|
Обвинение жертвыОбвине́ние же́ртвы (или ви́ктимбле́йминг[1][2], англ. Victim blaming) — явление, когда жертве преступления, несчастного случая, болезни или любого вида насилия вменяется вина или частичная вина за совершённое в отношении неё нарушение или произошедшее несчастье. Как правило, обвинение жертвы принимает форму расистских, сексистских и классистских утверждений[3]. Однако эта позиция может существовать и независимо от таких видов нетерпимости, а в некоторых странах даже носит по меньшей мере полуофициальный характер[4]. С точки зрения социальной психологии, обвинение жертвы — это последствие веры в справедливый мир. В рамках виктимологии обвинение жертвы является методологической предпосылкой позитивистского подхода[5], принятого в том числе в постсоветской виктимологии[6]. В зарубежной виктимологии этому подходу противостоит подход, основанный на защите жертвы[7]. Психология обвинения жертвыС точки зрения социальной психологии, обвинение жертвы основано на так называемой вере в справедливый мир[8]. Вера в справедливый мир — это когнитивное искажение, при котором человек верит в то, что любое действие вызывает закономерные и предсказуемые последствия. Для такого человека невыносима мысль о том, что несчастье может произойти с кем-либо совершенно случайно. Как показал первооткрыватель феномена веры в справедливый мир Мелвин Лернер, чтобы избежать признания ошибочности своих представлений о справедливом устройстве мира, люди реинтерпретируют несправедливое событие, связывая его с поведением или свойствами жертвы, и тем самым одновременно обвиняют и принижают её[9]. Нежелание идентифицировать себя с жертвой, с теми, кто действительно страдает, и восхищение тем, кто одерживает верх и производит впечатление победителя, также лежат в основе суждения виновности жертвы[10]. Повторная виктимизацияПовторная виктимизация — это ретравматизация жертвы насилия, выражающаяся в реакции отдельных людей или институтов. Обвинение жертвы является одной из форм повторной виктимизации. Её другие возможные формы — это, в частности, неуместное поведение окружающих после насилия, некорректные высказывания медицинских работников или других людей, с которыми контактирует жертва[11]. Например, в культурах с жёсткими обычаями и табу по отношению к сексу и сексуальности — жертвы изнасилований особенно сильно стигматизируются. Так, общество может рассматривать жертву изнасилования (особенно если до этого она была девственницей) как «испорченную». В таких культурах повторная виктимизация может принимать формы общественного отвержения, изоляции или даже институционального наказания жертвы, например запрета на брак, принудительного развода (в случае, если жертва уже состояла в браке) или убийства[12]. История понятияТермин «обвинение жертвы» (victim blaming) впервые использовал Уильям Райан в одноимённой книге (Blaming the Victim), опубликованной в 1971 году[13][14][15][16][17]. Райан описывает обвинение жертвы как идеологию, применяемую для оправдания расизма и социальной несправедливости в отношении чернокожего населения США[16]. Книга была написана в качестве реакции на книгу Патрика Мойнигана «Негритянская семья: за вмешательство государства» (The Negro Family: The Case for National Action), вышедшую в 1965 году и известную в США как «отчёт Мойнигана» (the Moynihan Report). Мойниган считал непосредственной причиной тяжёлого положения афроамериканцев семейную структуру с преимущественно или постоянно отсутствующим отцом и матерью, которая зависит от государственной поддержки в обеспечении детей питанием, одеждой и медицинской помощью. По мнению Мойнигана, чтобы изменить ситуацию, требовались государственные меры по укреплению нуклеарной семьи среди чернокожего населения. По мнению Райана, теории Мойнигана были попытками преуменьшить роль социально-структурных факторов в существовании бедности и возложить ответственность на самих бедных, их поведение и культурные паттерны[18][19]. Книгу Райана называют «сокрушительной критикой ментальности, обвиняющей бедных в их бедности, а слабых — в их слабости»[20]. Это утверждение показывает, что явление обвинения жертвы, которое хорошо известно в человеческой психологии и истории, начали осознавать как проблему[21]. В 1947 году Теодор Адорно описал явление, которое позже было названо обвинением жертвы, как «одно из самых пагубных свойств фашистского характера»[22][23]. Немногим позже Адорно и его коллеги по исследовательской группе Беркли разработали свою знаменитую F-шкалу (где F означает «фашизм»), которая включала среди прочих фашистских черт «презрение ко всему дискриминируемому или слабому»[24]. После Адорно некоторые другие авторы также относили обвинение жертвы к типичным фашистским чертам[25]. Обвинение жертвы, феминизм и виктимологияИнтенцию защиты преступника и возложения частичной ответственности за преступление на его жертву можно обнаружить уже в первых работах по интеракционистской, или позитивистской, виктимологии, например в классической работе Б. Мендельсона «Новая ветвь био-психо-социальной науки: виктимология» (1956)[26][27]. Наиболее последовательную критику применения виктимологических понятий для обвинения жертвы высказывали феминистские исследователи — в первую очередь, в отношении жертв гендерного насилия[27]. В 1971 году виктимолог-позитивист Менахем Амир опубликовал своё исследование об изнасилованиях «Паттерны в изнасилованиях с применением физической силы» (Patterns in Forcible Rape)[28], в котором выдвинул понятие «изнасилования, спровоцированного жертвой» (victim-precipitated rape). Согласно определению Амира, «провокацию» можно обнаружить в случаях, когда жертва, с точки зрения насильника, дала неявное согласие на секс или позволила поместить себя в опасную или уязвимую ситуацию. В частности, исследователь предложил относить к «провокациям» употребление алкоголя, согласие сесть в машину незнакомого мужчины, согласие на ту или иную форму сексуального взаимодействия, а также недостаточно решительное сопротивление насильнику. Амир заключил, что «так или иначе, жертва всегда является причиной преступления»[28]. С критикой работы Амира с феминистских позиций выступила Памела Лейкс Вуд. В статье, опубликованной в American Criminal Law Review, она отмечает, что единственная возможность для женщины-жертвы избежать обвинений — это жить в постоянном страхе, что каждый мужчина может оказаться насильником[29]. Схожие возражения были высказаны Куртом Вайсом и Сандрой Борхес, заявившими, что из предложенной Амиром концепции изнасилования в действительности следует, что «единственный нужный ингредиент для изнасилования, спровоцированного жертвой, — это воображение насильника».[30] Как отмечает криминолог и президент Всемирного виктимологического общества Ян ван Дейк, обобщая работы феминистских исследователей, представление о том, что жертвы домашнего и сексуального насилия «провоцируют» мужчин на совершение насилия, то есть, фактически, заслуживают своей виктимизации, принадлежит к патриархальному менталитету, который в действительности и лежит в основе таких преступлений[27]. Обсуждение роли жертвы в совершённом в отношении неё насилии отвлекает внимание от структурных причин насилия над женщинами[27]. Дискуссии о проблеме обвинения жертвы помогли специалистам по гендерным исследованиям повысить чувствительность виктимологов к неравному распределению власти в целом и гендерному неравенству в частности[31]. См. такжеПримечания
|
Portal di Ensiklopedia Dunia
