|
Маний Курий Дентат
Ма́ний Ку́рий Дента́т (лат. Manius Curius Dentatus; около 321—270 годы до н. э.) — древнеримский политический деятель и военачальник, четырёхкратный консул (в 290, 284, 275 и 274 годах до н. э.), цензор в 272 году до н. э. Во время своего трибуната (вероятно, в 298 году до н. э.) успешно боролся за права плебеев. Одержал окончательные победы над самнитами и сабинами, в 275 году до н. э. разгромил Пирра при Беневенте и таким образом обеспечил Риму господство над Южной Италией. Четырежды удостаивался триумфа за свои военные успехи. В конце жизни был цензором. В античной литературе Маний Курий стал героем ряда нравоучительных историй и одним из символов староримских добродетелей. В частности, известна история о том, как Дентат отверг дары самнитских послов. ПроисхождениеМаний Курий принадлежал к незнатному плебейскому роду Куриев. Согласно консульским фастам, его отец и дед носили тот же преномен — Маний[1]. Цицерон называл Дентата «новым человеком»[2], а также указывал на то, что тот приехал в Рим из муниципия[3]. Согласно Плинию Старшему, Маний Курий получил свой когномен Dentatus («Зубастый») вследствие того, «что родился уже с зубами во рту»[4]. БиографияНачало карьерыРождение Мания Курия в историографии датируют предположительно 321 годом до н. э.[5] Он впервые упоминается в источниках как народный трибун. В этом качестве он противостоял влиятельному патрицию Аппию Клавдию, который, будучи интеррексом, отказался принимать голоса, поданные за плебейских кандидатов на консульских выборах. Дентат принудил сенат заранее одобрить избрание плебея; Цицерон считал это огромным достижением для того времени[6], а советский антиковед С. Ковалёв в связи с этими событиями причислил Мания Курия к «крупнейшим демократическим деятелям Рима»[7]. Плебс наградил Мания Курия за его заслуги домом и участком земли в 500 югеров[8]. Согласно Ливию (не упоминающему Дентата, но называющему год, в который Аппий Клавдий был интеррексом[9]), эти события должны относиться к 298 году до н. э.[10]. Войны с италиками В 290 году до н. э. Маний Курий был консулом совместно с патрицием Публием Корнелием Руфином[11]. В тот год оба консула были посланы против самнитов. Победив в нескольких больших сражениях, они тем самым завершили Третью Самнитскую войну[12]. Согласно заключённому мирному договору, был возобновлён формальный союз между Римом и самнитами, причём последние, видимо, не понесли каких-либо территориальных потерь[13]. Вернувшись в Рим, Дентат и Руфин отпраздновали триумф[14]. Следствием разгрома самнитов стала война с сабинами, которые или сочувствовали самнитам, или даже поддерживали их[7]. Маний Курий подавил «непродолжительное и бессильное сопротивление»[15] и добился капитуляции сабинов. Большая часть их территории была аннексирована[16], а Дентат получил второй триумф в течение одного консульского срока[17]. Согласно Орозию, масштабы второй победы оказались особенно впечатляющими: Маний Курий, «когда хотел сообщить в сенате о величине захваченной сабинской земли и о количестве захваченного народа, не смог это выразить числом»[18]. Уцелевшие сабины получили в том же году гражданство без права голоса[19][7]. Автор сочинения «О знаменитых людях» упоминает третий триумф Мания Курия над луканами, дата которого неизвестна[20]. В 284 году до н. э. после гибели при Арреции Луция Цецилия Метелла Дентера Маний Курий стал консулом-суффектом[21] и продолжил войну с сенонами. Сначала он отправил к противнику послов, а когда те были убиты, разгромил сенонов в сражении. Результатом этой победы стало основание первой римской колонии на земле галлов — Сены Галльской[22]. По другой версии, озвученной у Орозия, эти события имели место в 283 году до н. э., и Дентат сменил Луция Цецилия на посту претора[23][24]. Пиррова война Флор ошибочно утверждает, что очередное консульство Мания Курия, совместное с Гаем Фабрицием Лусцином, пришлось на 279 год до н. э., когда эпирский царь Пирр нанёс римлянам поражение при Аускуле[25]. В действительности консулами этого года были Публий Деций Мус и Публий Сульпиций Саверрион[26], которые и командовали в битве с эпиротами, а Дентат впервые упоминается в связи с Пирровой войной в 275 году до н. э., когда он действительно стал консулом в очередной раз[27]. Пирр незадолго до этого вернулся из Сицилии и провёл зиму 276/275 годов в Таренте или в Локрах[28], где готовился к решительной схватке за Южную Италию. Римская республика находилась на тот момент не в лучшем положении. Затянувшаяся война и эпидемия чумы привели к заметному сокращению населения, а возвращение в Италию всё ещё непобедимого врага вызвало всеобщий ужас[29]. В результате консулы столкнулись при наборе армии с серьёзными трудностями. Дентату пришлось впервые в истории Рима применить в качестве наказания для тех, кто уклонялся от воинской службы, конфискацию имущества с дальнейшей его распродажей; эта мера возымела нужный эффект[30][31][32]. Оба консула — Дентат и его коллега Луций Корнелий Лентул Кавдин — выступили в Южную Италию (вероятно, в первую очередь чтобы предотвратить предательство союзников[33]), но действовали на разных направлениях. Лентул, видимо, перекрыл дорогу в Луканию и Бруттий, а Маний Курий двинулся в Самний[34]. В этой ситуации Пирр решил разгромить консулов поодиночке и первый удар нанёс по армии Дентата. Битва при БеневентеАнтичные писатели по-разному локализуют решающее сражение между римлянами и Пирром. Плутарх