубы»

Как подобие союзов могут выступать наречия. Например, наречие 既 kɨʌi³ «уже» в одной части предложения часто сочетается с наречиями 且 tsʰiæ², 又 ɦɨu³, 亦 jiek⁴ «также; ещё» в другой:

君既定矣，又何求。 kɨun¹ kɨʌi³ deŋ³ ɦɨ², ɦɨu³ ɦɑ¹ gɨu¹

«(Раз) мой господин уже утвердился, (то) чего ещё мне желать?»

Союзами могут выступать глаголы: 使 ʂɨ² и 令 lieŋ¹ «чтобы; если бы», 假 kæ² и 設 ɕiet⁴ «даже если», 苟 ku² «если вдруг»^[133]^[134]. Обычно они не теряют полностью своей глагольной природы, используются как модальные, например:

曩者使女狗白而往，黑而來，子豈能毋怪哉。 nɑŋ² tɕiæ² ʂɨ² ȵɨʌ² ku² bæk⁴ ȵɨ¹ ɦwɨaŋ², hək⁴ ȵɨ¹ lʌi¹, tsɨ² kʰɨʌi² nəŋ¹ mɨo¹ kwɛi³ tsʌi¹

«Допустим, что твой пёс ушёл белым, а вернулся чёрным — разве бы ты не удивился?!»

屏王之耳目，使不聰明。 pieŋ² ɦwɨaŋ¹ tɕɨ¹ ȵɨ² mɨuk⁴, ʂɨ² pɨu¹ tsʰuŋ¹ mɨæŋ¹

«(Он) закрыл царю уши и глаза, чтобы (тот) не мог ясно видеть и слышать»

Основной условный союз в классическом китайском — 若 ȵɨak⁴ «если». Он встречается как перед подлежащим, так и после него. Также используется союз 如 ȵɨʌ¹, в основном в «конфуцианском» письменном диалекте. Помимо них, как условный союз может употребляться слово 而 ȵɨ¹ (ср. частицу 而 ȵɨ¹, вводящую обстоятельства — она используется после глаголов или предложений, в отличие от частицы 而 ȵɨ¹, используемой перед глаголами)^[135]^[136].

子若免之，以勸左右，可也。 tsɨ² ȵɨak⁴ mɨen² tɕɨ¹, jɨ² kʰwɨan³ tsɑ² ɦɨu², kʰɑ² jiæ²

«Если Вы помилуете его, на радость другим, то это будет хорошо»

彼如出之，可以得荊。 pɨe² ȵɨʌ¹ tɕʰwit⁴ tɕɨ¹, kʰɑ² jɨ² tək⁴ kɨæŋ¹

«Если они его выдадут, то мы сможем взять (царство) Цзин»

人而無信，不知其可也。 ȵin¹ ȵɨ¹ mɨo¹ sin³, pɨu¹ ʈie¹ gɨ¹ kʰɑ² jiæ²

«Если у человека нет порядочности, то я не знаю, как он может быть годен»

Отрицательные условия выражаются с помощью слов 非 pwɨʌi¹ и 微 mwɨʌi¹ — первое может как предшествовать, так и следовать за подлежащим, второе всегда стоит в начале фразы^[137].

微君言，臣故將謁之。 mwɨʌi¹ kɨun¹ ŋɨan¹, dʑin¹ ku̯o³ tsɨaŋ¹ ʔɨat⁴ tɕɨ¹

«Если бы господин не сказал об этом, я бы упомянул это»

Союз 則 tsək⁴ «то» используется во второй части условных конструкций. В «конфуцианском» классическом китайском вместо него также используется 斯 sie¹^[138].

名不正，則言不順。 mieŋ¹ pɨu¹ tɕieŋ³, tsək⁴ ŋɨan¹ pɨu¹ ʑwin³

«Если названия будут не верны, то слова будут не подходящи»

王如善之，則何爲不行。 ɦwɨaŋ¹ ȵɨʌ¹ dʑien² tɕɨ¹, tsək⁴ ɦɑ¹ ɦwie³ pɨu¹ ɦæŋ¹

«Если царь считает это хорошим, то почему не исполняет это?»

得其民，斯得天下矣。得其心，斯得民矣。 tək⁴ gɨ¹ min¹, sie¹ tək⁴ tʰen¹ ɦæ³ ɦɨ²; tək⁴ gɨ¹ sim¹, sie¹ tək⁴ min¹ ɦɨ²

«Если ты заполучишь народ, то возьмёшь царство; если заполучишь сердца, то заполучишь народ»

Слово 則 tsək⁴ может использоваться для простого выделения темы — в этой функции оно располагается после подлежащего, в отличие от союза 則 tsək⁴, которое подлежащему предшествует^[139]^[140]:

鳥則擇木，木豈能擇鳥乎。 teu² tsək⁴ ɖæk⁴ muk⁴, muk⁴ kʰɨʌi² nəŋ¹ ɖæk⁴ teu² ɦu̯o¹

«Птица выбирает себе дерево, а разве дерево может выбрать себе птицу?»

此則寡人之罪也。 tsʰie² tsək⁴ kwæ² ȵin¹ tɕɨ¹ dzu̯oi² jiæ²

«Это есть моя вина»

Союз 乃 nʌi² «то; тогда; затем» часто встречается в исторических повествованиях^[138].

吾能弭謗矣，乃不敢言。 ŋu̯o¹ nəŋ¹ mie² pɑŋ³ ɦɨ², nʌi² pɨu¹ kɑm² ŋɨan¹

«Я смог запретить их критику, теперь никто не осмелится ничего сказать»

Слова 故 ku̯o³ и 因 ʔin¹, оба со значением «причина», используются как союз «потому»^[141]:

不勝其哀，故哭也。 pɨu¹ ɕɨŋ¹ gɨ¹ ʔʌi¹, ku̯o³ kʰuk⁴ jiæ²

«Не мог совладать с горечью, потому возрыдал»

今者吾忘吾答，因失吾問。 kɨim¹ tɕiæ² ŋu̯o¹ mɨaŋ¹ ŋu̯o¹ tʌp⁴, ʔin¹ ɕit⁴ ŋu̯o¹ mɨun³

«Сейчас же я забыл, что должен ответить, и потому потерял то, что хотел спросить»

Слово 雖 swi¹ «хотя» — основной уступительный союз в классическом китайском. Он располагается после подлежащего, иногда перед ним. Перед подлежащим 雖 swi¹ может играть роль не союза, усилительной частицы («даже»). Слово 雖 swi¹ на древнекитайском уровне связано с доклассической связкой 惟 jwi¹ — вероятно, 雖 swi¹ образовано от неё с помощью каузативного префикса *s-, таким образом буквально 雖 swi¹ значит «будь это…; пусть даже это…»^[142].

事雖大，必濟。 tʂɨ³ swi¹ dɑi³, pit⁴ tsei²

«Хотя это великое дело, [мы] обязательно преуспеем»

雖我亦將非之 swi¹ ŋɑ² jiek⁴ tsɨaŋ¹ pwɨʌi¹ tɕɨ¹

«Даже я бы отверг это»

雖然，未聞道也。 swi¹ ȵien¹, mwɨʌi³ mɨun¹ dɑu² jiæ²

«Пусть это и так, но он ещё не слышал [истинного] учения»

Числительные

Основные числительные в классическом китайском следующие^[143]:

一 ʔit⁴ «один»
二 ȵi³ «два»
三 sɑm¹ «три»
四 si³ «четыре»
五 ŋu̯o² «пять»
六 lɨuk⁴ «шесть»
七 tsʰit⁴ «семь»
八 pɛt⁴ «восемь»
九 kɨu² «девять»
十 dʑip⁴ «десять»
百 pæk⁴ «сто»
千 tsʰen¹ «тысяча»
萬 mwɨan³ «десять тысяч»

Вопросительное слово о количестве — 幾 kɨʌi² или 幾何 kɨʌi² ɦɑ¹. Оно сочетается также со словами, означающими периоды: 幾日 kɨʌi² ȵit⁴ «сколько дней», 幾年 kɨʌi² nen¹ «сколько лет», и т. п.^[144]

Числительные могут располагаться прямо перед существительными, обозначая их количество. Счётные слова в классическом китайском не так развиты, как в современных языках Синосферы, изредка встречаются 匹 pʰit⁴ для лошадей, 乘 ʑɨŋ¹ для колесниц и 个 kɑ³ для стрел^[145]:

十里 dʑip⁴ lɨ² «десять ли»

四午 si³ ŋu̯o² «четыре быка»

馬三匹 mæ² sɑm¹ pʰit⁴ «три лошади»

Числительные и сочетания с ними в роли сказуемого употребляются как прилагательные — при них не используется глагол-связка и частица 也 jiæ², но при них могут быть наречия и частица совершенного вида 矣 ɦɨ²^[146]:

滅國者五十。 miet⁴ kwək⁴ tɕiæ² ŋu̯o² dʑip⁴

«Государств, разорённых им, было 15» — букв. «разорений государств (с его стороны) было 15»

年已七十矣。 nen¹ jɨ³ tsʰit⁴ dʑip⁴ ɦɨ²

«Ему было уже семьдесят лет»

直不百步耳，是亦走也。 ɖɨk⁴ pɨu¹ pæk⁴ bu̯o³ ȵɨ², dʑie² jiek⁴ tsu² jiæ²

«Хотя и не на сотню шагов, но они тоже бежали»

После глаголов встречаются дополнения кратности и длительности, выраженные числительными. Их не следует путать с прямыми дополнения — по своей структуре они больше похожи на фразы с предлогами^[146]^[147]^[148].

夫子事孔子數十年。 pɨo¹ tsɨ² dʐɨ³ kʰuŋ² tsɨ² ʂɨo² dʑip⁴ nen¹

«Господин, Вы служили Конфуцию несколько десятков лет»

人生幾何。 ȵin¹ ʂɨæŋ¹ kɨʌi² ɦɑ¹

«Как долго живёт человек?»

