|
Даниил (Александров)В Википедии существуют статьи о других людях с именем Даниил и фамилией Александров.
Епи́скоп Дании́л (в миру Дми́трий Бори́сович Алекса́ндров; 15 сентября 1930, Одесса, УССР, СССР — 26 апреля 2010, Эри, Пенсильвания, США) — епископ Русской православной церкви заграницей (РПЦЗ), епископ Ирийский, викарий Восточно-Американской епархии. Окормлял единоверцев, находящихся в единстве с Русской православной церковью заграницей. Известный в русском зарубежье иконописец, ученик иконописца Пимена Софронова, церковный архитектор, знаток богослужебного устава и древнерусского знаменного пения, канонических правил и церковной истории, автор литературных произведений, переводчик. Являлся членом Синодального архитектурного комитета РПЦЗ, членом парижского общества «Икона». БиографияПо материнской линии приходился правнуком контр-адмиралу князю Дмитрию Максутову. Морским офицером был и его отец, Борис Александров, который в советские годы работал техником в обсерватории по исследованию магнетизма[5]. В 1938 году их семья была вынуждена переехать на Урал, в город Златоуст, так как представители советской власти узнали, что когда-то отец Борис Александров был белогвардейцем, и он был уволен с работы. В Златоусте Борис Александров был принят разнорабочим на металлургический комбинат, но на третий день после переезда, 4 апреля 1938 года, был арестован, и судьба его оставалась неизвестной до открытия советских архивов, когда выяснилось, что Борис Александров был казнён вскоре после ареста[5]. Юный Димитрий вместе с матерью вернулся в Одессу, где его мать, скрипачка высокого класса, занималась исполнительской и преподавательской деятельностью[5]. В 1944 году, во время оккупации Одессы румынскими войсками, стал псаломщиком в церкви[5]. В том же году эмигрировал с матерью в Румынию, затем переехал в Австрию. После войны жил в швейцарском лагере для перемещённых лиц в Фельдкирхене, затем в столице Швейцарии Женеве. В 1949 году переехал в США, где встретил своего деда князя Дмитрия Дмитриевича Максутова[5]. Живя в США, окончил среднюю школу в Вайнленде, штат Нью-Джерси. В 1950 году был пострижен во чтеца и в 1952 году поступил в Свято-Троицкую духовную семинарию в Джорданвилле. В эти годы Димитрий Александров познакомился со старообрядческим иконописцем Пименом Софроновым, который обучил Димитрия мастерству иконного письма. Одной из самых ранних его работ в качестве иконописца стала икона для иконостаса летней резиденции митрополита Анастасия в Ново-Коренной пустыни Махопаке, штат Нью-Йорк. В 1958 году окончил с отличием Свято-Троицкую семинарию, получив диплом бакалавра богословия[5][6]. Знакомство с Пименом Софроновым способствовало росту интереса Димитрия к старообрядчеству, и он посвятил свою жизнь тому, чтобы в какой-то мере исцелить рану раскола XVII столетия. Уже в зрелом возрасте владыка Даниил отмечал, что в его семье не было старообрядческих корней, но, живя среди старообрядцев, он проникся к ним большим уважением. Он желал привлечь их в лоно Русской православной церкви заграницей, видел, что многие из старообрядцев не имели священства, и хотел помочь им обрести полноту церковных таинств[5]. Будучи человеком широких интересов, он изучал также древнеассирийское пение у епископа Урмийского Иоанна (Геваргизова). В 1964 году его исследования в области древних чинов весьма пригодились при поставлении нового первоиерарха РПЦЗ митрополита Филарета, так как впервые в своей истории РПЦЗ выбрала первоиерарха, который ещё не был митрополитом, а многие были не уверены в том, как производится настолование митрополита в этом случае. Однако благодаря исследованиям чтеца Димитрия Александрова Архиерейский синод смог воспроизвести чин поставления митрополита согласно тому, как это делалось на Руси в XV веке ещё до учреждения патриаршества[5]. 