Неонационализм (англ.neo-nationalism)[1][2][3] или новый национализм (англ.new nationalism)[4][5] — идеология и политическое движение, построенные на основных характеристиках классического национализма[6], включающие элементы реакционного характера, возникшие в ответ на политические, экономические и социально-культурные изменения, которые сопровождали глобализацией во время второй волны глобализации в 1980-х годах[7][8][9]
Неонационализм считается общезападноевропейским явлением и берёт свое начало в период после окончания Холодной войны и изменениях, которые третья фаза глобализации принесла в западноевропейские государства. Интеграция и расширение Европейского союза привели к ряду экономических, социальных и политических изменений, вызвавших неопределённость на индивидуальном и коллективном уровне[25][26]. Расширение прав и возможностей Европейского союза путём принятия новых членов и референдумы по Европейской конституции сформировали идею транснациональногоквазигосударства[27] и глобальной нации в условиях либеральной демократии как единой политической идеологии, которая управляет этим транснациональным государством. После того как Договор о введении Конституции для Европы был отклонён, делегирование национального суверенитета Европейскому союзу рассматривалось неонационалистами как стратегический акт, который подрывает национальный суверенитет государств и их право на самоопределение.
Внешние факторы
Драматические события в исламском мире в 1980-х годах, такие как Иранская революция и Ливанская война, положили начало росту иммиграции в западноевропейские государства[28]. Проблемы, с которыми сталкивались иммигранты в связи с их прибытием, размещением и интеграцией в новое общество принимающего государства, мотивировали реструктуризацию политической повестки дня и корректировку политики, которая интегрировала разнообразие иммигрантов. Включение «иностранных принципов» рядом с традиционными элементами, составляющими характер принимающего государства, в качестве критериев политики привело к ощущению угрозы, которое ощущали неонационалисты. Этот процесс был оформлен как «исламизация» и превратился в объяснительный фактор для определенного оборонительного коллективного поведения[29].
Конфликты и насилие, последовавшие за политической дестабилизацией в некоторых исламских государствах, привели к категоризации ислама как имеющего антидемократический и антисовременный характер, который противоречит западной либеральной демократии. После атак 11 сентября этот образ ислама стал доминирующим. Ощущение «исламской угрозы» современным обществам и их культуре, распространившееся по западноевропейским государствам, привело к росту национального самосознания и гордости в плане культуры и фольклора, а также потребности в защите национальной культурной идентичности[30][31].
Корни национализма
Неонационализм берёт свои корни в классическом национализме. И националисты, и неонационалисты рассматривают нацию как одну семью, но различаются в критериях принадлежности. Для националистов государство и нацию это семья, члены которой неразрывно связаны на основе этнической, расовой, генетической, религиозной или культурной однородности как критериев принадлежности[32]. Неонационалисты, напротив, более важным считают историческую ассоциацию, что принципиально их отличает от предшественников с точки зрения инклюзивности[33].
Обзор и характеристики
Майкл Хирш в своей статье для Politico описал неонационализм как «жестокое популистское неприятие статус-кво, которое мировые элиты навязали международной системе после окончания Холодной войны, и которое избиратели с низкими доходами, по понятным причинам, посчитали несправедливым»[4][5]. Майкл Брендан Догерти написал в The Week, что новый национализм — это «широкое нативистское восстание» против политики после Холодной войны, которая долгое время «характеризовалась ортодоксальностью свободной торговли, поддержкой экономики услуг, неолиберальными торговыми соглашениями и либерализованной иммиграционной политикой»[34]. Профессор политологии Эйрикур Бергманн определяет новый национализм как особый вид нативистского популизма[3].
The Economist писал в ноябре 2016 года, что «новые националисты на коне, обещают закрыть границы и восстановить былую однородность обществ»[35]. Этот же журнал писал, что «г-н Трамп должен осознать, что его политика будет разворачиваться в контексте ревнивого национализма других стран», и назвал неонационализм «скользкой концепцией», которой «легко манипулировать». Они также противопоставляли этнический национализмгражданскому, предсказывая, что новый национализм может стать «злым» и трудноуправляемым, ссылаясь в качестве примера на китайский национализм[36].
Кларенс Пейдж писал в Las Vegas Sun, что «новый нео-племенной национализм вскипел в европейской политике и в меньшей степени в Соединённых Штатах после мирового экономического кризиса 2008 года»[37]. В The Week Райан Купер и исследователи из CEPR[англ.][38] связали правый популизмXXI века с Великой рецессией[39]. По словам гарвардского политолога Яши Мунка, «экономическая стагнация среди белых низшего и среднего класса [стала] основным фактором роста национализма во всём мире»[40]. По словам религиоведа Марка Л. Мовезиана, новый национализм «настраивает национальное государство против наднациональных либеральных режимов, таких как ЕС или НАФТА, а местные обычаи и традиции, включая религиозные традиции, против чуждых внешних тенденций»[41].
Известные консерваторы Дэвид Брог и Йорам Хазони написали в National Review, что хотя некоторые консерваторы рассматривают новый национализм, связанный с Brexit, Родриго Дутерте и Дональдом Трампом, как предательство консервативной идеологии, они видят в нём «возвращение»[42]. По словам консервативного комментатора Джоны Голдберга, национализм, связанный с Трампом, «на самом деле не более чем бренд для общей политики белой идентичности»[5].
В своей статье для The Week Дэймон Линкер назвал идею неонационализма как расизма «чушью» и продолжил, что «тенденция прогрессистов описывать его как не что иное, как «расизм, исламофобию и ксенофобию» — это желание делегитимизировать любую партикуляристскую привязанность или форму солидарности, будь то национальная, языковая, религиозная, территориальная или этническая»[43].
Based on our combined analyses, we conclude that contemporary anti-immigrant parties constitute a new and distinct party family, which we term neo-nationalist.
↑Bechler, Rosemary; Sakalis, Alex; Crouch, Colin.Educating for democracy(англ.). openDemocracy (2 октября 2016). — «Some protagonists of the new nationalism – such as Donald Trump and Marine Le Pen – also advocate a retreat from the global economy into individual protectionist nation states.»
↑Rath, Jan; Sunier, Thijl; Meyer, Astrid (1999), "Der Islam in den Niederlanden: Zur Bedeutung islamischer Institutionen in einer entsäulten Gesellschaft", Fundamentalismusverdacht (нид.), VS Verlag für Sozialwissenschaften, pp. 74–84, doi:10.1007/978-3-663-10116-1_5, ISBN978-3-8100-2500-5
↑Warmenbol, Lien. Gingrich, Andre, and Marcus Banks (eds.): Neo-Nationalism in Europe and Beyond (англ.) // Anthropos. — Anthropos Institute, 2008. — Vol. 103, iss. 2. — P. 593–594. — ISSN0257-9774. — doi:10.5771/0257-9774-2008-2-593.
↑Movesian, Mark L.The New Nationalism(англ.). Law & Liberty.org. Online Library of Law and Liberty (8 декабря 2016). Дата обращения: 19 октября 2024. Архивировано 18 июля 2024 года.; цитируется в Veith, Gene Edward.The triumphs of nationalism(англ.). Patheos (9 декабря 2016). Дата обращения: 19 октября 2024.