Числительные могут использоваться как обстоятельства, обозначающие кратность. Значения «дважды» и «трижды» выражаются отдельными словами: 再 tsʌi³ и 三 sɑm³ (последнее — омограф слова 三 sɑm¹ «три», но с другим тоном)^[149].

微服往觀再三。 mwɨʌi¹ bɨuk⁴ ɦwɨaŋ² kwɑn¹ tsʌi³ sɑm³

«Тайно переодетым, он ходил наблюдать дважды или трижды»

Конечные частицы

О конечной частице 也 jiæ² см. выше➤.

Конечная частица 矣 ɦɨ² маркирует совершенный вид^[150].

吾聞之矣。 ŋu̯o¹ mɨun¹ tɕɨ¹ ɦɨ²

«Я это уже слышал»

но ср.: 吾未之聞也。 ŋu̯o¹ mwɨʌi³ tɕɨ¹ mɨun¹ jiæ²

«Я этого ещё не слышал» — незавершённые действия не могут иметь частицу 矣 ɦɨ², но используют 也 jiæ².

Конечная частица 乎 ɦu̯o¹ маркирует вопрос^[151]^[152]^[153]^[154].

汝知之乎。 ȵɨʌ² ʈie¹ tɕɨ¹ ɦu̯o¹

«Ты его знаешь?»

賢者亦樂此乎。 ɦen¹ tɕiæ² jiek⁴ lɑk⁴ tsʰie² ɦu̯o¹

«Разве мудрецы тоже испытывают от этого удовольствия?»

學而時習之，不亦說乎。 ɦɔk⁴ ȵɨ¹ dʑɨ¹ zip⁴ tɕɨ¹, pɨu¹ jiek⁴ jwiet⁴ ɦu̯o¹

«Учиться и повторять изученное — это ли не радость?!»

左右曰：夫人小辟火乎。 tsɑ² ɦɨu² ɦwɨat⁴: pɨo¹ ȵin¹ sieu² biek⁴ hwɑ² ɦu̯o¹

«Слуги сказали: Госпожа, спасайтесь от огня» — здесь вежливая просьба выражена с помощью вопроса

天乎，無罪。 tʰen¹ ɦu̯o¹, mɨo¹ dzu̯oi²

«О Небо, я невинен!» — здесь в форме вопроса выражено восклицание

Частица 乎 ɦu̯o¹ может сливаться с другими служебными словами и принимать разные формы^[155]^[156]:

女弗能救與。 ȵɨʌ² pɨut⁴ nəŋ¹ kɨu³ jɨʌ¹

«Разве ты не можешь спасти его?» — сочетание 也乎 jiæ² ɦu̯o¹ иногда сливается в 與｜歟 jɨʌ¹ (в конфуцианских памятниках) или 邪｜耶 jiæ¹ (в других текстах), особенно в позднем классическом китайском

一言而可以興邦，有諸？ ʔit⁴ ŋɨan¹ ȵɨ¹ kʰɑ² jɨ² hɨŋ¹ pɔŋ¹, ɦɨu² tɕɨʌ¹

«Одним словом сделать страну процветающей — бывает ли такое?» — сочетание 之乎 tɕɨ¹ ɦu̯o¹ может сливаться в 諸 tɕɨʌ¹

苗而不秀者有矣夫。 mɨeu¹ ȵɨ¹ pɨu¹ sɨu³ tɕiæ² ɦɨu² ɦɨ² pɨo¹

«Бывает так, что появляются ростки, но они не цветут, не так ли?» — сочетание 不乎 pɨu¹ ɦu̯o¹ сливается в 夫 pɨo¹, часто используется после других конечных частиц, вроде 矣 ɦɨ² или 也 jiæ²

莫我知也夫。 mɑk⁴ ŋɑ² ʈie¹ jiæ² pɨo¹

«Никто меня не знает, не так ли?» — аналогично предыдущему, после 也 jiæ²

В доклассическом языке встречаются более редкие слияния с 乎 ɦu̯o¹. Например, фраза 日居月諸 ȵit⁴ kɨ¹ ŋwɨat⁴ tɕɨʌ¹ «О, солнце, о, луна!» из доклассического языка (в последующие эпохи использовалась как идиома о быстротечности времени) на древнекитайском читается как *nik-ka ŋuat-ta, в ней инициаль частицы 乎 ɦu̯o¹ (др.-кит. *ɢˤa) ассимилировалась с конечными согласными предшествующих слов. Слово 居 kɨ¹, которым записано это слияние, следует отличать от глагола 居 kɨʌ¹ «жить».

Частица 哉 tsʌi¹ передаёт восклицание. Они могут сочетаться с другими конечными частицам (也 jiæ² и 乎 ɦu̯o¹). Сказуемое с этой частицей может выноситься в начало предложения как тема^[157]^[158].

是誠何心哉。 dʑie² dʑieŋ¹ ɦɑ¹ sim¹ tsʌi¹

«Что же тогда это было у меня на уме?!»

何爲不易乎哉。 ɦɑ¹ ɦwie³ pɨu¹ jie³ ɦu̯o¹ tsʌi¹

«Почему же это не должно быть легко?!»

善哉，問也。 dʑien² tsʌi¹, mɨun³ jiæ²

«Хороший же вопрос!»

何哉，爾所謂達者。 ɦɑ¹ tsʌi¹, ȵie² ʂɨʌ² ɦwɨʌi³ dɑt⁴ tɕiæ²

«Что же это, что ты называешь достижением?!»

Сочетание 而已 ȵɨ¹ jɨ² «и только, и всего лишь» также передаёт восклицание. Здесь 已 jɨ² в буквальном значении — глагол «заканчиваться, останавливаться». Она может сокращаться до 耳 ȵɨ² или 而 ȵɨ¹^[159]^[160].

夫子之道，忠恕而已矣。 pɨo¹ tsɨ² tɕɨ¹ dɑu², ʈɨuŋ¹ ɕɨʌ³ ȵɨ¹ jɨ² ɦɨ²

«Учение нашего господина есть быть преданным и великодушным, и не более того»

直好世俗之樂耳。 ɖɨk⁴ hɑu³ ɕiei³ zɨok⁴ tɕɨ¹ ŋɔk⁴ ȵɨ²

«Я люблю лишь распространённую ныне музыку»

Лексика

Лексика классического китайского по большей части основана на лексике древнекитайского. С течением времени она пополнялась изобретёнными неологизмами, заимствованиями и кальками, или, в ограниченной степени, лексикой разговорных языков.

Часто новые слова были калькированными или транскрибированными терминами из других языков. В Средние века часто ими были санскрит и пали, с которых переводились буддийские тексты. В Новое время новая лексика была подпитана терминологией европейских языков, для которой изобретались эквиваленты из корней классического китайского — особенно продуктивен этот процесс был в модернизированной Японии, откуда китайские неологизмы васэй-канго распространялись и в другие языки Синосферы.

Словарный запас классического китайского значительно отличается от лексики всех современных языков Синосферы. В японском языке, из-за характера его письма, основанного на орфографических заимствованиях из классического китайского, использование иероглифов часто более близко к нему, чем в современных китайских языках. Например:


значение	классический китайский	японский	новокитайские языки
значение	классический китайский	японский	хокло	хакка	кант.	мандар.	у
«красный»	赤 tɕʰiek⁴	赤い akai	紅 âng	紅 fùng	紅 hùhng	紅 hóng	紅 /ɦoŋ²³/
«дерево»	木 muk⁴	木 ki	樹 chhiū	樹 su	樹 syuh	樹 shù	樹 /zz̩²³/
«глаз»	目 mɨuk⁴	目 me	目珠 ba̍k-chiu	目珠 muk-chû	眼 ngáahn	眼睛 yǎnjīng	眼睛 /ŋe²² tɕin⁴⁴/
«собака»	犬 kʰwen²	犬 inu	狗 káu	狗 kiéu	狗 gáu	狗 gǒu	狗 /kɤ³⁴/
«слушать»	聞 mɨun¹	聞く kiku	聽 thiaⁿ	聽 thâng	聽 tēng	聽 tīng	聽 /tʰin⁵³/
«нюхать»	嗅 hɨu³	嗅ぐ kagu	鼻 phīⁿ	鼻 phi	聞 màhn	聞 wén	聞 /mən²³/
«нога»	足 tsɨok⁴	足 ashi	骹 kha	腳 kiok	腳 geuk	腳 jiǎo	腳 /tɕiaʔ⁵⁵/

Части речи

Традиционная китайская филология разделяет слова на «полные» (實字) и «пустые» (虛字) — по мнению С. Е. Яхонтова, вернее было бы переводить эти термины как «реальные» и «мнимые» слова. «Полные» слова соответствуют существительным, глаголам и прилагательным в западной грамматической традиции, тогда как «пустые» — служебным словам. Число «полных» слов практически неограничено, «пустые» же немногочисленны, но довольно часты — в среднем тексте на них приходится до четверти или трети всех слов^[161]. Части речи в классическом китайском не маркированы — то есть по форме слова нельзя определить, к какой части речи оно относится. В то же время ошибочно считать, что частей речи в классическом китайском нет вовсе — части речи можно выделить синтаксически, на основе сочетаемости и положения слова в предложении^[162].

