|
Участник:Dunadan Ranger/СильмариллионИсточники вдохновенияСкандинавская мифология Толкин, предприняв амбициозный проект воссоздания утраченной английской мифологии, за неимением приемлемого числа собственных английских преданий обратился к родственной по языку и происхождению скандинавской мифологии[1]. По его словам, Средиземье (англ. Middle-earth) — это обитаемый мир в представлении людей древности, известный у древних скандинавов, как Мидгард и у англосаксов, как middan-geard[2][3]. Оплот зла в своём мире Толкин в соответствии со скандинавской традицией расположил на севере[4]. Валар в немалой степени являют собой образы скандинавских богов, адаптированные к христианскому мировоззрению писателя, в соответствии с которым они — духи ангельского порядка, созданные Единым и правящие Землёй от его имени[5][6]. Главный среди Валар, Манвэ, подобно верховному скандинавскому богу Одину озирает мир с высочайшей вершины, ассоциируется с небом и воздухом и одевается в синие одежды. Тулкас, обладающий огромной физической силой, напоминает воинственного Тора. Сковывание цепями падшего Мелькора и его последующее освобождение из плена повторяют историю Локи. Мелькору и его главному прислужнику, Саурону, также отданы негативные черты Одина, наследуя которого они действуют через обман, держат у своих тронов огромных волков, отдавая им на съедение эльфов и людей, а Саурон, вдобавок, подобно Одину умеет менять облик[7][8]. Мотив «руки в волчьей пасти» в истории Берена — отсылка к сюжету, в котором огромный волк Фенрир откусывает руку богу Тюру. Волки-оборотни, пожирающие в темноте одного за другим пленных спутников Берена и Финрода — эхо схожего эпизода из «Саги о Вёльсунгах»[9][10]. История Турина имеет ряд параллелей с мифом о Сигурде, включая мотивы драконьего шлема, перекованного меча и стерегущего сокровища дракона. Второе имя Турина, «Турамбар», на языке квенья означает то же, что и «Сигурд» на древнескандинавском — «победитель судьбы»[11]. В обеих историях герой подстерегает в засаде ползущего дракона и убивает его, нанеся удар мечом в незащищённое брюхо. Дракон Фафнир перед смертью от руки Сигурда предсказывает ужасное будущее, побеждённый Турином Глаурунг — раскрывает страшную правду[12][13]. Надпись на могиле Турина, «Dagnir Glaurunga» («Погибель Глаурунга»), отсылает к прозвищу Сигурда Fafnisbani — «Погибель Фафнира»[11]. Кельтская мифология.jpg) Исход эльфов-нолдор из Валинора и их прибытие по морю в Средиземье напоминает сюжет ирландской мифологии о вторжении на остров Туата Де Дананн — полубожественных созданий, народа богини Дану. Подобно им, нолдор достигают больших высот в искусстве и ремёслах в своём прежнем месте обитания, прибывают из-за моря в землю, которую они считают своей по праву и после высадки на побережье сжигают свои корабли. В ирландском мифе пришельцы вступают в битву с народом, населяющим остров, которая происходит в условиях солнечного затмения, а в «Сильмариллионе» эльфы одерживают победу над войсками Моргота в битве под звёздами ещё до создания Солнца и Луны. Королю народа богини Дану Нуаду победа в битве достаётся ценой потери руки, что отразилось в истории Маэдроса, старшего сына короля нолдор Феанора, который вынужден был лишиться руки, чтобы освободиться из плена Моргота. После столетий войн выжившие эльфы постепенно отплывают обратно в Валинор подобно тому, как Туата Де Дананн после их изгнания из Ирландии безмятежно пребывают в зачарованных заморских краях[14]. Мильтон Значительное воздействие на образ сил зла у Толкина оказало творчество английского поэта XVII века Джона Мильтона. Ставший классическим для английской литературной среды образ Сатаны из поэмы Мильтона «Потерянный рай» — «мятежника, полководца во главе легионов тьмы, самозваного короля на престоле Пандемониума» — непосредственный литературный предшественник Мелькора/Моргота и Саурона, а через них и «исчисляющихся легионами властелинчиков современного фэнтези». Масштаб противостояния добра и зла в «Сильмариллионе» соответствует мильтоновскому — война идёт непосредственно между ангельскими и демоническими силами, возглавляемыми лично дьяволом. Подобно падшему архангелу у Мильтона, Моргот восседает на троне в своём подземном царстве и повелевает огромными армиями[16]. В то же время, образ Тёмного Властелина у Толкина имеет отчётливо полемический характер по отношению к начатой Уильямом Блейком постмильтоновской литературной традиции оправдания Сатаны на основе мильтоновского образа, который стал восприниматься, как романтический. Толкиновский Моргот, исполненный пустой и тщетной жажды власти, восстанавливает подлинный, не искажённый более