1 августа 1965 года архиепископом Никоном (Рклицким) рукоположён в сан диакона, в том же году митрополитом Филаретом рукоположён во священника[5], после чего окормлял единоверцев в посёлке Чураевка, штат Коннектикут, одновременно занимаясь иконописью и церковной архитектурой. Создал проект Иоанно-Предтеченского собора в Вашингтоне, Троицкого храма в городе Вайнленде, Свято-Владимирского храма-памятника на Владимирской горке, Покровского храма в Пало-Алто и других. Он мог не только разработать проект иконостаса или паникадила, но и собрать это металлическое паникадило, а также сам занимался резьбой по дереву. В 1969 году он начал издавать журнал «Наследие», посвященный вопросам церковного искусства[6]. В 1973—1974 годах проповедовал среди старообрядцев в Сиднее (Австралия). Австралийские старообрядцы даже предлагали ему быть посвящённым в их епископа, но отец Димитрий отказался, указав, что его епископская хиротония возможна только от иерархов РПЦЗ[5]. Составил проект резолюции по отмене клятв, наложенных на старые обряды и их держателей в XVII веке. Данный проект был принят на III Всезарубежном соборе Русской зарубежной церкви в 1974 году[6]. В 1979 году возведён в сан протоиерея[6]. В июле 1988 года митрополит Виталий вновь предложил протоиерею Димитрию епископство. Отец Димитрий напомнил митрополиту, что для этого потребуется отказаться от служения старообрядцам, чего он по-прежнему не хочет делать. Тогда священник Пимен Саймон, клирик старообрядного храма Рождества Христова в городе Эри, штат Пенсильвания (который присоединился к Русской зарубежной церкви 24 июля 1983 года) напомнил митрополиту Виталию давнее стремление митрополита Антония учредить единоверческую иерархию. Митрополит Виталий согласился, что это будет решением проблемы[5]. Архиерейский синод Русской православной церкви заграницей принял решение хиротонисать отца Дмитрия во епископа Ирийского. Перед хиротонией Дмитрий принял монашеский постриг с именем Даниил. 14 августа 1988 года в Синодальном Знаменском соборе в Нью-Йорке хиротонисан во епископа Ирийского, викария Восточно-Американской и Нью-Йоркской епархии РПЦЗ. Хиротонию по старому обряду совершили митрополит Виталий, архиепископ Сан-Францисский Антоний (Медведев), епископ Чикагский и Детройтский Алипий (Гаманович) и епископ Манхэттенский Иларион (Капрал). Храм Рождества Христова в Эри, штат Пенсильвания, стал его кафедральным храмом[5]. 18 марта 1992 года Архиерейский синод РПЦЗ в связи с болезнью епископа Павла (Павлова) избрал епископа Даниила управлять Австралийской и Новозеландской епархией «со всеми полномочиями и прерогативами правящего архиерея». 5 августа 1993 года он вернулся в США и вскоре был освобождён от обязанностей временного управляющего Австралийско-Новозеландской епархией[7]. В 1993 году посетил возрождающийся подмосковный единоверческий приход в Михайловской Слободе, где был очень тепло встречен[5] и вступил в молитвенное общение с единоверцами Московского патриархата[8]. В конце 1990-х годов перенёс инсульт. Хотя он и не уходил на покой, после инсульта его деятельность значительно уменьшилась в связи с плохим состоянием здоровья. В мае 2007 года к нему в Эри приезжали посланники одной из раскольнических групп и пытались его убедить присоединиться к ним и вместе с «епископом» Агафангелом (Пашковским) создать собственный Синод. Епископ Даниил отверг все эти предложения и остался верен Русской зарубежной церкви. По словам священника Иоанна Миролюбова: «Как мне кажется, накануне воссоединения рядом с владыкой постоянно находился келейник, принадлежавший к партии противников. И именно он приводил к епископу Даниилу людей, пытавшихся разыграть с ним вполне определённую антимосковскую политическую карту»[9]. 15 июня 2007 года, в связи с подписанием Акта о каноническом общении, официально было распространено заявление епископа Ирийского Даниила, гласившее, что епископ Даниил полагает «союз с Московской патриархией пока что преждевременным»[10][11]; заявление опровергло прежде распространявшиеся в СМИ сведения о том, что он осуждает Акт[12]. Митрополит Лавр, вернувшись из России, посетил епископа Александра и отметил: «Вы не только отклонили притязания тех, кто полагал использовать ваше имя для успешного создания очередной противоцерковной группы. Несмотря на ваши немощи телесныя, вы нашли в себе достаточно сил, чтобы колеблющиеся и встревоженные чада нашей Церкви смогли увидеть вас воочию, перед видеокамерой, дабы не оставалось никаких сомнений, каково ваше понимание происходящего в Русской Церкви»[13]. В июне 2008 года не прибыл на Архиерейский собор Русской православной церкви по болезни[14]. 