Существительные могут обозначать:

естественные объекты окружающего мира (地 di³ «земля», 日 ȵit⁴ «солнце», 月 ŋwɨat⁴ «луна», 山 ʂɛn¹ «гора», 木 muk⁴ «дерево»)
людей (人 ȵin¹ «человек», 男 nʌm¹ «мужчина», 女 ɳɨʌ² «женщина», 主 tɕɨo² «хозяин», 客 kʰæk⁴ «гость»)
растения и животных (馬 mæ² «лошадь», 魚 ŋɨʌ¹ «рыба», 麻 mæ¹ «конопля», 李 lɨ² «слива»)
их части и органы (末 mwɑt⁴ «макушка», 根 kən¹ «корень», 心 sim¹ «сердце», 足 tsɨok⁴ «нога», 目 mɨuk⁴ «глаз»)
абстрактные названия сторон, мест, отрезков времени (邊 pen¹ «сторона», 南 nʌm¹ «юг», 前 dzen¹ «перед», 夏 ɦæ³ «лето», 年 nen¹ «год»)
рукотворные предметы, постройки и поселения (刀 tɑu¹ «нож», 紙 tɕie² «бумага», 筆 pɨit⁴ «кисть», 門 mu̯on¹ «ворота», 室 ɕit⁴ «комната», 京 kɨæŋ¹ «столица»)
нематериальные произведения, продукты речи и письма (名 mieŋ¹ «имя», 歌 kɑ¹ «песня», 字 dzɨ³ «буква; знак», 章 tɕɨaŋ¹ «глава», 法 pɨu̯ap⁴ «закон»)
и т. д.

Как было сказано выше➤, глаголы в классическом китайском могут быть:

переходными (聞 mɨun¹ «слышать», 及 gɨip⁴ «достигать», 知 ʈie¹ «знать», 問 mɨun³ «спрашивать», 建 kɨan³ «строить» и т. д.)
непереходными (行 ɦæŋ¹ «идти», 走 tsu² «бежать», 飛 pwɨʌi¹ «летать», 休 hɨu¹ «отдыхать», 續 zɨok⁴ «продолжаться» и т. д.)
и эргативными (教 kæu³ «учить», 哭 kʰuk⁴ «плакать», 從 dzɨoŋ³ «слушаться», 送 suŋ³ «отправлять» и т. д.)

Прилагательные в классическом китайском являются разновидностью глаголов. Они могут обозначать:

физические свойства (大 dɑi³ «большой», 遠 ɦwɨan² «далёкий», 短 twɑn² «короткий», 平 bɨæŋ¹ «ровный», 熱 ȵiet⁴ «горячий»)
цвета (白 bæk⁴ «белый», 青 tsʰeŋ¹ «синий; зелёный», 黃 ɦwɑŋ¹ «жёлтый»)
ощущения и субъективные качества (喜 hɨ² «радостный», 善 dʑien² «хороший», 真 tɕin¹ «истинный», 對 tu̯oi³ «правильный», 富 pɨu³ «богатый»)
и т. д.

Ряд иероглифов записывают совершенно разные слова, относящиеся к разным частям речи, например:

管 kwɑn² «управлять» и «труба»
指 tɕi² «указывать» и «палец»
環 ɦwæn¹ «окружать» и «кольцо»
領 lieŋ² «вести, руководить» и «шея»

Элементы древнего словообразования

В классическом китайском морфема (или корень) обычно представляет собой один слог. Разные по звучанию слоги считаются разными морфемами, в то же время некоторые корни связаны между собой на древнекитайском уровне.

Крайне продуктивный в древнекитайском суффикс *-s в среднекитайском превратился в «уходящий тон» (去聲). Этот суффикс мог образовывать существительные от глаголов или каузативные глаголы от существительных^[163]^[164]:

上 dʑɨaŋ² «подниматься» и dʑɨaŋ³ «верх»
下 ɦæ² «спускаться» и ɦæ³ «низ»
難 nɑn¹ «трудный» и nɑn³ «бедствие»
分 pɨun¹ «делить» и bɨun³ «часть»
覺 kɔk⁴ «просыпаться» и kæu³ «сон»
處 tɕʰɨʌ² «находиться, оставаться» и tɕʰɨʌ³ «место»
中 ʈɨuŋ¹ «центр» и ʈɨuŋ³ «поражать, бить в центр»
累 lwie² «наваливать(ся)» и lwie³ «впутывать; утомлять(ся)»
道 dɑu² «путь» и 導 dɑu³ «вести»
衣 ʔɨʌi¹ «одежда» и ʔɨʌi³ «надевать»
食 ʑɨk⁴ «есть» и 飼 zɨ³ «кормить»
視 dʑi² «смотреть» и 示 ʑi³ «показывать»
納 nʌp⁴ «вносить» и 內 nu̯oi³ «внутренняя часть» (ср. также 入 ȵip⁴ «входить»)
王 ɦwɨaŋ¹ «царь» и ɦwɨaŋ³ «царствовать»
雨 ɦɨo² «дождь» и ɦɨo³ «лить дождём»
飲 ʔɨim² «пить» и ʔɨim³ «поить»
說 ɕwiet⁴ «говорить» и ɕwiei³ «уговаривать»

Ряд слов различаются звонкостью инициали — в древнекитайском они образовывались с помощью приставок *m- или *N-, в среднекитайском исчезнувших, но придавших звонкость следующим за ними согласным. Эти приставки часто образуют страдательные или непереходные глаголы от переходных, каузативные глаголы от существительных и прилагательных, реже названия орудий от глаголов^[165]:

見 ken³ «видеть» и 現 ɦen³ «показываться, появляться»
背 pu̯oi³ «спина» и bu̯oi³ «поворачиваться»
繫 kei³ «завязывать, привязывать» и ɦei³ «соединяться, чередоваться»
交 kæu¹ «быть связанным (с)» и 殽 ɦæu¹ «подражать, копировать»
令 lieŋ¹ «приказ» и 命 mɨæŋ³ «приказывать»
敗 pæi³ «побеждать» и bæi³ «терпеть поражение»
折 tɕiet⁴ «ломать» и dʑiet⁴ «ломаться»
精 tsieŋ¹ «чистый» и 淨 dzieŋ³ «очищать»
朝 ʈieu¹ «совершать утренний визит» и ɖieu¹ «утро»
判 pʰwɑn³ «разделять» и 畔 bwɑn³ «межа, граница»
拄 ʈɨo² «устанавливать; водружать» и 柱 ɖɨo² «столб, колонна»
包 pæu¹ «обёртывать» и 袍 bɑu¹ «халат, платье»

В некоторых случаях корень встречается сразу в нескольких модификациях. Например:

иероглиф 重 записывает слова ɖɨoŋ² «тяжёлый», ɖɨoŋ³ «вес» и ɖɨoŋ¹ «повторять; переделывать»
иероглиф 樂 записывает слова lɑk⁴ «радоваться», ŋɔk⁴ «музыка» и ŋæu³ «любить»
иероглиф 長 записывает слова ɖɨaŋ¹ «длинный», ʈɨaŋ² «расти», ɖɨaŋ³ «чрезмерный, излишний», к той семье принадлежат слова, записываемые иероглифом 張 — ʈɨaŋ¹ «растягивать» и ʈɨaŋ³ «разрастаться; возвеличиваться»
иероглиф 車 записывает слова kɨʌ¹ и tɕʰiæ¹, оба со значением «колесница» (вероятно, в разное время заимствованных из индоевропейского языка, предположительно тохарского)

Сочинительные сочетания

Сочинительные сочетания (типа «A и B», «A или B») в классическом китайском могут состоять из существительных или глаголов^[166]^[167]:

日月 ȵit⁴ ŋwɨat⁴ «солнце и луна»

父母 pɨo² mu² «отец и мать; родители»

子女 tsɨ² ɳɨʌ² «сыновья и дочери; дети»

君臣 kɨun¹ dʑin¹ «государи и вассалы»

夫婦 pɨo¹ bɨu² «муж и жена; супруги»

聞見 mɨun¹ ken³ «видеть и слышать»

長幼 ʈɨaŋ² ʔiu³ «взрослые и юные»

天地 tʰen¹ di³ «небо и земля»

上下 dʑɨaŋ³ ɦæ³ «верх и низ»

行止 ɦæŋ¹ tɕɨ² «ходить и останавливаться; передвигаться»

東西南北 tuŋ¹ sei¹ nʌm¹ pək⁴ «восток и запад, юг и север»

春秋冬夏 tɕʰwin¹ tsʰɨu¹ tu̯oŋ¹ ɦæ³ «весна и осень, зима и лето»

Некоторые сочетания, составленные из синонимичных компонентов, образуют цельное слово:

身體 ɕin¹ tʰei² «тело»

土地 du̯o² di³ «земля»

學習 ɦɔk⁴ zip⁴ «учиться»

恐懼 kʰɨoŋ² gɨo³ «бояться»

Прилагательные с противоположными смыслами в таких сочетаниях могут обозначать абстрактные существительные:

長短 ʈɨaŋ² twɑn² «длинный и короткий» > «длина»

大小 dɑi³ sieu² «большой и маленький» > «величина»

多少 tɑ¹ ɕieu² «многий и малый» > «количество»

Некоторые сочинительные сочетания классического китайского были переосмыслены в современных языках в цельные неразложимые слова: например, слово 朋友 bəŋ¹ ɦɨu² в классическом китайском значит «друзья и приятели», в современных китайских языках — «друг».

Сочинительные сочетания склонны подчиняться ряду эвфонических закономерностей:

тоны составляющих слов должны быть в последовательности ровный (1), восходящий (2), уходящий (3), входящий (4)
слоги с глухой инициалью предшествуют слогам со звонкой
слоги с носовой терминалью предшествуют слогам с открытой гласной

Подчинительные сочетания

Подчинительные сочетания образуются из существительных («B, относящийся к A»)^[168].

東海 tuŋ¹ hʌi² «восточное море»

日光 ȵit⁴ kwɑŋ¹ «солнечный свет»

石碑 dʑiek⁴ pɨe¹ «каменная стела»

鳥卵 teu² lwɑn² «птичье яйцо»

Некоторые сочетания могут трактоваться и как сочинительные, и как подчинительные: например, 山林 ʂɛn¹ lim¹ может значить и «горы и леса», и «горный лес». Эвфонические правила иногда помогают отличить разные типы сочетаний: они соблюдаются только в сочинительных сочетаниях, но не подчинительных.

