|
Фигль-Мигль
Фигль-Мигль (настоящее имя — Екатери́на Алекса́ндровна[1] Чеботарёва[2], род. 1970, Санкт-Петербург) — российская писательница: прозаик и эссеист. БиографияРодилась в интеллигентной семье, выросла в Охте[3], в начале 1990-х окончила филологический факультет СПбГУ[2]. По специальности не работала[3]. ПсевдонимПо многим признакам можно было предположить, что автор, скрывающийся под псевдонимом Фигль-Мигль, родом из Санкт-Петербурга, и до получения им в 2013 году премии «Национальный бестселлер» выдвигались предположения, что под псевдонимом скрывается литературный критик Виктор Топоров, кинокритик Михаил Трофименков, режиссёр и сценарист Михаил Брашинский, писатель Татьяна Москвина или писатель Павел Крусанов[2]. Однако на церемонии вручения премии «Национальный бестселлер» на сцену вышла «худощавая шатенка в темных очках и бежевом платье»[2]. Она отказалась открыть своё имя и не общалась с прессой[4]. Вскоре после этого Фигль-Мигль дала интервью, в котором подробно рассказала историю своего псевдонима: «Он был придуман давным-давно для газеты „Сорока“, которая была бумажным прототипом нынешних соцсетей. Потом, еще в 1990-е, я пришла с романом в журнал „Нева“. И старая редакция очень по-доброму ко мне отнеслась — и покойный Борис Никольский, и Самуил Лурье, а затем они потратили много времени, чтобы меня от этого псевдонима отговорить. Но мне еще и тридцати не было, поэтому я подумала: „Старые пердуны недовольны, значит, отличный псевдоним“. Что он означает? Что написано, то и означает: что автор фигляр, паяц, гаер, шут гороховый. Это мой привет всем людям, которые смотрят в зеркало и видят там совесть нации»[3]. В другом интервью она сказала, что «псевдоним, как все правильно поняли, означает, что автор — шут гороховый», и добавила: «Какая все эти годы была от псевдонима польза? Он надежно защищал от всякого гендерного поноса. А я так вижу, что он уже начинается, и это крайне неприятно. Десять предыдущих лет люди худо-бедно занимались чтением моей писанины. А теперь они будут обсуждать мою персону в тупом гендерном свете»[5]. Многие критики выражали мнение, что именно нелепость псевдонима во многом поспособствовала популярности автора. Например, Анна Наринская писала: «…глупейший псевдоним стал работающей частью проекта — ни этот текст, ни предыдущий подписанный Фиглем-Миглем роман „Щастье“ не были бы так завлекательны, не будь мистификация столь очевидной, значься на обложке какая-нибудь похожая на человеческую фамилия»[6]. Дмитрий Быков в интервью по поводу результатов вручения премии «Национальный бестселлер» в 2013 году говорил: «Ну кто бы ее знал в качестве Екатерины Н.? <…> Никто бы и внимания не обратил. А после Фигля-Мигля она дает информационный повод. Возникает интрига, все начинают думать кто она такая, заглядывать под черные очки…»[7] КритикаО журнальной эссеистике Фигль-Мигль первым высказался литературный критик Самуил Лурье, заявив: «В кои-то веки в Петербурге появился настоящий эссеист», и охарактеризовав стиль автора следующим образом: «Тотальная ирония, под ней — рефлексия и скрытность. Невероятная начитанность. Нелепый псевдоним»[8]. Журнальную прозу автора рецензент Павел Крючков назвал «игрокомическим постмодернизмом»[9]. Первый роман Фигль-Мигль, вышедший отдельным изданием, — «Щастье» — оценивали по-разному. Так, литературный критик Виктор Топоров описал новое произведение автора как «…изысканно и виртуозно написанный философский роман в оболочке антиутопии. В оболочке лишенной малейшего намека на политическую сатиру (не говоря уж о пресловутом кукише в кармане) антиутопии» и, подводя итоги, написал: «Одним словом, Фигль-Мигль — запомните