21 апреля 2010 года Первоиерарх РПЦЗ митрополит Иларион в ходе архипастырского телефонного совещания доложил членам Архиерейского синода РПЦЗ о тяжёлом состоянии здоровья епископа Ирийского Даниила с просьбой молиться о его здравии и спасении[8]. Скончался утром 26 апреля 2010 года на 80-м году жизни в городе Эри. Отпевание состоялось 28 апреля 2010 года в соборе Рождества Христова города Эри. Единоверческую литургию 28 апреля возглавил епископ Манхэттенский Иероним (Шо) в сослужении клириков храма. За Божественной литургией молился епископ Мэйфильдский Георгий (Шейфер). На малом входе по единоверческой традиции священники перенесли гроб через Царские врата в алтарь и положили его с правой стороны алтаря. Во время чтения Евангелия гроб был перенесён на горнее место и в конце литургии был снова поставлен на середине храма. По окончании литургии епископ Георгий и епископ Иероним совершили чин отпевания почившего архипастыря[15]. Погребён на местном Иоанно-Богословском кладбище, где похоронены и многие его прихожане[5]. Личные качества и убежденияКак отмечал протоиерей Пётр Перекрёстов, по характеру всегда был прост и доступен в общении, жил он очень скромно, не имел личных амбиций, был прямолинеен и лишён какого-либо притворства[6], «…человек, который, <…> научил нас также и тому, что можно быть великим молитвенником, человеком огромной духовности и огромных богословских познаний и при этом иметь в жизни интересы помимо всего этого. Владыка Даниил любил ходить под парусом. Много лет назад, когда он переехал в Ири[16], он сам строил себе парусник — он хотел заходить на нём в порт Ири — ведь он был епископом Ирийским! Он очень увлекался пушками. Он очень увлекался многими другими вещами, даже оружием. У него в доме стояла пушка, и он стрелял из неё в день Четвертого июля. Он обладал гигантскими способностями к самым разным вещам»[17]. Был знатоком богослужебного устава и древнерусского знаменного пения. Будучи близко знаком как со старым, так и с новым обрядами, считал, что представление о различии между ними сильно преувеличено. Он любил говорить, что это не два разных обряда, а две разновидности одного и того же обряда[6]. На хорошем уровне знал около 30 языков, изучал древние языки, практически владел основными современными европейскими, классическими и многими восточными. Кроме того, обладал высоким поэтическим даром, переводил древнегреческие басни на русский язык и басни Ивана Крылова на английский язык[18]. Видел большую опасность в тенденции среди некоторых православных, в том числе и представителей епископата, предсказывания «последних времён». Он напоминал о прямом запрещении Господа «испытывать времена и лета»: «Тем не менее находятся умники, которые пытаются установить время Второго пришествия и конца мира. При этом некоторые представляют чудовищно наивное оправдание: о дне, мол, и часе рассуждать запрещено, но можно рассуждать о годе и месяце»[6]. Предостерегал от того, чтобы назвать Поместные православные церкви безблагодатными. Так, в своей докладной записке Архиерейскому синоду РПЦЗ от 14/27 апреля 1998 года значилось: «Будет крайней смелостью, чтобы не сказать больше, утверждать, что „где-то нет никакой благодати“, то есть требовать от Бога, чтобы Он не смел оказывать милость определённым людям. Понятия „безблагодатность“ нет в Книге правил. Оно мне не встречалось у святых отцов»[6]. В отношении Московского патриархата епископ Даниил, ещё до распада СССР, считал, что между РПЦЗ и Московским патриархатом должно быть установлено евхаристическое общение, однако он боялся, что если, помимо такого общения, будет ещё и «присоединение», то Русская зарубежная церковь может быть поглощена и может потерять свойственный ей дух свободы и соборности[6]. По словам протоиерея Пимена Саймона, «Владыка Даниил был очень категоричен в этом вопросе — что наша [РПЦЗ] миссия изменилась уже несколько десятилетий тому назад. Она более не состоит в хранении русской культуры и православия до того времени, когда мы вернемся в Россию (ибо большинство так и не вернулись), а в том, как мы <…> веруем, что оно [православие] воистину наследует апостольской Церкви. Таким образом, сейчас наша миссия — представлять православие как альтернативу для тех, кто не доволен тем христианством, которое они встречают на Западе»[17]. Примечания
Литература
Ссылки
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
