|
С. В. Д.
«С. В. Д.» — художественный фильм Григория Козинцева и Леонида Трауберга, снятый в 1927 году. Фильм был частично утрачен, но киноведу Владимиру Дмитриеву удалось найти отсутствовавшие части и сформировать полную версию картины[1]. СюжетО восстании декабристов на юге России. Действие фильма происходит зимой 1825 года накануне и в ходе восстания. Шулер и авантюрист Медокс выигрывает в трактире кольцо с инициалами «С. В. Д». Это были инициалы невесты проигравшего. По ходу действия эти инициалы несколько раз меняют свою расшифровку. Значения аббревиатуры по ходу фильма: «Счастье Вывозит Дураков», «Союз великого дела», «Следить… Выдавать… Добить!» и «Союз Весёлого Дела». Карточный шулер Медокс провозглашает первое значение аббревиатуры: «Счастье вывозит дураков». Он встречается с женой генерала Вишневского, просит помочь ввести его в местное общество, но получает отказ. Когда офицер Суханов приходит арестовывать шулера, Медокс показывает перстень как знак тайного общества «Союз великого дела». Суханов принимает его за борца с царским режимом и не выполняет приказ об аресте. Коварный шулер даёт новую интерпретацию «С. В. Д.» — «Следить… Выдавать… Добить!» Суханов влюбляется в жену руководителя декабристов генерала Вишневского. Медокс за деньги выдаёт участников восстания во главе с Вишневским. Восстание терпит поражение. Медокс гуляет в игорном доме и празднует поражение «Союза великого дела» и победу «Союза Весёлого Дела». После поражения восстания Суханов обращается за помощью к Медоксу, но выясняется, что «Союз великого дела» в действительности не существует, а является выдумкой авантюриста и провокатора. Медокс издевается над Сухановым и пытается убить его, но приехавшая по письму Медокса Вишневская спасает поручика. Затем переодетый Медокс представляется полковником Соковниным и приезжает к генералу Вейсмару, участвовавшему в подавлении восстания. Медокс снова показывает перстень, утверждая, что с его помощью можно будет выманить сидящих за решёткой безоружных пленников на побег, а затем уничтожить их. После ряда приключений Суханову удаётся проникнуть в тюрьму, где заключены его товарищи, и организовать их побег. Вишневская помогает арестованным участникам восстания получить оружие и совершить побег по подземному ходу в костёл. Медокса разоблачают. Беглецы знают, что в костёле их ждёт засада. Однако солдаты не знают о том, что восставшие вооружены. Во избежание кровопролития восставшим дают уйти. Лишь один солдат стреляет в Суханова. В конце фильма раненый Суханов добирается до реки, где его находит Вишневская. В авторской версии Суханов умирает[2][3]. В переснятой версии для европейских зрителей он остаётся живым[4]. В ролях
Съёмочная группа
КритикаВ журнале «Советское кино» (1928, № 2—3) указывалось, что фильм с успехом прошёл в Берлине. В отзывах немецкой прессы говорилось, что о картине «поговорят ещё в кино-академиях будущего». «Несмотря на запутанный сценарий, ещё более перепутанный монтажёрами, — написано в отзыве „Берлинер Тагеблятт“, — картина замечательна». Отмечалось, что «игра света, силуэтные съёмки, актёрская игра неподражаемы». «Фильм-Курьер» отмечал «высокую операторскую и осветительскую работу, необычайную декоративность и нарядность постановки»[5]. Виктор Шкловский называл фильм самой нарядной лентой Советского Союза[6]. Кинокритик Владимир Недоброво отмечал, что «из всех работ ФЭКС’ов эта лента наиболее кинематографична»[7][8]. Он же считал, что «режиссёры Григорий Козинцов и Леонид Трауберг оформили сценарий Ю. Оксмана и Ю. Тынянова блестяще»[9]. В. Недоброво высоко оценивал актёрские работы: «Безукоризненна работа трёх героев „SVD“ — Петра Соболевского, Сергея Герасимова и Софии Магарилл. У ФЭКС’ов есть собственный метод построения актёрской игры. И крепкие этим методом актёры создают чёткие, порой потрясающие образы героев этой исторической мелодрамы»[9]. Он также отмечал: «У ФЭКС’ов действие развивается из монтажа крупных планов героев. В «SWD» это действие держится исключительно на