Определениями к существительным могут служить глаголы (за исключением эргативных), включая прилагательные. Переходные глаголы в такой функции обычно имеют страдательный смысл^[169].

高山 kɑu¹ ʂɛn¹ «высокая гора»

小家 sieu² kæ¹ «маленький (бедный) дом, лачуга»

飛鳥 pwɨʌi¹ teu² «летящая птица»

生物 ʂɨæŋ¹ mɨut⁴ «живое существо»

補衣 pu̯o² ʔɨʌi¹ «латаная одежда»

愛子 ʔʌi³ tsɨ² «любимый ребёнок»

Глаголы могут образовывать сочетания с префиксами, передающими страдательность, такими как 可 kʰɑ², 足 tsɨok⁴, 見 ken³, 被 bɨe³, 易 jie³, 難 nɑn¹^[170]:

愛 ʔʌi³ «любить» — 可愛 kʰɑ² ʔʌi³ «достойный любви, любимый»

食 ʑɨk⁴ «есть» — 足食 tsɨok⁴ ʑɨk⁴ «съедобный»

害 ɦɑi³ «вредить» — 見害 ken³ ɦɑi³ «быть повреждённым»

告 kɑu³ «обвинять» — 被告 bɨe³ kɑu³ «быть обвинённым»

見 ken³ «видеть» — 易見 jie³ ken³ «легко видимый, очевидный»

通 tʰuŋ¹ «проходить» — 難通 nɑn¹ tʰuŋ¹ «труднопроходимый»

Идеофоны и редуплицированные слова

В классическом китайском распространены слова, образованные частичной редупликацией (с повторяющейся инициалью или финалью). Часто такие слова относятся к идеофонам, то есть обозначают чувства или состояния, сродни ономатопеям, означающим звуки. Таким же образом образованы некоторые названия мелких животных, растений, камней и других предметов^[171]^[172]:

慷慨 kʰɑŋ² kʰʌi³ «воодушевлённый; возбуждённый»

氤氳 ʔin¹ ʔɨun¹ «густой»

仿佛 pʰɨaŋ² bɨut⁴ «сходный, подобный»

躊躇 ɖɨu¹ ɖɨʌ¹ «быть в нерешительности, колебаться»

邂逅 ɦɛ³ ɦu³ «случайно встретиться»

蜘蛛 ʈie¹ ʈɨo¹ «паук»

鴛鴦 ʔwɨan¹ ʔɨaŋ¹ «утка-мандаринка»

蝙蝠 pen¹ pɨuk⁴ «летучая мышь»

芍藥 dʑɨak⁴ jɨak⁴ «пион»

薢茩 kɛ² ku² «водяной орех»

琵琶 bi¹ bæ¹ «пипа, лютня»

Для идеофонов характерно обилие вариантов, как фонетических, так и графических. Например, упомянутое выше слово 氤氳 ʔin¹ ʔɨun¹ «густой (о запахе, звуке, тумане и т. д.)» может иначе писаться как 茵蒀｜烟熅｜絪縕 и связано с идеофонами со входящим тоном 壹鬱｜潱鬱｜殪鬱｜噎鬱 ʔit⁴ ʔɨut⁴ и 挹鬱｜悒鬱｜浥鬱 ʔip⁴ ʔɨut⁴ (оба со значением «подавленный, удручённый»).

Фонетические заимствования

Некоторая часть слов классического китайского являются фонетическими заимствованиями, преимущественно из индийских или иранских языков. Особенно велико число заимствований в лексике, связанной с буддизмом. Например:

佛陀 bɨut⁴ dɑ¹ «будда»

多羅 tɑ¹ lɑ¹ «тара»

夜叉 jiæ³ tʂʰæ¹ «якша»

奈落 nɑ³ lɑk⁴ «нарака»

劫波 kɨap⁴ pwɑ¹ «кальпа»

羅剎 lɑ¹ tʂʰæt⁴ «ракшаса»

剎那 tʂʰæt⁴ nɑ¹ «момент; кшана»

沙門 ʂæ¹ mu̯on¹ «аскет; шраман»

比丘 bi¹ kʰɨu¹ «бхикшу»

釋迦文尼 ɕiek⁴ kɨɑ¹ mɨun¹ ɳi¹ «Шакьямуни»

般若 pwɑn¹ ȵiæ² «праджня» — некоторые комментарии Нового времени предписывают читать это слово как pwɑt⁴ ȵiæ² (откуда кант. but-yéh, мандар. bōrě, хокло poat-jiá, вьет. bát-nhã и т. д.), чтение это, однако, не зафиксировано в среднекитайских словарях

閻羅 jiem¹ lɑ¹ «Ямараджа» — сокр. от 閻魔羅闍 jiem¹ mwɑ¹ lɑ¹ dʑiæ¹

菩薩 bu̯o¹ sɑt⁴ «бодхисаттва» — сокр. от 菩提薩埵 bu̯o¹ dei¹ sɑt⁴ twɑ²

伽藍 gɨɑ¹ lɑm¹ «буддийский храм» — сокр. от 僧伽藍摩 səŋ¹ gɨɑ¹ lɑm¹ mwɑ¹, от санскр. saṃghārāma

葡萄 bu̯o¹ dɑu¹ «виноград» — из иранского языка, ср. перс. bâde «вино»

珊瑚 sɑn¹ ɦu̯o¹ «коралл» — из иранского языка, ср. перс. sang «камень»

玻璃 pʰwɑ¹ lie¹ «стекло» — из индийского языка, ср. пали phalika, санскр. sphaṭika «кристал»

和尚 ɦwɑ¹ dʑɨaŋ³ «буддийский монах» — из индийского языка, ср. гандхар. uvaj̄aya, санскр. upādhyāya «учитель»

如來 ȵɨʌ¹ lʌi¹ «татхагата» — калька санскр. tathāgata, интерпретированного как «так приходящий»

瑪瑙 mæ² nɑu² «агат» — букв. «лошадиный мозг», искажённая калька санскр. aśmagarbha «утробный камень», где aśma «камень» было спутано с aśva «лошадь», а gárbha «утроба» было воспринято как «мозг»

Стилистика

Поэзия

Традиционная китайская поэзия делится на следующие типы:

стихи (詩) — поэзия, короткие стихи со строками фиксированной длины
песни (詞) — мелодическая поэзия, положенная на музыку, обычно со строками разной длины
оды (賦) — полу-прозаическая поэзия с перемежающимися сегментами разного размера и длины, но одной темой

В V веке н. э., с появлением в среднекитайском языке тонов, поэты стали использовать их чередование тонов для создания размера. Тоны противопоставлялись как «ровный» и «ломаные» — современные исследования считают, основываясь на среднекитайских транскрипциях с санскрита, что ровный тон был долгим, тогда как ломаные тоны — краткими. Это изменение отразилось на всех стихотворных жанрах. Так, уставные стихи получили название «стихи нового стиля» (近體詩), в отличие от «стихов старого стиля» (古體詩), в которых не было чередования тонов. Мелодическая поэзия (詞) выработала около 800 типовых мотивов (詞牌), каждый из которых имел своё название и имел определённые тоновые рисунки.

Например, следующее стихотворение поэта Ду Фу, «Взгляд на весну» (春望), является образцом «уставного стиха» (律詩):

國破山河在，城春草木深。 kwək⁴ pʰwɑ³ ʂɛn¹ ɦɑ¹ dzʌi², dʑieŋ¹ tɕʰwin¹ tsʰɑu² muk⁴ ɕim¹

●●○○●　○○●●○

感時花濺淚，恨別鳥驚心。 kʌm² dʑɨ¹ hwæ¹ tsien³ lwi³, ɦən³ bɨet⁴ teu² kɨæŋ¹ sim¹

●○○●●　●●●○○

烽火連三月，家書抵萬金。 pʰɨoŋ¹ hwɑ² lien¹ sɑm¹ ŋwɨat⁴, kæ¹ ɕɨʌ¹ tei² mwɨan³ kɨim¹

○●○○●　○○●●○

白頭搔更短，渾欲不勝簪。 bæk⁴ du¹ sɑu¹ kæŋ³ twɑn², ɦu̯on¹ jɨok⁴ pɨut⁴ ɕɨŋ¹ tʂɨim¹

●○○●●　○●●○○

Разрушено царство, остались лишь горы и реки; весна пришла в город, густы деревья и травы.

Тревожась о временах, цветы роняют слезы; горюя о разлуке, птицы — с дрожащими сердцами.

Три месяца — огни на башнях; письма из дома — дороже золота

Глажу седые волосы, и лишь короче становятся; вот-вот и не удержит их шпилька.

Типы тонов обозначены как ○ (для ровного тона) и ● (для ломаных тонов). В этом стихотворении соблюдаются правила уставного стиха:

присутствует рифма — 深 ɕim¹, 心 sim¹, 金 kɨim¹, 簪 tʂɨim¹.
работает правило оппозиции (反法): в двух связанных полустишиях (句) каждый чётный слог должен различаться по тону; если в одном полустишии тон ровный, то в другом должен быть ломаный
работает правило соответствия (粘法): в втором полустишии одного стиха и первом полустишии следующего каждый второй слог должен совпадать по тону (ровному или ломаному)

Согласно этим правилам, в первом стихе противопоставлены слоги 破● pʰwɑ³ и 春○ tɕʰwin¹, 河○ ɦɑ¹ и 木● muk⁴; во втором полустишии первого стиха и первом полустишии второго соответствуют слоги 春○ tɕʰwin¹ и 時○ dʑɨ¹, 木● muk⁴ и 濺● tsien³.

