Самарская культура

Самарская культура
энеолит
Самарская культура; энеолит
Географический регион	Поволжье
Датировка	V тысячелетие до н. э.
Носители	праиндоевропейцы
Преемственность
	Медиафайлы на Викискладе

Карта миграций индоевропейцев приблизительно с 4000 по 1000 год до н. э. в соответствии с курганной моделью. Анатолийская миграция могла иметь место через Кавказ или Балканы. Пурпурная область обозначает предполагаемую прародину (самарская культура, среднестоговская культура). Красная область означает область, населённую индоевропейскими народами к 2500 году до н. э., а оранжевая — к 1000 году до н. э.

Сама́рская культура — энеолитическая археологическая культура начала V тысячелетия до н. э., существовавшая в районе Самарской Луки реки Волги. Обнаружена в 1973 году в ходе археологических раскопок близ села Съезжее Богатовского района Самарской области. Позже обнаружено ещё несколько поселений^[1]. Сформировалась на основе ранее существовавшей в этом же регионе средневолжской культуры среднего неолита, на востоке граничила с агидельской культурой. Культуры, занимавшие этот ареал позже, иногда также называют самарскими, а собственно самарскую культуру называют культурой раннего энеолита данного региона.

Этническая принадлежность и прародина индоевропейцев

В рамках курганной гипотезы самарская культура и происходящие от неё хвалынская и ямная культуры считаются индоевропейскими.

По современным исследованиям археогенетиков, население самарской культуры существенно отличается от носителей хвалынской, ямной и других степных культур, которые обычно связываются с ранними носителями индоевропейских языков. Такие глубокие различия в генетике с высокой вероятностью позволяют предположить, что самарские племена, по крайней мере, изначально, принадлежали к другой лингвистической и этнической общности^[2]. Однако миграция с юга нового населения нижневолжской группы, переход к новой модели экономики и новым ритуалам, могут быть связаны с распространением в Среднем Поволжье архаических индоевропейских языков.

География

Ареал самарской культуры располагался в лесостепи к северу от родственной прикаспийской (нижневолжской, северокаспийской) культуры на нижней Волге.

Другие родственные культуры вместе с самарской объединяют в область, по месту первых находок названную мариупольской. Для культур мариупольского типа характерно определённое сходство погребальных обрядов, керамики и инвентаря, включая останки лошадей в могилах. Общий ареал этих культур охватывает, кроме среднего и нижнего Поволжья, бассейны рек Урала, Дона и Днепра. В могильниках на юго-западе этой области находят украшения из золота и меди, добытой на Балканском полуострове^[3]. Распространение медных изделий осуществлялось путём обмена с трипольской и другими западными культурами, а также в качестве трофеев, захваченных при походах^[4]^[5]^[6]^[7].

Погребения

В могилах обнаружены останки от одного до трёх человек. Над некоторыми погребениями сооружали каирн из камня или небольшой могильный холм, ранний прообраз кургана. Погребальный обряд и археологические находки в могилах самарской культуры в целом аналогичны материальной культуре днепро-донецкой культуры, за одним исключением. На артефактах, найденных в захоронениях, обнаружены изображения лошадей. В могилах также имеются останки лошадей.

Для самарской культуры характерен обычай хоронить мертвых в вытянутом положении на спине, как и во многих других культурах неолита и энеолита степи и лесостепи (Варфоломеевка орловской культуры и др.). Но в некоторых захоронениях могильника Екатериновский мыс впервые в степной зоне появляется обряд захоронения на спине с согнутыми в коленях ногами. В первой половине V тыс. до н. э. этот обычай появляется в раннеэнеолитическом Нальчикском могильнике, наряду с преобладающим положением на боку. В обоих случаях, и в Нальчике, и в могильнике Екатериновский мыс, в таком положении сделано меньшинство захоронений, традиция хоронить на спине с подогнутыми коленями воспринимается как новая или привнесенная со стороны^[2]. Источник этого погребального обряда неизвестен, можно только предполагать, что это - загадочное нижневолжское население прикаспийской культуры, чьи погребения пока не найдены. В последующие тысячелетия эта ритуальная позиция становится основной у степных скотоводов хвалынской, среднестоговской и ямной культур^[2].