сообщает об окрестностях Беневента в Самнии[35], Флор и Орозий — об Арузинских полях в Лукании[36][37], Фронтин — об Арузинских полях у города Статуент или Фатуент[38]. В историографии выдвигаются предположения, что эти поля в действительности находились недалеко от Беневента, и что именно там произошло сражение[39]. О численности армий ничего не известно. Только Орозий сообщает о 80 тысячах пехотинцев и 6 тысячах кавалеристов в войске Пирра[40], но большинство учёных считает эти данные неправдоподобными[33]. Дентат занял возвышенность и решил дожидаться подкреплений из Лукании. Пирр же форсировал события: он направил часть своих сил в обход, чтобы атаковать римлян с двух сторон. Из-за незнания местности эпироты не успели закончить этот манёвр до рассвета, и Дентат, хотя и был застигнут врасплох, смог отразить атаку на лагерь[41]. Затем он вывел свою армию в поле для решающей схватки. На одном фланге легионеры смогли потеснить врага, в то время как на другом римляне бежали до самых ворот лагеря, не выдержав соединённого натиска слонов, фаланги и эпирской конницы[35]. Если верить Флору, исход битвы решила случайность: мать одного слона, раненного в схватке, услышав, как он жалобно трубит, пришла в ярость и перестала отличать свои боевые порядки от вражеских[42]; согласно Орозию, римляне смогли обратить слонов в бегство с помощью зажигательных стрел и огненных плетей[43]. Пирр отступил в Тарент[44]. В историографии ведётся дискуссия о реальном исходе битвы при Беневенте. Есть мнения о том, что в действительности Пирр не был разбит, что римляне одержали только «формальную победу» и что эпирский царь сохранил все шансы на успешное продолжение войны[45]. В последующие месяцы оба римских консула вели себя пассивно. Маний Курий стоял лагерем в Самнии, в то время как эпирский царь пытался найти подкрепления для своей армии. Потерпев в этом неудачу, Пирр был вынужден покинуть Италию[46]; таким образом, сражение при Беневенте закрепило за Римом весь юг Апеннинского полуострова[47]. Триумф Мания Курия после победы при Беневенте источники признают великолепным. По Риму была пронесена богатейшая добыча — «золото, пурпур, знамёна, картины, тарентинская роскошь»[48], но больше всего впечатлили римлян слоны, увиденные ими впервые[49][50]. Поздние годыПосле триумфа Маний Курий был избран консулом на следующий год (274 до н. э.)[51]. В это время шла успешная для Рима война с луканами, самнитами и бруттиями, продолжавшими сопротивление и после ухода Пирра в Грецию[30]. По её окончании Маний Курий вернулся на свою усадьбу в земле сабинов, где посвятил себя сельскому хозяйству. Согласно Цицерону, неподалёку от этой усадьбы позже находились владения Катона Старшего[52]. В 272 году до н. э. Маний Курий стал цензором[53]. На этой должности он отвёл воды Велийского озера в Лации в реку Нар[54] и начал строительство акведука Anio Vetus, снабжавшего Рим водой из реки Анио. Основным источником финансирования были деньги от продажи захваченной в Пирровой войне добычи. Спустя два года сенат решил создать комиссию в составе Мания Курия и Марка Фульвия Флакка для завершения строительства, но уже через пять дней после назначения Маний Курий скончался[55]. Память В поздние времена Маний Курий почитался как один из благороднейших мужей Древнего Рима, образец аскетичности, сочетавший с высоким общественным положением и огромными заслугами перед родиной крайне простой образ жизни («совершенный образец и римской воздержанности, и выдающейся храбрости»[56]); в этом отношении его ставили рядом с Луцием Квинкцием Цинциннатом и Гаем Фабрицием Лусцином[57] (с последним его нередко путали[58]) и вспоминали с любовью и благоговением[59]. Источники приводят разные примеры воздержанности Мания Курия: его вызывали в сенат прямо из его усадьбы[60]; из всей добычи, захваченной в многочисленных успешных войнах, он принёс домой только одну деревянную чашку[61]. После захвата земель сабинов, когда каждый гражданин получил по семь югеров земли, сенат выделил было Манию Курию участок в сто югеров, но Дентат отказался принимать этот дар[56]. Умер он таким бедным, что народу пришлось собирать приданое для его дочери. Такой образ — государственного мужа, воина и одновременно непритязательного землепашца — стал особенно востребованным из-за вытеснения в позднеантичной Италии мелкого частного хозяйства крупными латифундиями с характерной для них проблемой низкой эффективности рабского труда[62]. В ряде источников излагается сюжет о приходе к Дентату послов от самнитов, которые в условиях непрекращавшихся Самнитских войн попытались его подкупить, предложив ему много золота. Он же принял их, когда пёк на своём очаге репу, и отверг дары, сказав, что предпочитает есть из глиняной посуды, но повелевать теми, кто владеет золотом[63][52][56]. Мания Курия называли в числе старцев, которые «мудростью своей и авторитетом защищали государство»[64]. Отношения между Манием Курием и Тиберием Корунканием стали символом настоящей дружбы, которая не противоречит ни интересам государства, ни добросовестности по отношению к другим людям[65][66]. Живописцы Нового времени изображали Дентата готовящим репу; решительным жестом он отвергает золото и серебро, которое подносят ему самнитские послы в военной одежде. Особенно популярной была эта тема у художников итальянского барокко[57]. Примечания
ЛитератураПервоисточники
Вторичные источники
Ссылки
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