國破山河在， kwək⁴ pʰwɑ³ ʂɛn¹ ɦɑ¹ dzʌi² «Разрушено царство, остались лишь горы и реки»

●●○○●

城春草木深。 dʑieŋ¹ tɕʰwin¹ tsʰɑu² muk⁴ ɕim¹ «весна пришла в город, густы деревья и травы»

○○●●○ — чётные слоги имеют тоны, противоположные тонам предыдущего полустишия

感時花濺淚， kʌm² dʑɨ¹ hwæ¹ tsien³ lwi³ «Тревожась о временах, цветы роняют слезы»

●○○●● — чётные слоги имеют тоны, соответствующие тонам предыдущего полустишия

…… ……

Проза

Возникновение тонов в среднекитайском повлияло не только на поэзию, но и на прозу. После эпохи Хань распространился так называемый «парный стиль» (駢文) — ритмическая проза, имеющая по четыре или шесть иероглифов в предложении. Этот стиль строго регулировал построение, тематику и тоновую структуру текстов. Тексты, не соответствующие этим требованиям, включая более ранние произведения, стали причислять к «свободному стилю» (散文).

Философы Хань Юй и Лю Цзунъюань, одни из восьми великих писателей эпох Тан и Сун, в противовес «парному стилю» создали «классицистский» или «древний стиль» (古文) — более свободный и ориентировавшийся больше на дух древних классических произведений, нежели чем на пост-ханьский книжный язык, который они критиковали как излишне сконцентрированный на форме вместо содержания. После их смерти «древний стиль» пришёл в упадок, их ученики ушли в другую крайность — их язык стал чрезмерно архаичным и труднопонимаемым. Реформист Фань Чжунъянь и его ученик Оуян Сю вновь оживили «древний стиль», и вплоть до конца Маньчжурской империи Цин он оставался основным литературным стилем.

В XII—XIV веках в Чжурчженьской и Монгольской империях, существовавших преимущественно в Северном Китае, классическая проза переживала упадок, однако получило развитие письмо на старомандаринском языке. В эпоху Мин классическая словесность обрела новое дыхание. Литераторы XV века («семеро поздних и семеро ранних мастеров», 前後七子) выступили под девизом «в прозе подражать Цинь и Хань, в поэзии — эпохе расцвета Тан» (文必秦漢，詩必盛唐). К концу эпохи Мин, в XVI веке, этому принципу противодействовали поздние литературные школы, такие как Танско-сунская (唐宋派) и Гунъаньская (公安派), которые вновь призвали отказаться от строгих формальных правил и копирования старины, взамен сконцентрировавшись на выразительности и оригинальности текста. Это породило жанр «малой прозы» (小品文), содержащий больше лирических и юмористических элементов. В середине эпохи Цин возникла Тунчэнская школа (桐城派), вновь взявшая за образец древнюю классику и противостоявшая цветастой прозе предшествующих школ, упирая на лаконичность и практичность текста.

Примечания

↑ Vogelsang, 2021, с. xix.
↑ Hsu, 2014, с. 27.
↑ King et al., 2023, с. 137.
↑ King et al., 2021, с. 1.
↑ Kin & King, 2021, с. XI.
↑ ¹ ² ³ Vogelsang, 2021, с. xx.
↑ ¹ ² Яхонтов, 1965, с. 7.
↑ Cikoski, 2008, с. viii—ix.
↑ Яхонтов, 1965, с. 9.
↑ Barbara Meisterernst. Vernacular Elements and Literary Language in Han Period Chinese: A Linguistic Comparison of Corresponding Chapters in the Shǐjì and the Hànshū // Zeitschrift der Deutschen Morgenländischen Gesellschaft. — 2014. — Т. 164, вып. 1. — С. 207–233. — ISSN 0341-0137. — doi:10.13173/zeitdeutmorggese.164.1.0207.
↑ Denecke & Nguyen, 2017.
↑ Mair, 1989, с. 26–27.
↑ Miyake, 2013, с. 18—20.
↑ Lee & Ramsey, 2011, с. 57.
↑ Wang (ed.), 2017, с. 242–247, 265–270.
↑ 何啟. 新政論議. — 寶文書局, 1895. — 176 с.
↑ 李婉薇. 母語教育的先驅－論陳子褒的粵語教科書 // 中國文哲研究通訊. — 2011-03-01. — Т. 21, вып. 1. — С. 151–180. — doi:10.30103/NICLP.201103.0014.
↑ Halvor Eifring. Language Contact Across Time: Classical Chinese on Modern Public Signs in Taiwan // Journal of Chinese Linguistics. — 2019. — Т. 47, вып. 2. — С. 562–614. — ISSN 2411-3484. — doi:10.1353/jcl.2019.0023. Архивировано 4 сентября 2024 года.
↑ Tsao, 2000, с. 75–76.
↑ EDITORIAL: Classical Chinese a hindrance - Taipei Times (неопр.). www.taipeitimes.com (1 апреля 2022). Дата обращения: 14 марта 2025. Архивировано 23 апреля 2022 года.
↑ Hioe, Brian. Continued Debates Over The Role Of Classical Chinese In Taiwan (амер. англ.). New Bloom Magazine (14 сентября 2017). Дата обращения: 1 марта 2025. Архивировано 13 октября 2024 года.
↑ Institute, Global Taiwan. The Debate over “De-Sinicizing” School Curricula in Taiwan: Partisan Politics or a Reclamation of Heritage? (амер. англ.). Global Taiwan Institute (24 января 2024). Дата обращения: 1 марта 2025. Архивировано 30 января 2025 года.
↑ Guidelines limit classical Chinese, teacher claims - Taipei Times (неопр.). www.taipeitimes.com (10 декабря 2023). Дата обращения: 1 марта 2025. Архивировано 4 марта 2024 года.
↑ Victor Mair. Political aspects of teaching Classical Chinese at First Girls High School in Taipei (англ.). Language Log (21 февраля 2024). Дата обращения: 1 марта 2025. Архивировано 7 декабря 2024 года.
↑ 中時新聞網. 【全程字幕】反對108課綱去中化！柯文哲閩南語背宋詞　舉「這事」酸民進黨：怎麼心安理得？ @ChinaTimes (неопр.) (12 декабря 2023). Дата обращения: 1 марта 2025.
↑ 張鈞凱. 2024台灣大選︱習近平的「統一大業」與柯文哲的「中國情懷」 (кит.). 香港01 (7 августа 2023). Дата обращения: 1 марта 2025. Архивировано 10 октября 2023 года.
↑ 第２章　各学科に共通する各教科 (яп.). erid.nier.go.jp. Дата обращения: 14 марта 2025. Архивировано 13 августа 2022 года.
↑ Modern Japanese language as a social infrastructure and the appeal of knowing its origin | Sophia University (англ.). www.sophia.ac.jp (8 февраля 2024). Дата обращения: 14 марта 2025. Архивировано 13 декабря 2024 года.
↑ S. Robert Ramsey. The Japanese Language and the Making of Tradition // Japanese Language and Literature. — 2004. — Т. 38, вып. 1. — С. 81–110. — ISSN 1536-7827. — doi:10.2307/4141273.
↑ ‘초등학생 漢字교육’ 무산 內幕 (кор.). monthly.chosun.com (19 августа 2019). Дата обращения: 14 марта 2025.
↑ 교육부, 교과서 한자 병기 결정…정권 바뀌자 슬쩍 폐기 (кор.). 경상매일신문 (26 августа 2019). Дата обращения: 14 марта 2025.
↑ 헌재, '한자교육 선택' 초·중등 교육과정은 합헌 (кор.). 뉴스1 (24 ноября 2016). Дата обращения: 14 марта 2025.
↑ Norman, 1991.
↑ ¹ ² Shibatani, 1990, с. 121.
↑ Baxter, 1992, с. 62.
↑ Shen (ed.), 2020, с. 156—159.
↑ Pulleyblank, 1978.
↑ Kin & King, 2021, с. 8.
↑ Kin & King, 2021, с. 151—154.
↑ Masaaki, 2020.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 14.
↑ Vogelsang, 2021, с. 7.
↑ Vogelsang, 2021, с. 56.
↑ Vogelsang, 2021, с. 97.
↑ Vogelsang, 2021, с. 86.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 26.
↑ ¹ ² Vogelsang, 2021, с. 24.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 76—77.
↑ Cher Leng Lee. Classical Chinese pronouns: Pragmatic implications and politeness (англ.) // Acta Linguistica Academica. — 2019-06-01. — Т. 66, вып. 2. — С. 271–288. — doi:10.1556/2062.2019.66.2.7.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 77—78.
↑ Яхонтов, 1965, с. 66.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 78—80.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 85—89.
↑ Vogelsang, 2021, с. 181—182.
↑ Barnes et al., 2009, с. 51.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 74—75.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 91—96.
↑ Vogelsang, 2021, с. 79.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 83—84.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 126—130.
↑ Vogelsang, 2021, с. 81.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 97.
↑ Vogelsang, 2021, с. 162.
↑ Vogelsang, 2021, с. 61.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 91—94.
↑ Vogelsang, 2021, с. 58—59.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 84.
↑ Vogelsang, 2021, с. 159.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 70.
↑ ¹ ² Barnes et al., 2009, с. 18—19.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 16.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 66—67.
↑ ¹ ² Barnes et al., 2009, с. 19.
↑ Vogelsang, 2021, с. 72.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 69—70.
↑ Vogelsang, 2021, с. 149—150.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 73—74.
↑ Barnes et al., 2009, с. 18.
↑ Vogelsang, 2021, с. 12.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 20.
↑ Vogelsang, 2021, с. 131.
↑ Vogelsang, 2021, с. 105.
↑ Kroll, 2017, с. 472.
↑ ¹ ² Pulleyblank, 1996, с. 22.
↑ Vogelsang, 2021, с. 165.
↑ Vogelsang, 2021, с. 308.
↑ Vogelsang, 2021, с. 163.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 61—62.
↑ Vogelsang, 2021, с. 68—71.
↑ Vogelsang, 2021, с. 136—140.
↑ Barnes et al., 2009, с. 62—65.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 100.
↑ ¹ ² Barnes et al., 2009, с. 24.
↑ Vogelsang, 2021, с. 82.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 99.
↑ Vogelsang, 2021, с. 46.
↑ Vogelsang, 2021, с. 84.
↑ Barnes et al., 2009, с. 54—56.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 44—45.
↑ Barnes et al., 2009, с. 21—22.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 112—123.
↑ Vogelsang, 2021, с. 119—122.
↑ Vogelsang, 2021, с. 79—80.
↑ Barnes et al., 2009, с. 22.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 105—106.
↑ Vogelsang, 2021, с. 248.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 103.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 106.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 109.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 110—111.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 109—110.
↑ Vogelsang, 2021, с. 98.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 52.
↑ Vogelsang, 2021, с. 20.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 50—51.
↑ Vogelsang, 2021, с. 102—105.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 47—50.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 37—38.
↑ Vogelsang, 2021, с. 106—107.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 53—54.
↑ Kroll, 2017, с. 566.
↑ Vogelsang, 2021, с. 94—96.
↑ Vogelsang, 2021, с. 152.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 73.
↑ Vogelsang, 2021, с. 93.
↑ Chappell, 2015, с. 148—151.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 21.
↑ Vogelsang, 2021, с. 83.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 102.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 80—83.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 149.
↑ Vogelsang, 2021, с. 172.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 151—153.
↑ Vogelsang, 2021, с. 185.
↑ Vogelsang, 2021, с. 172—173.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 150—151.
↑ Vogelsang, 2021, с. 173.
↑ ¹ ² Vogelsang, 2021, с. 174.
↑ Vogelsang, 2021, с. 149.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 72.
↑ Vogelsang, 2021, с. 184—185.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 156—157.
↑ Vogelsang, 2021, с. 8.
↑ Vogelsang, 2021, с. 118.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 59.
↑ ¹ ² Pulleyblank, 1996, с. 58.
↑ Vogelsang, 2021, с. 117—119.
↑ Barnes et al., 2009, с. 43.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 101.
↑ Vogelsang, 2021, с. 119.
↑ Barnes et al., 2009, с. 20.
↑ Barnes et al., 2009, с. 57—58.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 139—140.
↑ Vogelsang, 2021, с. 60.
↑ Vogelsang, 2021, с. 36.
↑ Vogelsang, 2021, с. 220.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 146—147.
↑ Vogelsang, 2021, с. 161—162.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 134.
↑ Barnes et al., 2009, с. 56—57.
↑ Яхонтов, 1965, с. 38.
↑ Pulleyblank, 1996, с. 12—13.
↑ Яхонтов, 1965, с. 28—29.
↑ Baxter, 2014, с. 58—60.
↑ Baxter, 2014, с. 54—56.
↑ Vogelsang, 2021, с. 17—20.
↑ Vogelsang, 2021, с. 43—44.
↑ Vogelsang, 2021, с. 21—23.
↑ Vogelsang, 2021, с. 25.
↑ Vogelsang, 2021, с. 47—48.
↑ Яхонтов, 1965, с. 35—36.
↑ Jian Li. The Rise of Disyllables in Old Chinese: The Role of Lianmian Words // Dissertations, Theses, and Capstone Projects. — 2013-01-01. Архивировано 18 апреля 2024 года.

