Митинг в Грозном (1973) Митинг в Грозном — трёхдневный митинг на центральной площади Грозного 16—18 января 1973 года. Митинг был организован ингушами, живущими в Пригородном районе Северо-Осетинской АССР, с требованиями прекращения дискриминации народа. Митингующие принесли с собой портреты Ленина и Брежнева, лозунги с цитатами классиков марксизма-ленинизма об интернационализме и дружбе народов. По ходу митинга к нему присоединились чеченцы и представители других народов, живущих в Чечено-Ингушетии, поддержавшие требования ингушей. Численность участников доходила до 15 тысяч человек. Через три дня бо́льшую часть участников обманным путём удалось увести с площади. Оставшиеся были рассеяны с помощью дубинок и брандспойтов. В дальнейшем было арестовано около тысячи человек из числа организаторов и активных участников. Многие из них были осуждены по различным статьям. Остальных участников исключали из партии, увольняли с работы, дискредитировали в местной печати. После январских событий положение ингушей несколько улучшилось, но сама проблема Пригородного района, которая и послужила причиной выступления, до сих пор так и не решена. ПредысторияДепортация23 февраля 1944 года началась депортация чеченцев и ингушей. 22 марта 1944 года, Указом Президиума Верховного Совета СССР, после упразднения 7 марта Чечено-Ингушской АССР, на бывшей её территории была создана Грозненская область. Территорию области составила большая часть бывшей Чечено-Ингушской АССР. При расформировании ЧИАССР в состав Дагестанской АССР были переданы Веденский, Ножай-Юртовский, Саясановский, Чеберлоевский, Курчалоевский, Шароевский, восточная часть Гудермесского района Указом Президиума Верховного Совета СССР. В составе Дагестанской АССР они были переименованы: Ножай-Юртовский — в Андалалский, Саясановский — в Ритлябский, Курчалоевский — в Шурагатский. Одновременно были ликвидированы Чеберлоевский и Шароевский районы, с передачей их территорий в состав Ботлихского и Цумадинского районов Дагестанской АССР[1]. Город Малгобек, Ачалукский, Назрановский, Пседахский и Пригородный районы бывшей ЧИАССР были переданы Северо-Осетинской АССР. Итум-Калинский район, вошедший в состав Грузинской ССР, был ликвидирован Указом Президиума Верховного Совета СССР, а его территория включена в Ахалхевский район[1]. В состав области были также включены ранее входившие в Ставропольский край Наурский район с преимущественно казачьим населением, город Кизляр, Кизлярский, Ачикулакский, Караногайский, Каясулинский и Шелковской районы бывшего Кизлярского округа[1]. Восстановление автономии9 января 1957 года Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР в составе РСФСР». Однако территория восстановленной республики претерпела сильные изменения. Первоначально планировалось отселить из чеченских и ингушских селений лишь несколько десятков тысяч дагестанцев, осетин и грузин из общего количества 70-80 тысяч человек. Русские же переселенцы должны были остаться на месте. По этой причине с учётом возвратившихся чеченцев и ингушей население республики должно было возрасти до 1 млн человек. Под тем предлогом, что оставаясь в прежних границах республика не сможет обеспечить своё поголовье скота кормами, было решено сохранить в составе республики Каргалинский, Шелковской и Наурский районы. Реальной причиной этого решения было стремление сохранить численное преобладание русского населения над горским. Кроме того, терские районы были экономически связаны с Грозным[2]. Площадь терских районов составляла 27 % общей территории восстановленной республики (5000 км² из 19 300). Однако прирост произошёл за счёт полупустынь Бурунной степи, где пригодной для земледелия была только узкая полоска земли вдоль Терека (примерно 1000 км²). Из прежних земель республики в пользу Северо-Осетинской АССР было изъято 1600 км² чернозёмных территорий Пригородного района[3]. Территория Северной Осетии выросла за счёт земель депортированных народов вдвое. Однако руководство Северной Осетии сумело добиться передачи не только Пригородного района (что обосновывалось его хозяйственной «привязанностью» к Орджоникидзе), но и части территории Назрановского и Малгобекского районов Чечено-Ингушетии (что оправдывалось необходимостью прямого сообщения между основной территорией Северной Осетии и переданным ей из состава Ставропольского края Моздокским районом)[4]. В составе воссозданной республики было организовано 17 районов, при том, что до депортации их было 24. Сокращение числа районов произошло за счёт укрупнения сельских районов. Например, в состав нового Советского района вошли прежние Шатойский, Чеберлоевский, Шаройский, Итум-Калинский районы[5]. Ход событийНакануне митингаВ апреле 1972 года группа из 27 ингушских коммунистов написала 75-страничное письмо в ЦК КПСС:
