|
Слуцкий, Борис Абрамович
Бори́с Абра́мович Слу́цкий (7 мая 1919, Славянск — 23 февраля 1986, Тула) — русский поэт и переводчик. БиографияРодился 17 мая 1919 года в Славянске в еврейской семье (в этом городе жила семья его матери). Отец, Абрам Наумович Слуцкий (уроженец Понорницы Кролевецкого уезда Черниговской губернии), был мелким служащим[4]; мать, Александра Абрамовна — преподавательницей музыки. Семья отца происходила из Стародуба Черниговской губернии. У Бориса Слуцкого были младшие брат Ефим (Хаим, 1922—1995)[5] и сестра Мария. Двоюродный брат Меир Слуцкий (Амит) в 1962—1963 годах возглавлял военную разведку Израиля, а затем до 1968 года — Моссад. В 1922 году вместе с родителями и братом переехал из Славянска в Харьков, где семья поселилась на Конной площади, дом № 10. Некоторое время учился в Музыкальной школе имени Бетховена[6]. В 1937—1941 годах учился в Московском юридическом институте (выпускные экзамены не сдавал), одновременно с 1939 года — в Литературном институте имени А. М. Горького (окончил в 1941 году, в первые дни войны). Участвовал в поэтическом семинаре И. Л. Сельвинского, где сблизился с группой молодых поэтов (М. Кульчицкий, П. Коган, С. Наровчатов, Д. Самойлов). В марте 1941 года опубликовал первые стихи. Во время Великой Отечественной войны с июня 1941 года — рядовой 60-й стрелковой бригады, затем служил секретарём и военным следователем в дивизионной прокуратуре. С осени 1942 года — инструктор, с апреля 1943 года — старший инструктор политотдела 57-й армии. Несмотря на то, что был политработником, постоянно лично ходил в разведпоиски. На фронте был тяжело ранен. В конце войны участвовал в формировании властей и новых партий в Венгрии и Австрии[7]. Войну закончил в звании гвардии майора. Стихи во время войны писал лишь эпизодически. В 1943 году, будучи на фронте, вступил в ВКП(б). В августе 1946 года из-за тяжёлых головных болей (вероятно, результат незалеченной контузии) комиссован, признан инвалидом 2-й группы. Следующие два года провёл в основном в госпиталях, перенёс две трепанации черепа. Осенью 1948 года вернулся к активным занятиям поэзией. Составлял композиции на литературные и политические темы для Радиокомитета, иногда с текстами для песен. В 1951—1952 годах Львом Озеровым и Давидом Самойловым был привлечён к поэтическому переводу, в частности, переводил Бертольда Брехта и Мирослова Крлежу. Собственные стихи Слуцкого после войны долгое время не печатались. Лишь благодаря статье Ильи Эренбурга «О стихах Бориса Слуцкого» («Литературная газета», 28 июля 1956 года) вышла книга его стихотворений «Память», после чего он был принят в Союз писателей СССР (1957). По воспоминаниям Иосифа Бродского, первые публикации Слуцкого произвели на него сильное впечатление и повлияли на его решение стать поэтом[8]. Одно из первых публичных выступлений Слуцкого перед большой аудиторией состоялось в Центральном лектории Харькова в 1960 году и было организовано его другом — поэтом Львом Лившицем. Вместе с несколькими другими знаковыми поэтами 1960-х годов появился в эпизоде «Вечер в Политехническом музее» в фильме Марлена Хуциева «Застава Ильича» (читает со сцены стихи погибших на войне товарищей Павла Когана и Михаила Кульчицкого). В 1966 году подписал письмо двадцати пяти деятелей культуры и науки генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу против реабилитации Сталина[9]. На собрании Союза писателей СССР 31 октября 1958 года Борис Слуцкий с осуждением публикации на Западе романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго». Он, в частности, сказал: «Поэт обязан добиваться признания у своего народа, а не у его врагов. Поэт должен искать славы на родной земле, а не у заморского дяди. <…> Всё, что делаем мы, писатели самых различных направлений, — прямо и откровенно направлено на торжество идей коммунизма во всём мире. Лауреат Нобелевской премии этого года почти официально именуется лауреатом Нобелевской премии против коммунизма. Стыдно носить такое звание человеку, выросшему на нашей земле» (Из стенограммы).[10][11][12]. Позднее Слуцкий постоянно выражал сожаление об этом эпизоде[13], говорил, что у него тогда «сработал механизм партийной дисциплины»[14]. В феврале 1977 года умерла жена Слуцкого, Татьяна Борисовна Дашковская (1930—1977), много лет страдавшая от лимфомы[6][15]. Для Слуцкого это стало настоящим ударом, от которого он уже не оправился. За три месяца он написал около двухсот стихотворений, в том числе обращённых к жене, — и замолчал как поэт до конца жизни[16]. Последние годы Слуцкий провёл в Туле у младшего брата Ефима; в течение продолжительного времени находился в психиатрической лечебнице. В публикациях своих произведений участия не принимал. Скончался 23 февраля 1986 года, похоронен на Пятницком кладбище в Москве (фото могилы). Спустя семь лет рядом с ним был похоронен его литературный душеприказчик Юрий Болдырев, опубликовавший во время перестройки более тысячи стихотворений Слуцкого и ещё многое другое, написанное «в стол». Награды
ТворчествоСлуцкий отличался крайней плодовитостью, каждый день писал по стихотворению, а в лучшие годы — по три-четыре в день[17]. Стихи эти отличаются неровностью, среди известнейших — «Кёльнская яма» (1956)[18], «Лошади в океане» (1956)[19], «Физики и лирики» (1959)[20], «Хозяин» (1962)[21]. В 2017 году в архивах были обнаружены несколько сотен неизвестных стихотворений Слуцкого[22], часть из которых увидела свет в журналах «Знамя», «Новый Мир», «Дружба народов», «Аврора», «Иерусалимский журнал». После войны Слуцкий продолжал линию участников семинара Сельвинского на подрыв господствующей в то время гладкописи, шокируя литературный истеблишмент огрублённым видением мира, прозаическими бытовизмами, производившими впечатление сознательной депоэтизации[23]. Рифма у него вызывающе упрощается и доходит иногда до полной тавтологичности[17], когда рифмуются омонимы и однокоренные слова[24]. Для членения текста используются повторы и ассонансы[24], метафоры практически отсутствуют. Суровая мужественность при отсутствии патетики иногда оборачивается декларативностью, для снижения которой поэт прибегает к иронии[17]. Ритмы, интонации, лексика максимально приближены к прозе, точнее — к разговорной речи[25]. Иосиф Бродский приписывал Слуцкому коренной слом звучания советской поэзии[26]:
Дмитрий Быков так же ставит в заслугу Слуцкому создание универсальной поэтической интонации, с помощью которой можно рассказать о любом предмете — даже «про то, как человек от голода выедает мясо с собственной ладони»[17] («Кёльнская яма»). Высокого мнения о Слуцком были другие поэты-фронтовики. Так, Александр Межиров считал его единственным крупным поэтом современности[27]. Одним из великих поэтов послевоенного времени назвал Слуцкого Евгений Евтушенко[28]. БиблиографияКниги: Прижизненные издания
КнигиВыборочно:
Собрание сочинений
Примечания
Литература
Ссылки
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