Литература

Barnes, Archie; Starr, Don; Ormerod, Graham. Du's Handbook of Classical Chinese Grammar (англ.). — Alcuin Academics, 2009.
Baxter, William H. A Handbook of Old Chinese Phonology. — Walter de Gruyter, 1992. — 952 с. — ISBN 978-3-11-012324-1.
Baxter, William H.; Sagart, Laurent. Old Chinese: A New Reconstruction. — Oxford Universite Press, 2014. — ISBN 978-0199945375.
Chappell, Hilary M. Diversity in Sinitic Languages : [англ.]. — OUP Academic, 2015. — doi:10.1093/acprof:oso/9780198723790.001.0001.
Cikoski, John. Notes for a Lexicon of Classical Chinese : [англ.]. — 2008.
Denecke, Wiebke; Nguyen, Nam. The Oxford Handbook of Classical Chinese Literature : [англ.]. — Oxford University Press, 2017. — Shared Literary Heritage in the East Asian Sinographic Sphere. — ISBN 978-0-19-935659-1. — doi:10.1093/oxfordhb/9780199356591.013.33.
Fuller, Michael A. An Introduction to Literary Chinese : [англ.]. — Harvard University Asia Center, 2004. — 392 p.
Gassmann, Robert H.; Behr. Wolfgang. Antikchinesisch : [нем.]. — Берн : Peter Lang, 2005. — (Schweizer Asiatische Studien. 18). — ISBN 3-03910-843-3.
Haenisch, E. Lehrgang der klassischen chinesischen Schriftsprache : [нем.]. — Лейпциг : Verlag Enzyklopädie, 1990. — ISBN 3-324-00097-3.
Hsu Chien-Jung. The construction of national identity in Taiwan's media, 1896-2012. — Leiden : Brill, 2014. — 280 с. — ISBN 978-90-04-22770-5.
Kin, Bunkyō; King, Ross. Literary Sinitic and East Asia: a cultural sphere of vernacular reading. — Leiden Boston : Brill, 2021. — Т. 3. — (Language, writing and literary culture in the sinographic cosmopolis). — ISBN 978-90-04-43730-2.
King, Ross; Saitō, Mareshi; Laffin, Christina. Kanbunmyaku: the literary sinitic context and the birth of modern Japanese language and literature. — Leiden Boston : Brill, 2021. — ISBN 978-90-04-43346-5, 978-90-04-43694-7.
Cosmopolitan and vernacular in the world of Wen: reading Sheldon Pollock from the sinographic cosmopolis / King, Ross. — Leiden ; Boston : Brill, 2023. — ISBN 978-90-04-52944-1.
Kroll, Paul W. A Student's Dictionary of Classical and Medieval Chinese: Revised Edition. — Brill, 2017. — ISBN 978-90-04-48899-1.
Lee, Ki-Moon; Ramsey, S. Robert. A History of the Korean Language. — Cambridge University Press, 2011. — ISBN 978-1-139-49448-9.
Mair, Victor H. Tang Transformation Texts: A Study of the Buddhist Contribution to the Rise of Vernacular Fiction and Drama in China. — Leiden Boston: BRILL, 1989. — Т. 28. — 1 с. — (Harvard University Studies in East Asian Law). — ISBN 978-0-674-86815-1, 978-1-68417-004-3.
Miyake, Marc Hideo. Old Japanese: A Phonetic Reconstruction. — Routledge, 2013.
Norden, Bryan W. Van. Classical Chinese for Everyone. — Hackett Publishing Company, Inc., 2019. — 168 с. — ISBN 978-1624668227.
Norman, Jerry. The Mǐn Dialects in Historical Perspective // Journal of Chinese Linguistics Monograph Series. — 1991. — Вып. 3. — С. 323–358. — ISSN 2409-2878.
Pulleyblank, Edwin G. Outline of Classical Chinese Grammar : [англ.]. — UBC Press, 1996. — 208 p.
Pulleyblank, Edwin G. The Nature of the Middle Chinese Tones and Their Development to Early Mandarin // Journal of Chinese Linguistics. — 1978. — Т. 6, вып. 2. — С. 173–203. — ISSN 0091-3723.
Rouzer, Paul. A New Practical Primer of Classical Chinese : [англ.]. — Harvard University Asia Center, 2007. — 276 с. — ISBN 978-0674022706.
Scarpari, Maurizio. Breve introduzione alla lingua cinese classica : [итал.]. — ISBN 9788888613369.
Scarpari, Maurizio; Andreini, Attilio. Grammatica della lingua cinese classica : [итал.]. — Милан : Hoepli, 2020. — 320 p. — ISBN 9788820399566.
Shen, Zhongwei. A Phonological History of Chinese. — Cambridge University Press, 2020. — 441 с. — ISBN 978-1-108-77419-2.
Shibatani, Masayoshi. The languages of Japan. — Cambridge [England] ; New York : Cambridge University Press, 1990. — 411 с. — (Cambridge language surveys). — ISBN 978-0-521-36070-8, 978-0-521-36918-3.
Masaaki, Shimizu. Sino-Vietnamese initials reflected in the phonetic components of 15th-century Nôm characters // Journal of Chinese Writing Systems. — 2020. — Т. 4, вып. 3. — С. 183–195. — doi:10.1177/2513850220936774.
Tsao Feng-fu. Language Planning in Nepal, Taiwan, and Sweden / Baldauf, Richard B.; Kaplan, Robert B.. — Multilingual Matters, 2000. — The Language Planning Situation in Taiwan. — ISBN 978-1-85359-483-0.
Unger Ulrich. Grammatik des Klassischen Chinesisch : [нем.] / herausgegeben von Reinhard Emmerich. — Heidelberg; Berlin : CrossAsia-eBooks, 2019. — l, 1438 S. — ISBN 978-3-946742-60-9.
Vandermeersch, Léon. Manuel de chinois classique : [фр.]. — You Feng, 2020-21.
Vogelsang, Kai. Introduction to Classical Chinese : [англ.]. — Oxford University Press, 2021. — 592 с. — ISBN 9780198834977.
A New Literary History of Modern China / Wang, David Der-wei. — Harvard University Press, 2017. — 1033 с. — ISBN 978-0-674-97887-4.
Болтач, Юлия Владимировна. Ханмун. Вводный курс 漢文入門 : [рус.]. — Санкт-Петербург : Гиперион, 2013. — 336 с. — ISBN 978-5-89332-210-1.
Карапетьянц, Артемий Михайлович, Тань Аошуан. Учебник классического китайского языка: Начальный курс. — Москва : Муравей, 2001. — 432 с. — ISBN 5-8463-01014-5.
Крюков М. В., Хуан Шу-ин. Древнекитайский язык : Тексты, грамматика, лексический комментарий / Отв. ред.: Т. П. Задоенко, М. В. Софронов. — М. : Наука, ГРВЛ, 1978. — 512 с.
Ремюза, Жан-Пьер Абель. Eléments de la grammaire chinoise : [фр.]. — Paris : Imprimerie royale, 1822. — xxxii, 214 p.
Яхонтов С. Е. Древнекитайский язык. — М. : Наука, 1965. — 116 с. — (Языки народов Азии и Африки).
Яхонтов С. Е. Письменный и разговорный китайский язык в VII—XIII вв. н. э. // Проблемы общего и китайского языкознания. К 90-летию С. Е. Яхонтова / Отв. ред. Е. Н. Колпачкова. — СПб. : НП «Принт», 2016. — С. 185—194. — ISBN 978-5-901724-27-9.