В письме перечислялись многочисленные факты дискриминации ингушей в Северной Осетии. В частности, ингушей, проживающих не в Орджоникидзе, не принимали на работу на предприятия города. В то же время, представителей неингушского населения возили на работу из отдалённых аулов. В школах не преподавали ингушский язык. Ингушским сёлам были присвоены осетинские названия. Директор одной из школ, осетин, собрал 80 ингушских детей якобы для отправки в пионерский лагерь. На деле эти дети были помещены в школу-интернат для умственно отсталых детей. Лишь через год родителям удалось вернуть детей в семьи. На ингушей налагались ограничения в выборе места жительства, им отказывали в праве на строительство или куплю домов и т. д.[6]. Авторы письма подчёркивали, что требуют не изменения статуса Пригородного района, а всего лишь равных с остальными жителями Северной Осетии прав. Эти требования были поддержаны ингушами, живущими на территории Чечено-Ингушетии. В ноябре 1972 года письмо аналогичного содержания подписали 5 тысяч ингушей[6]. Движение ингушей за свои права началось почти сразу же после восстановления Чечено-Ингушетии. Но власть всё это время подавляла любое проявление недовольства, используя для этого и административное, и уголовное преследование возмутителей спокойствия. В 1963 году ингушские поэты, писатели и общественные деятели Али Хашагульгов и Исса Кодзоев были осуждены на закрытом судебном заседании на четыре года заключения за антисоветскую агитацию и пропаганду как «особо опасные государственные преступники»[6]. В 1972 году секретарь партийной организации Назрановской трикотажной фабрики Айна Мартазанова на заседании партийного актива, в присутствии некоторых руководителей Чечено-Ингушетии сказала:
За это выступление Мартазанова была уволена с работы, исключена из партии, с ней проводились «профилактические беседы», с ней развёлся муж, от неё отказывались друзья и родственники. В результате она стала инвалидом[6]. В декабре 1972 года несколько ингушских коммунистов, которых возглавлял Джабраил Картоев, написала письмо в ЦК КПСС, теперь на 80 страницах, в котором поднимала вопросы защиты прав ингушей. На пути в Москву эту группу сняли с поезда и арестовали без санкции прокурора, требуя отказаться от поездки[6]. Тем не менее, инициативной группе удалось добраться до столицы. В Москве их встретил помощник секретаря ЦК КПСС Евгений Разумов, который заявил ходокам, что их требования расходятся с линией партии[7]. За несколько месяцев до митинга руководителей ингушского движения стали «прорабатывать» во властных и правоохранительных органах с требованиями дать подписку об отказе от продолжения борьбы[6]. МитингСпецслужбы стали распространять слухи о приезде в Грозный члена Политбюро М. А. Суслова якобы для обсуждения ингушской проблемы. О предстоящем митинге также было проинформировано местное руководство. Власть надеялась спровоцировать конфликт, чтобы затем квалифицировать митинг как экстремистский и националистический[6]. 16 января 1973 года, в 27-градусный мороз, ингуши пришли на центральную площадь Грозного. На митинге присутствовало 15 тысяч человек[6] (в стенограмме собрания партактива Чечено-ингушской областной парторганизации назывались цифры от двух до шести тысяч[8]). Митингующие принесли с собой портреты Ленина, Брежнева, Асланбека Шерипова, Гапура Ахриева, лозунги с цитатам классиков марксизма-ленинизма об интернационализме и дружбе народов. Выступающие не высказывали никаких антисоветский мыслей. Подстрекательские выступления тут же пресекались остальными участниками. Таких выступающих стаскивали с трибуны. Для предотвращения эксцессов митингующие организовали охрану общественного порядка[9]. За время митинга не было зарегистрировано ни одного случая противозаконных действий[7]. По ночам люди грелись у костров, ожидая, когда партийные функционеры во главе с первым секретарём Чечено-Ингушского обкома КПСС С. С. Апряткиным, выйдут к народу. К митингу присоединились тысячи чеченцев и представителей других национальностей. Чеченцы, выступавшие на митинге, упрекали ингушей, что их не предупредили о митинге. Свою поддержку участникам выразили представители других народов Чечено-Ингушетии[9]. Местные жители кормили участников и поили их чаем[7]. Некоторые чеченцы разрушали собственные хозяйственные постройки, чтобы обеспечить митингующих дровами, и резали свой скот, чтобы их накормить[9]. Тем временем в город стягивались войска и милиция. Митинг был со всех сторон оцеплен силовиками. Была прервана телефонная и телеграфная связь с остальным миром. На балконах и крышах зданий вокруг площади были установлены репродукторы, через которые передавались требования силовиков немедленно разойтись[9]. Громкость была такой, что стоявшие на площади не слышали друг друга. Несколько молодых людей из числа митингующих сбросили репродукторы на землю и митинг продолжился[8]. Поначалу никто из членов руководства республики не вышел к людям. В Грозный прибыла правительственная делегация во