Хозяйство

К самарской культуре относятся одни из самых ранних свидетельств существования производящего хозяйства (скотоводства) на территории Поволжья. Зуб домашней овцы в могильнике Екатериновский Мыс в Самарской области удалось датировать радиоуглеродным методом ок. 4900 г. до н. э.^[2] Домашние животные могли быть получены носителями самарской культуры от нижневолжских племен, которые проникают на территорию среднего Поволжья в этот период^[2]. Но в настоящее время эта версия остается неподтвержденной: самые ранние находки домашнего скота на территории нижнего Поволжья относятся даже к немного более позднему времени (кость овцы на стоянке Орошаемое прикаспийской культуры в Саратовской области, 4700-4800 г. до н. э)^[8]. При этом неясно, откуда в конечном счете получен домашний скот поволжскими племенами, с Кавказа, из Средней Азии или от земледельцев Европы. Попытка выяснить это методом генетического анализа ДНК овец самарской культуры пока не дала результатов^[2]. Также неизвестно, связано ли появление скотоводства в этой местности с племенными миграциями, или домашние животные получены посредством торговли, хотя как раз в VI-начале V тыс. до н. э. в Поволжье появляется население с кавказскими и среднеазиатскими корнями (см. раздел Генетика).

Единственное домашнее животное, которое могло быть самостоятельно одомашнено населением Поволжья – это лошадь. В крупном исследовании 2021 г. Libardo et al лошади поволжских скотоводов V-IV тыс. по результатам генетического анализа считаются частью дикой популяции NEO-NCAS^[9]. При этом лошадь 4586 до н. э. из стоянки Орошаемое прикаспийской культуры демонстрирует генетический дрейф в сторону популяции домашних лошадей DOM2^[9]^[2]. С учетом того, что лошади DOM2 имеют мутации, связанные с уменьшением агрессивности и увеличением выносливости к нагрузке на позвоночник, которые вряд ли могли накопиться в популяции без участия человека, можно предположить уже на этом этапе какую-то форму «контроля» людей над животными (horse management), характерную для начального этапа доместикации^[2]. Для немного более поздней хвалынской культуры в настоящее время получены биоархеологические доказательства верховой езды^[10]. В самой самарской культуре лошади в погребальных жертвоприношениях символически группируются вместе с домашними животными^[11]. Все это говорит о том, что первые шаги к доместикации лошадей были сделаны уже населением самарской культуры и их южными соседями: скотоводами нижневолжской прикаспийской культуры.

Скотоводство, скорее всего, еще не было основной экономики: огромную роль по-прежнему играла эксплуатация речных ресурсов Волги, прежде всего, рыболовство. По данным изотопного анализа, главным элементом питания индивидов, погребенных в могильнике Екатериновский мыс, была рыба^[12].

Общественные отношения

У населения самарской культуры выделяется прослойка людей, которые интерпретируются как «вожди». Символом их власти стали каменные зооморфные булавы, впервые появившиеся именно в самарской культуре, в могильнике Екатериновский мыс. Впоследствии такие булавы распространяются в хвалынской, среднестоговской и других степных культурах^[13].

Появление политической власти вождей, вероятно, сопровождалось ростом межгруппового или внутригруппового насилия. Так, индивида из погребения № 45 могильника Екатериновский мыс (на реконструкциях его обычно изображают в сложном головном уборе с птичьим клювом), сопровождают, помимо его собственной булавы, еще 2 булавы, а также отрубленные руки и ноги двух индивидов. Весь ансамбль можно интерпретировать как захоронение военного вождя, которого сопровождают символы власти и изрубленные тела убитых врагов (других вождей) в виде военных трофеев^[2]^[12]^[13].