[35] Неизвестно, были ли они зубными или альвеолярными. В современных китайских языках они обычно альвеолярные.

[36] Встречается только в двух словах, 俟 и 漦, в словаре «Рассечение рифм», и совмещается с ɖʐ в «Обширном рифмовнике». Отсутствует во многих реконструкциях.

[37] В таблицах рифм палатальные и ретрофлексные сибилянты считались одной серией, различие между ними считалось различием в финалях (ретрофлексные использовались перед финалями второго ряда, палатальные — третьего).

[palatal-38] ¹ ² В таблицах рифм присутствует инициаль 喻, но в современных анализах её считают общим названием для двух разных инициалей: 以 j и 云 ɦ, где вторая считается аллофоном финали 匣 ɦ.

[39] Фрикатив h также реконструируется как x — в современных языках встречаются оба варианта. Аналогично, ɦ также реконструируется как ɣ.

[_5e12812340c40337-1] Vogelsang, 2021, с. xix.

[_509bab3a26db443f-2] Hsu, 2014, с. 27.

[_dfa9e3b92ed6f170-3] King et al., 2023, с. 137.

[_e3f7d945400e36c0-4] King et al., 2021, с. 1.

[_3d5d8f935cf57242-5] Kin & King, 2021, с. XI.

[_ef239b19630491e4-6] ¹ ² ³ Vogelsang, 2021, с. xx.

[_2dff1a6ff05a2d1c-7] ¹ ² Яхонтов, 1965, с. 7.

[_a688d195f3dd67ec-8] Cikoski, 2008, с. viii—ix.

[_2dff1a6ff05a2d12-9] Яхонтов, 1965, с. 9.

[10] Barbara Meisterernst. Vernacular Elements and Literary Language in Han Period Chinese: A Linguistic Comparison of Corresponding Chapters in the Shǐjì and the Hànshū // Zeitschrift der Deutschen Morgenländischen Gesellschaft. — 2014. — Т. 164, вып. 1. — С. 207–233. — ISSN 0341-0137. — doi:10.13173/zeitdeutmorggese.164.1.0207.

[_6fc5008bf1859a92-11] Denecke & Nguyen, 2017.

[_4045c5f15d096f31-12] Mair, 1989, с. 26–27.

[_f732c26dbe32f8dc-13] Miyake, 2013, с. 18—20.

[_c32775a4761119ee-14] Lee & Ramsey, 2011, с. 57.

[_55565ba6375644cf-15] Wang (ed.), 2017, с. 242–247, 265–270.

[16] 何啟. 新政論議. — 寶文書局, 1895. — 176 с.

[17] 李婉薇. 母語教育的先驅－論陳子褒的粵語教科書 // 中國文哲研究通訊. — 2011-03-01. — Т. 21, вып. 1. — С. 151–180. — doi:10.30103/NICLP.201103.0014.

[18] Halvor Eifring. Language Contact Across Time: Classical Chinese on Modern Public Signs in Taiwan // Journal of Chinese Linguistics. — 2019. — Т. 47, вып. 2. — С. 562–614. — ISSN 2411-3484. — doi:10.1353/jcl.2019.0023. Архивировано 4 сентября 2024 года.

[_ad3a8b9ec6b6972c-19] Tsao, 2000, с. 75–76.

[20] EDITORIAL: Classical Chinese a hindrance - Taipei Times (неопр.). www.taipeitimes.com (1 апреля 2022). Дата обращения: 14 марта 2025. Архивировано 23 апреля 2022 года.

[21] Hioe, Brian. Continued Debates Over The Role Of Classical Chinese In Taiwan (амер. англ.). New Bloom Magazine (14 сентября 2017). Дата обращения: 1 марта 2025. Архивировано 13 октября 2024 года.

[22] Institute, Global Taiwan. The Debate over “De-Sinicizing” School Curricula in Taiwan: Partisan Politics or a Reclamation of Heritage? (амер. англ.). Global Taiwan Institute (24 января 2024). Дата обращения: 1 марта 2025. Архивировано 30 января 2025 года.

[23] Guidelines limit classical Chinese, teacher claims - Taipei Times (неопр.). www.taipeitimes.com (10 декабря 2023). Дата обращения: 1 марта 2025. Архивировано 4 марта 2024 года.

[24] Victor Mair. Political aspects of teaching Classical Chinese at First Girls High School in Taipei (англ.). Language Log (21 февраля 2024). Дата обращения: 1 марта 2025. Архивировано 7 декабря 2024 года.

[25] 中時新聞網. 【全程字幕】反對108課綱去中化！柯文哲閩南語背宋詞　舉「這事」酸民進黨：怎麼心安理得？ @ChinaTimes (неопр.) (12 декабря 2023). Дата обращения: 1 марта 2025.

[26] 張鈞凱. 2024台灣大選︱習近平的「統一大業」與柯文哲的「中國情懷」 (кит.). 香港01 (7 августа 2023). Дата обращения: 1 марта 2025. Архивировано 10 октября 2023 года.

[27] 第２章　各学科に共通する各教科 (яп.). erid.nier.go.jp. Дата обращения: 14 марта 2025. Архивировано 13 августа 2022 года.

[28] Modern Japanese language as a social infrastructure and the appeal of knowing its origin | Sophia University (англ.). www.sophia.ac.jp (8 февраля 2024). Дата обращения: 14 марта 2025. Архивировано 13 декабря 2024 года.

[29] S. Robert Ramsey. The Japanese Language and the Making of Tradition // Japanese Language and Literature. — 2004. — Т. 38, вып. 1. — С. 81–110. — ISSN 1536-7827. — doi:10.2307/4141273.

[30] ‘초등학생 漢字교육’ 무산 內幕 (кор.). monthly.chosun.com (19 августа 2019). Дата обращения: 14 марта 2025.

[31] 교육부, 교과서 한자 병기 결정…정권 바뀌자 슬쩍 폐기 (кор.). 경상매일신문 (26 августа 2019). Дата обращения: 14 марта 2025.

[32] 헌재, '한자교육 선택' 초·중등 교육과정은 합헌 (кор.). 뉴스1 (24 ноября 2016). Дата обращения: 14 марта 2025.

[_ddd34dbd23a41040-33] Norman, 1991.

[_cf4a300a6150b5fb-34] ¹ ² Shibatani, 1990, с. 121.

[_e6a921614c4bebac-40] Baxter, 1992, с. 62.

[_570e748a3077d65a-41] Shen (ed.), 2020, с. 156—159.

[_fcb6f2dc997cb6bd-42] Pulleyblank, 1978.

[_9c2b0f76a0e03229-43] Kin & King, 2021, с. 8.

[_92739b6a83cbc1da-44] Kin & King, 2021, с. 151—154.

[_3bc32cd45bc4da7a-45] Masaaki, 2020.

[_eb82c14f5a7f8396-46] Pulleyblank, 1996, с. 14.

[_f1eccdc5cbd9c1bb-47] Vogelsang, 2021, с. 7.

[_ef23601963042d6d-48] Vogelsang, 2021, с. 56.

[_ef235c19630426b8-49] Vogelsang, 2021, с. 97.

[_ef235b19630424ea-50] Vogelsang, 2021, с. 86.

[_eb82c04f5a7f81d9-51] Pulleyblank, 1996, с. 26.

[_ef236519630435ee-52] ¹ ² Vogelsang, 2021, с. 24.

[_73cd75d8bbfafe36-53] Pulleyblank, 1996, с. 76—77.

[54] Cher Leng Lee. Classical Chinese pronouns: Pragmatic implications and politeness (англ.) // Acta Linguistica Academica. — 2019-06-01. — Т. 66, вып. 2. — С. 271–288. — doi:10.1556/2062.2019.66.2.7.

[_50c0834ac2061cca-55] Pulleyblank, 1996, с. 77—78.

[_82a70935693aa871-56] Яхонтов, 1965, с. 66.

[_06d94fbad2f83056-57] Pulleyblank, 1996, с. 78—80.

[_34ac6f0440a7f8ef-58] Pulleyblank, 1996, с. 85—89.

[_b333cde5a02be735-59] Vogelsang, 2021, с. 181—182.

[_f11ae26e4268bb6d-60] Barnes et al., 2009, с. 51.

[_2cc4d1e0da6a1a3e-61] Pulleyblank, 1996, с. 74—75.

[_bee3ad19bdd4bd8a-62] Pulleyblank, 1996, с. 91—96.

[_ef236219630430f8-63] Vogelsang, 2021, с. 79.

[_af111fd135204fe0-64] Pulleyblank, 1996, с. 83—84.

[_110846b1216ee44c-65] Pulleyblank, 1996, с. 126—130.

[_ef235b19630424ed-66] Vogelsang, 2021, с. 81.

[_eb82c94f5a7f910d-67] Pulleyblank, 1996, с. 97.

[_5d572823402478d1-68] Vogelsang, 2021, с. 162.

[_ef23611963042f3f-69] Vogelsang, 2021, с. 61.

[_bee3ad19bdd4bd88-70] Pulleyblank, 1996, с. 91—94.

[_2d6200cb5e61d649-71] Vogelsang, 2021, с. 58—59.

[_eb82ca4f5a7f92d9-72] Pulleyblank, 1996, с. 84.

[_5d57292340247aaf-73] Vogelsang, 2021, с. 159.