главе с членом Политбюро М. С. Соломенцевым. К митингу подогнали автобусы. Участникам предложили разъехаться по домам и обещали не преследовать за участие в митинге. Когда стало ясно, что собравшиеся не хотят расходиться, партийное руководство республики стало угрожать преследованиями за нарушение закона[9]. Когда эти меры не сработали, среди митингующих появились молодые люди, которые вели себя вызывающе и провоцировали конфликт. Однако собравшиеся их быстро скрутили и удалили с митинга. Тогда республиканское руководство обратилось за помощью к авторитетным среди населения людям — Ахмеду Газдиеву, Султану Плиеву, Джабраилу Картоеву, Идрису Базоркину. Зная о возможных последствиях, последние попросили народ разойтись. Но и этот призыв не нашёл поддержки собравшихся[9]. На третий день митинга было объявлено, что из Москвы едет комиссия в места проживания ингушей и нужно быть на местах своего проживания, чтобы высказать свои пожелания членам комиссии. Люди разъехались на поданных автобусах и такси. Оставшихся на площади разгоняли дубинками и водой из брандспойтов[9]. Задержанных участников вывозили на грузовиках за город и высаживали в чистом поле. В городе было введено военное положение. После разгона митинга власть стала распространять слухи о националистическом характере митинга[8]. Последующие событияНа предприятиях Чечено-Ингушетии была проведена серия собраний, организованных властью с целью дискредитации участников митинга и сочувствующих. Началось административное и уголовное преследование организаторов и активных участников выступления, которые были названы «отщепенцами, стяжателями, спекулянтами, махровыми националистами, антисоветчиками» и т. д. Было арестовано около тысячи человек. В местной прессе публиковались покаянные письма ингушей. Шло формирование образа народа-предателя. В общественное сознание внедрялась идея ингушской коллаборации и депортации как вынужденной меры властей[10]. Участников митинга увольняли с работы, исключали из партии и комсомола, отчисляли из вузов[7]. Стали высказывать утверждения о преждевременности реабилитации ингушей. М. С. Соломенцев высказал утверждение, которое затем повторил один из членов республиканского руководства, впоследствии Председатель Президиума Верховного совета Чечено-Ингушетии, Х. Х. Боков, о том, что ингуши и чеченцы не реабилитированы, а только помилованы авансом, в надежде на их хорошее поведение. Рустему Гойгову, заведующему отделом строительства республиканского обкома, который попытался напомнить о решениях XX съезда КПСС, не дали договорить и через месяц сняли с работы. В местные организации была спущена негласная директива обкома ингушей по карьерной лестнице не продвигать и в загранкомандировки не направлять[10]. Для подведения идеологической базы под свою позицию обкомом в июне 1973 года была проведена научно-практическая конференция, посвященная участию ингушей в Великой Отечественной войне. Выступивший с официальным докладом представитель обкома утверждал, что ингуши почти поголовно были коллаборационистами и дезертирами и власть вынуждена была их выслать. Некоторым представителям старшего поколения ингушской интеллигенции стало плохо. Несколько лидеров выступления, ранее исключённые из КПСС, покаялись в своих «ошибках» и им вернули партбилеты[10]. Была учинена жёсткая расправа над нераскаяшимися участниками. Участник Великой Отечественной войны, подполковник разведки, награждённый многими орденами и медалями, один из лидеров митинга Джабраил Картоев был лишён свободы «за спекуляцию валютой». Преподавательнице Чечено-Ингушского государственного университета, кандидату филологических наук Хадижат Нальгиевой-Точиевой было предложено написать раскаяние. С целью публичной расправы над ней в университете было организовано собрание, на котором председательствовал Х. Х. Боков, который предложил сверх увольнения лишить Нальгиеву учёного звания. В конечном итоге она была уволена «за антиобщественное поведение»[10]. После событий 1973 года положение ингушей в Пригородном районе несколько улучшилось. Ингушский язык появился в школах, в район начала поступать литература на ингушском языке, на радио и телевидении начались передачи на ингушском языке, впервые ингуши появились среди депутатов Орджоникидзевского горисполкома и Пригородного райисполкома[11]. Но сама проблема Пригородного района так и не была решена. На этой почве в 1979 году в Северной Осетии прошли ингушские погромы, масштаб которых был ограничен лишь своевременным вмешательством КГБ. В 1984—1986 годах было зарегистрировано более ста конфликтов на почве межнациональной розни[7]. В октябре 1981 года произошли массовые беспорядки в Орджоникидзе. В октябре 1992 года начался вооружённый конфликт, в результате которого погибло более 600 человек. ПримечанияЛитература
Ссылки
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Portal di Ensiklopedia Dunia