Артефакты

Оружие представляло собой ножи и кинжалы из кремня и кости, которые в могилах лежат в руках или в головах у покойных (даже детей). Кроме того использовались кремнёвые наконечники для стрел и костяные — для пик.

Кроме них, в могилах найдены украшения из кости, вырезанные в форме лошадей или двойной головы быка с отверстиями для крепления на подвесках или лошадиной сбруе.

Керамика в основном представлена сосудами яйцевидной формы с отчётливой окаёмкой. Они не были предназначены для установки на плоскую поверхность и, вероятно, подвешивались на рогатках или укладывались в корзину, и окаёмка нужна была для того, чтобы удерживать сосуд в рогатке ухвата. Сосуд могли нести на плече или грузить на животных.

По периферии сосуды были украшены геометрическим орнаментом из линий, полос, зигзагов или волнистых линий, процарапанных или вдавленных в глиняные стенки гребёнкой. Смысл орнамента понятен при взгляде сверху: это солярный мотив, где роль солнца выполняет горлышко сосуда.

Гончарные традиции населения, оставившего могильник Екатериновский мыс на окраине села Екатериновка, возникли в недрах неолитической орловской культуры Нижнего Поволжья. Такие же гончарные навыки были присущи и для пришлой группы населения, оставившего могильник у села Съезжее в Самарской области, и для части населения ивановского и токского культурных типов в Оренбургской области^[14].

Религия

Судя по солярному орнаменту керамики, носители культуры поклонялись солнцу. Головы и копыта домашних животных (крупный рогатый скот, овцы, лошади) приносили в жертву, помещая их в специальные неглубокие сосуды поверх могил и посыпая охрой.

Палеогенетика

В генетическом отношении население Самарской культуры в основном сформировалось на местной неолитической основе^[15]^[16]. По аутосомным генам носители самарской культуры на 76-83% происходят от неолитических охотников-собирателей Среднего Поволжья (таких, как индивид из могильника Лебяжинка, ок. 5500 г. до н. э.). Оставшиеся 17-24%, скорее всего, получены от нижневолжских популяций V тыс. до н. э., в родословной которых сочетались гены восточных охотников-собирателей (EHG) Восточной Европы, кавказских охотников-собирателей (CHG) Закавказья и неолитических обитателей Средней Азии (описаны по образцу Туткаул, Таджикистан). Это нижневолжское население представлено могильником Бережновка в Волгоградской области^[2].

Реальные этнические процессы VI-V тыс. в Среднем Поволжье, вероятно, включали несколько эпизодов миграции с Юга и Востока, а среди нижневолжских популяций были пока не исследованные группы, чья генетика несколько отличалась от бережновской. Об этом свидетельствует «вариабельность» среднеазиатского генетического компонента у разных групп самарской культуры. Например, в основном памятнике самарской культуры, Съезжее, доля нижневолжской родословной в целом выше, чем в недавно открытом могильнике Екатериновский Мыс (оба памятника датируются примерно 5000-4500 г. до н. э.). Однако доля среднеазиатского генетического компонента в Съезжем ниже 2%, а у группы, оставившей Екатериновский Мыс – минимум в 2 раза больше, ок. 4%^[2]. Впоследствии среднеазиатский генетический компонент в сравнении с кавказским особенно сильно проявляется у населения хвалынской культуры. Определить точное географическое происхождение «кавказского» и «среднеазиатского» компонентов у носителей самарской культуры, а также время их миграции в Поволжье, позволят только дополнительные археогенетические исследования. В настоящее время не вызывает сомнений, что «кавказская» родословная энеолитических самарцев не имеет отношения к культурам кавказского неолита: ведь вместе с ней поволжские скотоводы не приобрели генетического компонента месопотамских земледельцев, который присутствовал у всех кавказских земледельческих групп^[2]. Ближе всего кавказский компонент носителей самарской культуры к генетике мезолитических обитателей Грузии из пещеры Котиас Клде (ок. 7700 г. до н. э.).

