|
Тургеневская девушка .jpg)  Турге́невская де́вушка, или тургеневская барышня, — типичная героиня произведений Ивана Тургенева, литературный тип, сформировавшийся в русской культуре на основе обобщённого образа нескольких созданных им женских персонажей в романах и повестях 1850-х — 1880-х годов. ХарактеристикаВ книгах Тургенева это замкнутая, но тонко чувствующая девушка, которая, как правило, выросла на природе в глухом поместье (без тлетворного влияния светской и городской жизни), чистая, скромная и неплохо образованная. Как правило, она явный интроверт, плохо сходится с людьми, но обладает глубокой внутренней жизнью. Яркой красотой она не отличается, часто может восприниматься как дурнушка. Она влюбляется в главного героя, оценив его истинные, не показные достоинства, желание следовать идее служения народу, и не обращает внимание на внешний лоск и богатство других претендентов на её руку. Влюбившись, она верно и преданно следует за любимым, несмотря на неприятие её выбора родителями или внешние обстоятельства. Иногда она влюбляется в недостойного, переоценив его душевные качества. Несмотря на свою хрупкость и мечтательность, она обладает сильным характером, который может быть сначала незаметен окружающим; она ставит перед собой цель и стремится к ней, преодолевая преграды, и порой достигает намного большего, чем мужчина её круга. Её отличает огромная нравственная сила, решимость «идти до конца», жертвенность, соединённая с почти неземной мечтательностью. Тургеневские героини этого типа обычно противопоставлены автором более слабому герою, типичному «лишнему человеку», и по ходу развития сюжета демонстрируют «превосходство свежей, энергической девушки над вялым продуктом великосветской, условно-этикетной жизни»[1]. В отличие от вялых и эгоистичных лишних людей тургеневская девушка может пожертвовать собой ради любимого человека или во имя какой-либо высокой идеи[2]. Рассудительность в ней сочетается с порывами истинного чувства; любит она упорно и неотступно. Особняком здесь стоит одержимая религией героиня романа «Дворянское гнездо» Лиза Калитина, которая, по словам Д. И. Писарева, «руководствуется инстинктом или авторитетом, создает себе призраки, изнемогает в неестественной борьбе с самыми законными своими побуждениями»[3] и в итоге уходит в монастырь, отвергая Лаврецкого. В современной языковой ситуации эпитет «тургеневская барышня/девушка» ошибочно употребляется для обозначения «романтической девушки; идеалистки; нежной и душевной барышни[4]; несовременной, старомодной особы; слабой, плаксивой, сентиментальной[5], неприспособленной к жизни; поэтичной, нежной, лёгкой, влюблённой, изящной[2]; романтичной и возвышенной, хрупкой и трогательной, женственной и утончённой; мгновенно краснеющей и смущающейся». Но героини Тургенева смело идут на войну (Елена в «Накануне») и в революцию (как Марианна в «Нови»). Очевидно, произошло частичное смешение с характеристиками кисейной барышни, институтки — изначально более негативных, нервных и неприспособленных к реальной жизни женских образов. Авторские характеристики героиньТургенев во многом следует пушкинскому каноническому образу русской женщины с её естественными, открытыми и яркими чувствами, которые, как правило, не находят должного отклика в мужской среде[6].
Девушке
Мне не нравится томность 
Памяти И. С. Тургенева
(фрагмент) 10.
Критики о тургеневских девушках.jpeg) Осмысление «тургеневских девушек» началось уже в критических статьях современных Тургеневу критиков. Яркие характеристики героинь этого типа даны в статье Д. И. Писарева «Женские типы в романах и повестях Писемского, Тургенева и Гончарова» (1861). «…стоит напомнить характеристику, которую дал Асе — одной из самых ярких тургеневских фигур — Александр Островский. Он заметил, что у этой девушки — „золотуха, загнанная внутрь“. И она, и Елена (жена Инсарова), и Одинцова (предмет любви Базарова) при всей своей экспрессии наделены теми же проблемами, что и тургеневские юноши, — они не в состоянии совладать с собственной аффективностью, не способны присвоить силы экспрессии, для этого им необходим, в качестве протеза-посредника мужчина, в которого они инвестируют свою либидозную энергию. Сама по себе подобная трактовка женщины не является специфической особенностью Тургенева, мы находим такие фигуры у Жорж Санд, оказавшей вообще огромное влияние на русскую литературу середины века. Специфика тургеневской девушки выявляется только на фоне её связей с тургеневским юношей»[9]. В статье «Символы красоты у русских писателей» (1909) Иннокентий Анненский писал об однообразии отношения Тургенева к женской красоте. Он иронически сравнивает тургеневскую женщину с былинной поляницей, которая, будучи грандиозных размеров, сажает богатыря в карман и предлагает ему «сотворить с ней любовь», после чего богатырь гибнет: «Богатырь, посаженный в женский карман, да ещё вместе с лошадью, вот настоящий символ тургеневского отношения к красоте»[10]. «…В своих романах Тургенев, рисуя женские образы, преследует два начала в русской женщине. Это общечеловеческое начало (Лиза из „Дворянского гнезда“) и активное начало, присущее времени (Наталья из „Рудина“ и Елена из „Накануне“). И. Тургенев довольно глубоко прослеживает два типа женского характера. Как уже упоминалось выше, ещё Пушкин подчеркивал в женщине нравственные преимущества силы, цельные и чистые характеры, ставившие её выше „лишних людей“ дворянской интеллигенции. Тургенев углубляет и развивает это противоречие, противопоставление. „Сколько ты ни стучись природе в дверь, не отзовётся она понятным словом, потому что она немая… Живая душа — та отзовётся, и по преимуществу женская душа“. Приведенные здесь слова Шубина из первой главы „Накануне“ оправдываются всеми тургеневскими романами. Именно Наталья „отзывается“ на призыв Рудина; именно Лизу больше всего взволновала жизненная драма Лаврецкого, и она ответила на его любовь; именно Елена, оставив близких и родину, пошла вместе с Инсаровым на борьбу. (…) Почти везде у Тургенева в любви инициатива принадлежит женщине; её боль сильнее и кровь горячее, её чувства искренне, преданнее, нежели у образованных молодых людей. Русская женщина всегда ищет героев, она повелительно требует подчинения силе страсти. Сама она чувствует себя готовой к жертве и требует её от другого; когда её иллюзия насчёт героя исчезает, ей не остается ничего иного, как быть героиней, страдать, действовать. Романист наделяет своих героинь чертами пленительной женственности, сказывающейся не только в милой внешности, но и в душевной мягкости и грации. (…) Деликатность здесь не означает бесхарактерности. Отличительная особенность женских образов Тургенева в том именно и состоит, что при своей внешней мягкости они сохраняют полную непримиримость в отношении воспитавшей их консервативной среды. (…) Во всех них „огонь“ горит вопреки их родным, их семьям, только и думающим о том, как бы этот огонь затушить. Все они независимы и живут „собственной своею жизнию“»[11]. «Герои Тургенева схематичны, а знаменитые тургеневские женщины вызывают любые чувства, кроме желания с ними познакомиться» — Сергей Довлатов[12]. См. такжеПримечания
Литература
|
Portal di Ensiklopedia Dunia