крупных планах героев»[10]. Сценарист и кинокритик Михаил Блейман высоко оценивал картину: «„СВД“, только вчера самостоятельная картина, оказавшаяся сегодня эскизом к «Новому Вавилону», — хороша свободой обращения с материалом. Исторический факт не реставрируется в „СВД“, а заново строится. Он не берётся на веру, а входит в систему оценки. Поэтому „СВД“ — картина, которая пользуется историческим эпизодом (восстанием Черниговского полка) как трамплином для построения эпохи»[11]. Он также отмечал: «Центры тяжести вещи перемешены, реальный исторический материал, отобранный и сжатый, выступает вперёд. Фабула оказывается связкой. „СВД“ — картина о крахе декабристского движения, а не любовная мелодрама»[12]. Историк кино Николай Лебедев писал в «Очерках истории кино СССР»: «Фильм получился зрелищно ярким и имел значительный успех у зрителя. Он выгодно отличался от вялых, иллюстративных костюмно-исторических картин, которые делались в те же годы»[13][14]. Он также писал: «„СВД“ ещё раз подтверждал, что средствами кино можно воспроизвести любой изобразительный стиль с силой не меньшей, чем это делают живопись и графика»[15]. Сценарист и теоретик кино Александр Мачерет увидел в фильме «отзвуки гражданского романтизма декабристов» — «романтический герой высоких мыслей и дел сталкивается с враждебными ему силами общественного зла». По его словам, «фильм погружает зрителя в атмосферу эстетики декабризма»[16]. Культурологи Юрий Лотман и Юрий Цивьян считали, что «сценаристы открыто идут навстречу кинематографу и деформируют исторические факты в соответствии с разнообразными штампами, то есть сознательно заменяют историю мифами массового сознания»[17]. Они отмечали, что авторы совершенно сознательно жертвуют драматическими эпизодами ради мелодраматических. При этом они отвергают версию о противоборстве сценарного материала и режиссёрской разработки фильма[18]. По их мнению, «искажение исторической действительности и перевод её на язык кино можно отчасти объяснить соблюдением авторами „СВД“ интересов развития этого языка»[19]. Историк кино Олег Ковалов писал о фильме: «Лента, говорящая, казалось бы, о далёком прошлом, рисовала драматический контраст между революционером и приспособленцем, актуальный для социальной реальности 20-х годов; фильм вобрал в себя тревожные раздумья молодых художников о мёртвой букве, которая может овладеть живыми силами общества»[20]. Киновед Яков Бутовский критически относился к актёрским работам в этом фильме. «Фильм неровный, — писал он, — рядом с превосходными сценами есть более слабые». При этом он указывал: «Однако критика приняла фильм хорошо. С успехом прошёл он за рубежом, собрав отличные отзывы. Работа Москвина оценивалась как сильнейшая сторона фильма, как достижение мирового операторского искусства»[21]. Киновед Лидия Зайцева отмечала, что «новаторство „СВД“ проявляется буквально на всех уровнях реализации темы»[22]. По мнению ряда критиков, этот созданный по законам исторической фантазии и отмеченный изобразительным маньеризмом фильм является шедевром киноискусства[23]. Кинокритик Михаил Трофименков написал, что «С.В.Д.» — это «первая советская историческая фантасмагория»[24]. Он так оценивал фильм: «„С.В.Д.“ — фильм немыслимый, может быть, идеальный. Это не гладкое, рафаэлевское совершенство, а дисгармоничное, сотканное из вопиющих противоречий. Самый красивый советский фильм лишён и намёка на красивость. Интеллектуальное кино оперирует бульварными приёмами. Достоверный „дух эпохи“ витает, как хочет, в пространстве абсурда. Конечно, за него отвечали сценаристы Тынянов и Юлиан Оксман. А за зыбкую, грозную, плывущую, как дым из гусарских чубуков, красоту — гениальный оператор Андрей Москвин. Но тайная магия фильма не в разделении полномочий, а в том, что оператор смог переосмыслить смыслы в образы, смирив нормальную операторскую тягу к самоигральной красоте, а сценаристы — прочувствовать киногеничность смыслов»[25]. Примечания
Литература
Ссылки
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||