В могильнике Екатериновский Мыс у носителей самарской культуры выявлены следующие Y-хромосомные группы: Q-M930 (Q1b1a), Q-L53 (Q1b1), R-V1636 (R1b1a2), R-L754 (R1b), R1b-P297, Q-M1107 (Q1b1a), P-P337 (P1); в могильнике Съезжее – Y-хромосомные гаплогруппы R-V1636 (R1b1a2) и ее нисходящий субклад R-V1274 (R1b1a2a)^[2]. Гаплогруппа R-V1636, распространенная у носителей самарской культуры, также отмечена у индивида из Нальчикского могильника на Северном Кавказе ок. 4500 до н. э^[17]. Во 2-й половине V тыс. этот субклад на тысячелетие становится доминирующим у скотоводов черноморско-каспийских степей. Субклад R1b-P297 отмечен уже у охотника-собирателя из Лебяжинка (ок. 5500 г. до н. э), он встречается также у других групп восточноевропейских охотников-собирателей: в льяловской культуре междуречья Волги и Оки, культуре Кунда в Латвии. Дочерний субклад R1b-P297, R1b-M269, впоследствии становится преобладающим у населения ямной культуры. Кроме того, у индивидов Самарской культуры обнаружены митохондриальные гаплогруппы U4, U4a2, U5a1+@16192, U5a2, U4a, U4a2c, U2e1f1, U4a3, U5a1i, U4a3, U4a1, U5a1, U4d, U5a1b, U4a1, U2e1b, U5a1d, R1b1, U2e1^[2] (supplementary table).