это имя! Это чудовищное и чудовищно безвкусное (тут уж спора нет) имя нового замечательного писателя»[10]. PR-директор издательства «Лимбус Пресс» Вадим Левенталь, назвав публикующегося на протяжении последних пятнадцати лет автора главным дебютантом года, отметил: «Читатель Фигля-Мигля скорее должен ценить Набокова и Пелевина, тогда он будет поминутно хохотать и радоваться каждому абзацу, как удачно забитому мячу. Ни сентиментальности, ни „духовности“ — стиль превыше всего»[11]. Он также рассказал об истории взаимодействия писателя и издательства: «Долгое время вещи Фигля-Мигля мы не брали — они были слишком специфически-литературными и филологическими, бессюжетными. Однако около четырех лет назад в писательском сознании автора что-то изменилось, в произведениях Фигля появились и едкий характер, и острый сюжет, и интрига. Рукопись романа „Щастье“ попала к нам в порядке редакционного самотока четыре года назад, и не было особенных сомнений, нужно ли печатать эту вещь»[2]. Дмитрий Турунченков написал, что «роман <…> Фигль-Мигля относится к литературе, восходящей корнями к бурлеску», и провёл параллели с Хоуп Миррлиз, Фланном О’Брайеном и Борисом Вианом: «Всех этих авторов объединяет поистине волшебная аура их произведений, действие которых происходит в совершенно других, непостижимых умом реальностях, так что не всегда понимаешь, как это сделано»[12]. Дарья Маркова тонко подметила, что «„Щастье“ производит впечатление персонализированных эссе: образы, идеи, мысли стали персонажами; эссеист огляделся, увидел мир вокруг и схватился за блокнот и карандаш», и так перечислила особенности произведения: «Во-первых, умно, во-вторых, тоже умно, в-третьих, затейливо. Далее уже без счёта: сплошь иронично, интертекстуально, фантастически, философски, рационально, но безумием от этой рациональности тянет за версту». В свою очередь Анатолий Гусев обозначил роман всего лишь как «нормальный фантастический дебют: социальная сатира с элементами пародии и гротеска, малооригинальная по сюжету, с шаткой, рассыпающейся композицией и отдельными удачными находками, выдающими авторский потенциал»[13]. Третий роман автора, вышедший отдельным изданием, — «Волки и медведи» — привлёк к себе наибольшее внимание, потому что благодаря ему Фигль-Мигль стала лауреатом премии «Национальный бестселлер». Это событие получило относительно широкий общественный резонанс. Писатель и литературный критик Дмитрий Быков, соревновавшийся и в итоге обогнавший Фигль-Мигль в борьбе за премию «Национальный бестселлер» в 2011 году, так высказался о творчестве автора: «Я от ее книг не в восторге, считаю ее прозу выспренней, чрезвычайно эклектичной по стилю, там до смысла едва доберешься… <…> Псевдоним очень удачный. Он как раз отражает авторскую манеру. Там очень много фиглей и миглей, но практически отсутствует то мясо, которое в прозе ценнее всего — напряженный сюжет, точные эпитеты, живые диалоги, — всего этого там не вижу»[7]. Михаил Трофименков считал, что именно в 2011 году Фигль-Мигль и должен был получить премию «Национальный бестселлер» за роман «Ты так любишь эти фильмы», назвав его победу в 2013 году «актом литературной справедливости»[14]. Марк Гурьев отметил, что роман «Волки и медведи» даёт представление «о расшатывании традиционного мировоззрения русского человека и о полном разброде в умах простого народа и интеллигенции» и что его можно считать «петербургским ответом брутальной московской сатире Владимира Сорокина, Виктора Пелевина или Виктора Ерофеева»[15]. Признание
ПубликацииЖурнальныеРоманы
Повести
Рассказы
Эссе
Отдельными изданиямиРоманы
Переводы
Примечания
Ссылки
|
||||||||||||||||||||||||||||