[_eb82bb4f5a7f7940-74] Pulleyblank, 1996, с. 70.

[_2c044851d1f29368-75] ¹ ² Barnes et al., 2009, с. 18—19.

[_eb82c14f5a7f8394-76] Pulleyblank, 1996, с. 16.

[_03de29d78e812408-77] Pulleyblank, 1996, с. 66—67.

[_f11ade6e4268b4a9-78] ¹ ² Barnes et al., 2009, с. 19.

[_ef236219630430f3-79] Vogelsang, 2021, с. 72.

[_41c787023a0a961d-80] Pulleyblank, 1996, с. 69—70.

[_4bfe2c543f079944-81] Vogelsang, 2021, с. 149—150.

[_c8f07c90276fa8c2-82] Pulleyblank, 1996, с. 73—74.

[_f11ade6e4268b4a8-83] Barnes et al., 2009, с. 18.

[_ef23641963043415-84] Vogelsang, 2021, с. 12.

[_eb82c04f5a7f81df-85] Pulleyblank, 1996, с. 20.

[_5d572b2340247dcd-86] Vogelsang, 2021, с. 131.

[_5d572e2340248320-87] Vogelsang, 2021, с. 105.

[_c4849aef626db03e-88] Kroll, 2017, с. 472.

[_eb82c04f5a7f81dd-89] ¹ ² Pulleyblank, 1996, с. 22.

[_5d572823402478d6-90] Vogelsang, 2021, с. 165.

[_5d5e3a23402ab61f-91] Vogelsang, 2021, с. 308.

[_5d572823402478d0-92] Vogelsang, 2021, с. 163.

[_895de6728ee48770-93] Pulleyblank, 1996, с. 61—62.

[_26fff3c0da9ae3e0-94] Vogelsang, 2021, с. 68—71.

[_5af610c3541307bd-95] Vogelsang, 2021, с. 136—140.

[_bb0ab8ecf1a29390-96] Barnes et al., 2009, с. 62—65.

[_aeb20bd6c6ac9126-97] Pulleyblank, 1996, с. 100.

[_f11ae16e4268b99d-98] ¹ ² Barnes et al., 2009, с. 24.

[_ef235b19630424ee-99] Vogelsang, 2021, с. 82.

[_eb82c94f5a7f9103-100] Pulleyblank, 1996, с. 99.

[_ef235f1963042b9e-101] Vogelsang, 2021, с. 46.

[_ef235b19630424e8-102] Vogelsang, 2021, с. 84.

[_056f32f48c3f44eb-103] Barnes et al., 2009, с. 54—56.

[_00a04d87f1da4088-104] Pulleyblank, 1996, с. 44—45.

[_b49d3232143f36fa-105] Barnes et al., 2009, с. 21—22.

[_fedf143d17877f91-106] Pulleyblank, 1996, с. 112—123.

[_664fc897a51be070-107] Vogelsang, 2021, с. 119—122.

[_3d54b6d320fc0a06-108] Vogelsang, 2021, с. 79—80.

[_f11ae16e4268b99b-109] Barnes et al., 2009, с. 22.

[_83f585f5b5f8ca92-110] Pulleyblank, 1996, с. 105—106.

[_5d5ab8234027a352-111] Vogelsang, 2021, с. 248.

[_aeb20bd6c6ac9125-112] Pulleyblank, 1996, с. 103.

[_aeb20bd6c6ac9120-113] Pulleyblank, 1996, с. 106.

[_aeb20bd6c6ac912f-114] Pulleyblank, 1996, с. 109.

[_d84fa8ab33e5e620-115] Pulleyblank, 1996, с. 110—111.

[_697dc175d2dc11bb-116] Pulleyblank, 1996, с. 109—110.

[_ef235c19630426b7-117] Vogelsang, 2021, с. 98.

[_eb82bd4f5a7f7ce4-118] Pulleyblank, 1996, с. 52.

[_ef236519630435ea-119] Vogelsang, 2021, с. 20.

[_61c975efa14cadca-120] Pulleyblank, 1996, с. 50—51.

[_f43052f907db7345-121] Vogelsang, 2021, с. 102—105.

[_bd21ef4b93b7ec73-122] Pulleyblank, 1996, с. 47—50.

[_07a606c777c43b82-123] Pulleyblank, 1996, с. 37—38.

[_95a8f7e458d9ac93-124] Vogelsang, 2021, с. 106—107.

[_4d6e354674dd7316-125] Pulleyblank, 1996, с. 53—54.

[_c48199ef626b78b4-126] Kroll, 2017, с. 566.

[_8daf338d857cea3a-127] Vogelsang, 2021, с. 94—96.

[_5d57292340247aa4-128] Vogelsang, 2021, с. 152.

[_eb82bb4f5a7f7943-129] Pulleyblank, 1996, с. 73.

[_ef235c19630426bc-130] Vogelsang, 2021, с. 93.

[_3816c0bf580d06e0-131] Chappell, 2015, с. 148—151.

[_eb82c04f5a7f81de-132] Pulleyblank, 1996, с. 21.

[_ef235b19630424ef-133] Vogelsang, 2021, с. 83.

[_aeb20bd6c6ac9124-134] Pulleyblank, 1996, с. 102.

[_f9d1d66124e70b8a-135] Pulleyblank, 1996, с. 80—83.

[_aeb20fd6c6ac97db-136] Pulleyblank, 1996, с. 149.

[_5d57272340247702-137] Vogelsang, 2021, с. 172.

[_d74e09753eb1a20b-138] Pulleyblank, 1996, с. 151—153.

[_5d57362340249098-139] Vogelsang, 2021, с. 185.

[_7148e37df04a989f-140] Vogelsang, 2021, с. 172—173.

[_13bb1f33054fc748-141] Pulleyblank, 1996, с. 150—151.

[_5d57272340247703-142] Vogelsang, 2021, с. 173.

[_5d57272340247704-143] ¹ ² Vogelsang, 2021, с. 174.

[_5d572a2340247c70-144] Vogelsang, 2021, с. 149.

[_eb82bb4f5a7f7942-145] Pulleyblank, 1996, с. 72.

[_fe592647bdb50013-146] Vogelsang, 2021, с. 184—185.

[_e81e1e03cfe80b3c-147] Pulleyblank, 1996, с. 156—157.

[_f1eccdc5cbd9c1b4-148] Vogelsang, 2021, с. 8.

[_5d572d234024815a-149] Vogelsang, 2021, с. 118.

[_eb82bd4f5a7f7cef-150] Pulleyblank, 1996, с. 59.

[_eb82bd4f5a7f7cee-151] ¹ ² Pulleyblank, 1996, с. 58.

[_1959defa9bef94ec-152] Vogelsang, 2021, с. 117—119.

[_f11ae36e4268bd3c-153] Barnes et al., 2009, с. 43.

[_aeb20bd6c6ac9127-154] Pulleyblank, 1996, с. 101.

[_5d572d234024815b-155] Vogelsang, 2021, с. 119.

[_f11ae16e4268b999-156] Barnes et al., 2009, с. 20.

[_2cd0f05e76be8510-157] Barnes et al., 2009, с. 57—58.

[_b8020ee4227b8f4d-158] Pulleyblank, 1996, с. 139—140.

[_ef23611963042f3e-159] Vogelsang, 2021, с. 60.

[_ef236619630437bb-160] Vogelsang, 2021, с. 36.

[_5d5ab22340279908-161] Vogelsang, 2021, с. 220.

[_7cbee7ff0243354c-162] Pulleyblank, 1996, с. 146—147.

[_9bb7d9ee9e4eddbd-163] Vogelsang, 2021, с. 161—162.

[_aeb20ad6c6ac8f57-164] Pulleyblank, 1996, с. 134.

[_412c6398d8be0900-165] Barnes et al., 2009, с. 56—57.

[_82a70435693a9ff0-166] Яхонтов, 1965, с. 38.

[_4a009152804616da-167] Pulleyblank, 1996, с. 12—13.

[_f4eed5eab060294c-168] Яхонтов, 1965, с. 28—29.

[_4da0688ebd47a863-169] Baxter, 2014, с. 58—60.

[_96980150df7e38ac-170] Baxter, 2014, с. 54—56.

[_70e6126d04cc6260-171] Vogelsang, 2021, с. 17—20.

[_a30816ec28f2c39f-172] Vogelsang, 2021, с. 43—44.

[_f39ff732e1b655be-173] Vogelsang, 2021, с. 21—23.

[_ef236519630435ef-174] Vogelsang, 2021, с. 25.

[_d0051fc13670afff-175] Vogelsang, 2021, с. 47—48.

[_03f0a3983a20622e-176] Яхонтов, 1965, с. 35—36.

[177] Jian Li. The Rise of Disyllables in Old Chinese: The Role of Lianmian Words // Dissertations, Theses, and Capstone Projects. — 2013-01-01. Архивировано 18 апреля 2024 года.

[1]

[2]

[3]

[4]

[5]

[6]

[7]

[8]

[9]

[10]

[11]

[12]

[13]

[14]

[15]

[16]

[17]

[18]

[19]

[20]

[21]

[22]

[23]

[24]

[25]

[26]

[27]

[28]

[29]

[30]

[31]

[32]

[33]

[34]

[a]

[b]

[c]

[d]

[e]

[35]

[36]

[37]

[38]

[39]

[40]

[41]

[42]

[43]

[44]

[45]

[46]

[47]

[48]

[49]

[50]

[51]

[52]

[53]

[54]

[55]

[56]

[57]

[58]

[59]

[60]

[61]

[62]

[63]

[64]

[65]

[66]

[67]

[68]

[69]

[70]

[71]

[72]

[73]

[74]

[75]

[76]

[77]

[78]

[79]

[80]

[81]

[82]

[83]

[84]

[85]

[86]

[87]

[88]

[89]

[90]

[91]

[92]

[93]

[94]

[95]