Примечания

↑ История Самарского Поволжья с древнейших времён до наших дней. Каменный век Архивная копия от 22 января 2018 на Wayback Machine. — Изд. Сам. науч. центра РАН; 2000
↑ ¹ ² ³ ⁴ ⁵ ⁶ ⁷ ⁸ ⁹ ¹⁰ ¹¹ ¹² ¹³ ¹⁴ Iosif Lazaridis et al. The genetic origin of the Indo-Europeans (англ.) // Nature. — 2025-03. — Vol. 639, iss. 8053. — P. 132–142. — ISSN 1476-4687. — doi:10.1038/s41586-024-08531-5.
↑ там же
↑ Dergachev, Valentin A. Two studies in defense of the migration concept // Ancient Interactions: East and West in Eurasia (англ.) / Boyle, Katie; Renfrew, Colin; Levine, Marsha. — Cambridge: McDonald Institute Monographs, 2002. — P. 93—112. — ISBN 1902937198.
↑ Todorova, Henrietta. The Neolithic, Eneolithic, and Transitional in Bulgarian Prehistory // Prehistoric Bulgaria (неопр.) / Bailey, Douglass W.; Panayotov, Ivan. — Madison, WI: Prehistoric Press, 1995. — Т. 22. — С. 79—98. — (Monographs in World Archaeology). — ISBN 1881094111.
↑ Pernicka, Ernst; et al. Prehistoric copper in Bulgaria (неопр.) // Eurasia Antiqua. — 1997. — Т. 3. — С. 41—179. — ISSN 0949-0434.
↑ Gimbutas, Marija. The Civilization of the Goddess (неопр.). — San Francisco: Harper, 1991. — ISBN 0062503685.
↑ Выборнов Александр Алексеевич, Ойнонен Маркку, Дога Наталья Сергеевна, Кулькова Марианна Алексеевна, Попов Александр Сергеевич. О хронологическом аспекте происхождения производящего хозяйства в Нижнем Поволжье // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4: История. Регионоведение. Международные отношения. — 2016. — Т. 21, вып. 3. — С. 6–13. — ISSN 1998-9938.
↑ ¹ ² Pablo Librado et al. The origins and spread of domestic horses from the Western Eurasian steppes (англ.) // Nature. — 2021-10. — Vol. 598, iss. 7882. — P. 634–640. — ISSN 1476-4687. — doi:10.1038/s41586-021-04018-9.
↑ Martin Trautmann, Alin Frînculeasa, Bianca Preda-Bălănică, Marta Petruneac, Marin Focşǎneanu, Stefan Alexandrov, Nadezhda Atanassova, Piotr Włodarczak, Michał Podsiadło, János Dani, Zsolt Bereczki, Tamás Hajdu, Radu Băjenaru, Adrian Ioniță, Andrei Măgureanu, Despina Măgureanu, Anca-Diana Popescu, Dorin Sârbu, Gabriel Vasile, David Anthony, Volker Heyd. First bioanthropological evidence for Yamnaya horsemanship // Science Advances. — 2023-03-03. — Т. 9, вып. 9. — С. eade2451. — doi:10.1126/sciadv.ade2451.
↑ David W. Anthony. The Horse, the Wheel, and Language: How Bronze-Age Riders from the Eurasian Steppes Shaped the Modern World (англ.) // The Horse, the Wheel, and Language. — Princeton University Press, 2010-07-26. — ISBN 978-1-4008-3110-4. — doi:10.1515/9781400831104/html?wpmobileexternal=true&lang=de.
↑ ¹ ² А. И. Королев, А. Ф. Кочкина, Д. А. Сташенков, А. А. Хохлов, Н. В. Рослякова. Уникальное погребение могильника эпохи раннего энеолита Екатериновский мыс на Средней Волге. // The Unique Burial of the Ekaterinovsky Cape Early Eneolithic Cemetery in the Middle Volga Region // Stratum plus. — 2018-01-01.
↑ ¹ ² David W. Anthony, A. A. Khokhlov, S. A. Agapov, D. S. Agapov, R. Schulting, I. Olalde, D. Reich. The Eneolithic cemetery at Khvalynsk on the Volga River (нем.) // Praehistorische Zeitschrift. — 2022-06-01. — Bd. 97, H. 1. — S. 22–67. — ISSN 1613-0804. — doi:10.1515/pz-2022-2034.
↑ Васильева И. Н. О технологии изготовления керамики энеолитического могильника Екатериновский мыс Архивная копия от 7 мая 2021 на Wayback Machine, 2019
↑ Mathieson, Iain (2015-11-23). Genome-wide patterns of selection in 230 ancient Eurasians. Nature. 528 (7583). Nature Research: 499–503. Bibcode:2015Natur.528..499M. doi:10.1038/nature16152. PMC 4918750. PMID 26595274.
↑ Mathieson, Iain (2018-02-21). The Genomic History of Southeastern Europe. Nature. 555 (7695). Nature Research: 197–203. Bibcode:2018Natur.555..197M. doi:10.1038/nature25778. PMC 6091220. PMID 29466330.
↑ Ayshin Ghalichi, Sabine Reinhold, Adam B. Rohrlach, Alexey A. Kalmykov, Ainash Childebayeva, He Yu, Franziska Aron, Lena Semerau, Katrin Bastert-Lamprichs, Andrey B. Belinskiy, Natalia Y. Berezina, Yakov B. Berezin, Nasreen Broomandkhoshbacht, Alexandra P. Buzhilova, Vladimir R. Erlikh, Lars Fehren-Schmitz, Irina Gambashidze, Anatoliy R. Kantorovich, Konstantin B. Kolesnichenko, David Lordkipanidze, Rabadan G. Magomedov, Katharina Malek-Custodis, Dirk Mariaschk, Vladimir E. Maslov, Levon Mkrtchyan, Anatoli Nagler, Hassan Fazeli Nashli, Maria Ochir, Yuri Y. Piotrovskiy, Mariam Saribekyan, Aleksandr G. Sheremetev, Thomas Stöllner, Judith Thomalsky, Benik Vardanyan, Cosimo Posth, Johannes Krause, Christina Warinner, Svend Hansen, Wolfgang Haak. The rise and transformation of Bronze Age pastoralists in the Caucasus (англ.) // Nature. — 2024-11. — Vol. 635, iss. 8040. — P. 917–925. — ISSN 1476-4687. — doi:10.1038/s41586-024-08113-5.