«Голоса нашего квартала» (арм.Մեր թաղի ձայները; «Наш квартал»[1], «Квартал, который начинается с незавершённого дома»[2]) — киноповесть, снятая в жанре советского школьного кино на киностудии «Арменфильм»[3][4][5][6][7][8], рассказывающая о молодых людях, стоящих на пороге самостоятельной жизни, о дружбе, о любви.
В 1960 по книге снят фильм. В газете «Ереван» начата дискуссия по поводу не выпущенного на экран фильма. Впервые показан на экране 7 ноября1964 в Ереване.
Сюжет
Сюжет разворачивается в одном из кварталов Еревана, в котором проживают молодые люди, находящиеся на пороге выбора своей судьбы. Тиграну нравится поэзия, Арсен не знает чем скрасить свои будни, а сирота Нунэ вынуждена тяжело работать у своих дальних родственников, которые относятся к ней, как к прислуге.
Нунэ влюбляется в сына хозяина — Карена, однако, спустя время понимает, что парень не разделяет глубину её чувств. От невзаимной любви страдает и кочегар Акоп, который тайно влюблён в Нинэ. Молодых людей объединяет недовольство отношением родственников к Нинэ. Спасая девушку от рук хозяев, каждый из них находит своё призвание.
Художник П. Бейтнер, звукооператор Н. Джалалян, режиссёр. Е. Цатурян
Критика
По словам Анри Вартанова, фильм «Голоса нашего квартала», снятый Ю. Ерзинкяном по сценарию П. Зейтунцяна, оказался неудачным, но имел интересную творческую судьбу. Лента многократно переделывалась, но так и не вышла в большой прокат, её показали только в сельских районах Армянской ССР. Основой сценария стала одноимённая тонкая и лиричная повесть Зейтунцяна, оставлявшая впечатление светлой грусти расставания с детством. Переделывая повесть в сценарий Зейтунцян фактически не внёс никаких изменений, лишь сократил часть эпизодов и заменил внутренние размышления персонажей их закадровым озвучанием. Режиссёр и вовсе устранил закадровую разноголосицу, оставив лишь один голос. Актёр, привлечённый к озвучиванию текста «от автора», и вовсе решил подражать зарубежным сатирическим кинокомедиям, и его голос вместо лиричности демонстративно ироничен. Характеры персонажей огрублены, сведены к одной поверхностной черте, потому их духовные поиски предстают перед зрителем ненужными, беспредметными. Исчезновение индивидуальности героев повлекло исчезновение веры к их мыслям и поступкам, что усугублено неудачным выбором режиссёром актёров[14]. Например, интересный персонаж Арсен, который в повести и сценарии выведен хулиганистым, но заботливым силачом, постепенно эволюционирующим в трудолюбивого человека, нашедшего свою любовь, в фильме представлен чахлым юношей-бездельником, над которым насмехаются друзья и недоумевают зрители. В повести мотивация поступков героев не была прописана полностью, но читатель легко угадывал её исходя из общей атмосферы, контекста произведения, его лирического подтекста. Фильм же, утратив указанные черты повести, утратил и смысл слов и поступков своих героев. О том, что фильм не получится, стало понятно сразу, как только в работу над сценарием вмешался режиссёр, который не только сократил его, но и упустил при этом ключевые моменты[15]. Так в повести приход Нуне к влюблённому в неё истопнику Акопу приводит к тому, что он, стесняясь нахлынувших эмоций, в попытке скрыть свои чувства, продолжает бросать уголь в топку. В фильме же этот эпизод снят так, что зритель видит в действиях Акопа лишь равнодушие. Фильм задумывался как разрушитель штампов армянского кино, и даже в самой ленте есть эпизод, когда один из персонажей отказывается идти на новый фильм, снятый студией «Армянкино», потому что все её фильмы про одно и то жё - идёт дождь и кто-то кому-то изменяет. Несмотря на это, и в этом фильме идёт дождь, и одна любовь строится на обломках другой. Есть в этом фильме и другие излюбленные штампы армянского кино — падение в воду в одежде, излишее комикование отдельных персонажей, подчёркивание сексуальности главной героини. Последнее не ограничивается обычными смелыми ракурсами, но дополняется сценами попыток её изнасилования[16]. Анри Вартанов высказал сожаления о том, что яркая повесть Зейтунцяна не нашла достойного кинематографического воплощения, но возразил другим критикам, что лента не получилась ни упаднической, ни пессемистичной, поскольку фильм страдает не ошибочностью философии, а её отсутствием[17].