Тяжёлое детство в трущобах Мехико. Злые подростки грабят самых беззащитных жителей квартала — слепого уличного музыканта и безногого продавца папирос. Их кумир по прозвищу Плут (исп.El Jaibo), сбежав из тюрьмы, желает отомстить за донос Хулиану. Тот завязал с преступной компанией, работает на стройке и содержит отца-алкоголика. Во время выяснения отношений Плут хитростью убивает «предателя». Единственный свидетель преступления — юный Педро — должен держать язык за зубами из страха быть обвинённым в соучастии.
Доведённый до отчаяния устало-равнодушным отношением матери, Педро пытается встать на путь исправления и поступает работать в кузницу. Однажды туда забредает Плут и во время разговора с мальчиком крадёт дорогостоящий нож. Педро обвиняют в хищении и отправляют в колонию для несовершеннолетних. Ободрённый доверием со стороны директора колонии, Педро вновь попадает в лапы Плута. Он преследует негодяя и в пылу потасовки прилюдно обвиняет его в убийстве Хулиана. Случившийся рядом слепец вызывает полицию…
По словам самого Бунюэля, фильм был вдохновлен картиной «Шуша» (1946) Витторио Де Сики и в более общем смысле — итальянским неореализмом[1]. «Забытые» стали первым крупным международным хитом Бунюэля, вернув его имя из долгого забвения. Хотя некоторые сцены напрямую цитируют всем известную историю Оливера Твиста, продюсерам этот нескончаемый круговорот нищеты и преступности показался слишком мрачным. Чтобы «подсластить» горькую пилюлю для мексиканских зрителей, в начало вставили рассуждения о контрастах современных мегаполисов, а закончить его предполагалось хэппи-эндом. (Сцена счастливой развязки «всплыла» в одном из киноархивов только в 2002 году).
Если верить воспоминаниям режиссёра, «Забытые» вызвали ярость мексиканских профсоюзов, которые потребовали выслать Бунюэля из страны за «клевету на светлую действительность»[2]. В прокате фильм продержался всего четыре дня[3]. Однако когда фильму присудили несколько призов на Каннском фестивале (в том числе за лучшую режиссуру), а Жак Превер опубликовал стихи «Los olvidados — дети, которых никто не любил, дети-убийцы, которых наш мир убил…», картина вернулась в мексиканские кинотеатры, а также была приобретена для показа в других странах.
Мнения и отзывы
Всеволод Пудовкин: «Фильм повествует о трагической судьбе безнадзорных нищих детей в Мексике. Автор фильма бесспорно художник. И материал, к которому он обращается, оживает у него в руках. Однако, к сожалению, Бунюэль теряет чувство меры, когда показывает страшный мир преступности, в который погружаются безнадзорные дети»[4].
Джим Хоберман: «Этот низкобюджетный рассказ о ребятах с улиц Мехико, основанный на реальных происшествиях и на впечатлениях Бунюэля от своей новой родины, — шедевр социального сюрреализма и прототип киноужасов о трущобах стран „третьего мира“. Слабые охотятся на более слабых, собаки наряжены как люди, люди же умирают как собаки. В самом названии читается ирония: раз посмотрев этот фильм, забыть его невозможно»[5].
Allmovie: «В мире Бунюэля мамаши поворачиваются спиной к сыновьям и спят с их приятелями, слепые бродяги заводят нескромные игры с девочками, богачи делают непристойные предложения мальчикам, а калеки брызжут таким ядом, что нам трудно сочувствовать, когда их бьют»[6].
Дэйв Кер: «Очевидное отсутствие жалости к малолетним преступникам со стороны режиссёра — именно то, что превращает фильм в столь мощный социальный документ и образец будоражащей драмы. Здесь нет места ни сочувствию, ни сентиментальности»[7].
Time Out: «Фильм открывает убийцу внутри каждого из нас. Персонажи поступают дурно не оттого, что их природа зла, а по причине бедности, страха, отсутствия любви. Пускай в основе лежат реальные улицы и неореалистическая наблюдательность, неизменный сюрреализм Бунюэля уводит нас в глубины внутренней жизни героев. Особенно примечательна замедленная, выбивающая из колеи сцена сновидения, в которой соединились все эдиповские опасения Педро»[8].
Пудовкин В. О себе и своих фильмах. Кинокритика и публицистика. Собрание сочинений в трёх томах / Сост. и авт. примеч. Т. Запасник и А. Петрович. Вступит, статья М. Власова. — М.: Искусство, 1975. — Т. 2. — 479 с.
.jpg)