поздними веяниями мильтоновский замысел. Имеются, однако, и существенные отличия — если в «Потерянном раю» Сатана бросает открытый вызов Богу, претендуя на его власть, то у Толкина Мелькор посягает на творческую силу Единого, не решаясь при этом открыто противостоять ему. «Восстание Ангелов» и «Война на Небесах» в «Сильмариллионе» происходит не на физическом, а на духовном уровне, и проявляется в противостоянии музыкальных тем перед престолом Единого[17]. Первая мировая война В 1916 году, находясь на лечении в госпитале после фронтов Первой мировой войны, Толкин начал сочинять первое прозаическое произведение своей «мифологии для Англии» – «Падение Гондолина», которое повествует о взятии армиями Тёмного Властелина Мэлько великого эльфийского города. Впоследствии Мэлько стал Мелькором, а сам рассказ трансформировался в соответствующий фрагмент «Сильмариллиона». Повествуя о подготовке Мэлько к войне, автор уделяет особое внимание описанию устройств, состоящих на вооружении армии Тёмного Властелина. По его приказу для нападения на Гондолин «из великих запасов металла и сил огня» сооружается множество «чудищ, подобных змеям и драконам, которые должны переползти через Окружные Холмы, заполонив равнину и прекрасный город пламенем и смертью». Представители первого типа этих драконов, построенные из меди и бронзы, взрывали врагов своих дыханием или же давили их. Во время осады города они использовались для пробивания брешей в стенах. Другие, «огненные драконы», выглядят наиболее сказочно — созданные из «чистого пламени», они несли на себе множество балрогов, разрушая всё на своём пути. При их приближении «железо и камень плавились и становились подобными воде». И, наконец, представители третьего типа машин внутри были наполнены орками, а сделаны были из «железа, столь искусно соединённого, что они могли неспешно течь подобно металлической реке, извиваться и преодолевать любые препятствия»[18][19]. По мнению Джона Гарта, автора книги «Толкин и Великая война», в описании данных «драконов» определённо угадываются танки, увиденные писателем во время битвы на Сомме. Прежде всего, эта связь заметна в образе металлических машин, которые передвигаются на гусеницах и имеют в наличии экипаж из солдат-орков. А упомянутые в истории «сердца и духи пылающего огня», которые принадлежат одному из видов «драконов», можно соотнести с двигателем внутреннего сгорания[20][19]. Немаловажно, что бронетехника, с которой писатель столкнулся на войне, принадлежала британской армии, однако её вид вызвал у него отнюдь не гордость, а страх и отвращение. Как следствие, танки в его произведении действуют на стороне зла, приобретая в соответствии с общей стилистикой повествования облик чудовищных драконов[21]. Гарт отмечает, что представление о новоизобретённых машинах войны, как о чём-то сверхъестественном, не является исключительно толкиновской идеей. Подобные образы встречается в различных сводках того времени — в тогдашней прессе танки сравнивались с разнообразными «допотопными и мифическими чудовищами». Отчёт о встрече немецких солдат с танками содержал следующие описания:
Закономерно, что в глазах эльфов, защитников Гондолина, невиданная ими ранее техника выглядит результатом действия колдовских чар, а двигатель внутреннего сгорания — металлическим сердцем, наполненным огнём. Тем самым, по мнению Гарта, Толкин предвосхищает высказывание Артура Кларка: «Любая достаточно развитая технология неотличима от магии»[20][19]. (Властелин Колец)ХристианствоПесня орла, в которой тот возвещает людям о падении Саурона, имеет ряд явных отсылок к Библии. В частности, стилистическое сходство заметно в использовании Толкином характерных для классического английского перевода Библии архаичных слов ye и hath. Слова «Пойте и радуйтесь» перекликаются с псалмом 33[комм. 1], стихотворение в целом — c псалмом 24[комм. 2]. Разбитые «Чёрные Врата» из песни в сюжете романа обозначают ворота Мораннон, но их «очень легко отнести к Смерти и Аду», подобно Мф. 16:18 «И врата адовы не одолеют её». Во фразе «Король грядёт воцариться» речь идёт об Арагорне, однако она так же применима ко Христу и Второму пришествию. Христианский символизм также проявляется в датировке ключевых событий истории. Братство отправляется в поход 25 декабря (Рождество), а уничтожение Кольца происходит 25 марта — в день Благовещения и, в англосаксонской традиции, Распятия. По мнению Шиппи, «упоминая дату 25 марта, Толкин представлял „эвкатастрофу“ во „Властелине Колец“ как предвестие другой, более великой „эвкатастрофы“ — Счастливого Конца христианского мифа»[22][23]. Примечания
Литература
|
Portal di Ensiklopedia Dunia
