|
Кот Казанский
Кот Каза́нский — герой исторических преданий и легенд, фольклорных и лубочных сюжетов XVI—XX веков. Фигура Кота Казанского характеризуется как разнообразием воплощений образа в различных видах искусств и множественностью его трактовок, так и противоположностью проявлений характера исторического прототипа. XVI—XX векаВ исторических преданияхСогласно историческим преданиям, в Средние века в Казани существовала особая порода «бойцовых» котов-мышеловов, представители которой были крупными сильными животными с круглой головой, широкой мордой, выпуклым лбом, крепкой шеей, широкими плечами и коротким хвостом[1]. Изучавший историю Кота Казанского И. Н. Башмаков отмечает также присущие породе «густую длинную шерсть белого или серого окраса, богатые усы и большие выразительные глаза». Породы в чистом виде больше не существует, она перемешалась с другими[2]. Историк С. Ф. Фаизов возводит фольклорную родословную Кота Казанского к марийской легенде об осаде Казанского кремля в 1552 году войсками царя Ивана Грозного — «Как марийцы перешли на сторону Москвы», где придворный кот казанского царя (хана) выступает спасителем хозяина, предупреждая его о подкопе под кремлёвскую стену[3]. Отмечая существование нескольких версий устного рассказа о захвате Казани Иваном Грозным, — с одним и тем же сюжетом с участием животного в спасении хана[К 1], — историк С. К. Свечников соотносит марийское предание с событиями 1530 года[5]. Историческое сочинение В. Н. Берха «Соликамский летописец» фиксирует событие 1597 года в Верхтагильском остроге, где Казанский кот, наоборот, несёт хозяину гибель: 
В ранней редакции летописи так изложено событие в Верхтагильском городке:
.jpg) «Кого именно называли Казанским котом, неизвестно», — отмечают комментаторы «Соликамского летописца»[9]. Историк А. Т. Шашков полагал, что летопись повествует о камышовом коте[10]. Верхтагильский городок основан в 1583 году князем Семёном Болховским по пути в Сибирь, где он оставил воеводой нижегородского боярина Рюму Языкова. В 1588 году гарнизон Верхнетагильского городка был переведён на реку Лозьва, где был поставлен Лозьвинский городок. Главный ориентир, по которому можно найти Верхнетагильский городок — это скала Медведь-Камень, напротив которой — на противоположном берегу реки Тагил — археологи на месте раскопок установили деревянный крест. В середине XVIII века вести о казанской породе достигли императорского двора. По высочайшему указу императрицы Елизаветы Петровны от 13 (24) октября 1745 года тридцать казанских котов были доставлены в Санкт-Петербург для «ловления мышей», в изобилии расплодившихся в недостроенном Зимнем дворце[11]. В операции по поставке участвовал казанский губернатор А. Г. Загряжский. За «необъявление» таковых котов их хозяевам грозил штраф[8]. Определённые на государеву лейб-гвардейскую службу и особое довольствие[К 2], эрмитажные коты справились с поставленной задачей и прижились в Зимнем. В русском народном изобразительном искусствеВ России XVII—XIX веков Кот Казанский — герой популярных лубков «Мыши кота погребают» (XVII век) и «Кот Казанский» (XVIII век). В текстах, сопровождающих оба изображения и составляющих с ними единое целое, «Кот брысь, он же Алабрыс»[13] наделён титулом «Кот казанской, ум астраханской, разум сибирской…»[14][К 3]. На протяжении нескольких столетий сюжет о погребении кота находил воплощение в графическом искусстве и литературных произведениях, иллюстрация и текст обретали разные редакции и толкования[К 4]. В. В. Стасов назвал эту лубочную картинку «капитальной в истории русского народного развития»[17]. Признаваемая исследователями более ранней, картинка сопровождается текстом:
Центральное место на картинке отведено коту, со связанными лапами лежащему на дровнях, по обе стороны тянется процессия мышей. Каждая фигура наделена индивидуальностью и представлена шуточной пояснительной подписью. Число мышей в разных редакциях менялось (доходя до 66-ти), переиначивалось также содержание легенд, на одних «перелицовках» действие происходило зимой, на других летом[19]. Гравюры существовали в двух- и трёхлистовой версиях. Самые ранние из сохранившихся, относимые исследователями к концу XVII века, выполнены на дереве, гравюры второй половины XVIII — первой половины XIX века — на металле (медь), во второй половине XIX века выпускались литографированные и хромолитографированные лубки[20]. С переходом на типографский способ раскраски лубочных картинок на рубеже XVIII—XIX веков для наиболее популярных изображений выработались устойчивые цветовые атрибуты: Кот Казанский традиционно раскрашивался жёлтым, мыши — голубым цветом[21].  Один из вариантов гравюры на дереве приписывается создателю первой в России гравированной иллюстрированной Библии Василию Кореню. В. В. Стасов подчёркивал стилистическую общность лубка и кореневской «Библии», в частности, в изображении шерсти «рядами коротких параллельных линий» и глаза «в виде удлинённого овала со зрачком точкой, прикреплённой к верхнему веку»[22]. Отмечая различия способов изображения в ряде других деталей, исследователь второй половины XX века М. А. Алексеева полагает, что речь должна идти «об общности стиля произведений, близких по времени создания», но не общем их авторстве[23]. Отводя «Погребению кота мышами» «главное место» «между символико-поэтическими картинами лубочной печати» И. М. Снегирёв отмечал[24]:
В научных исследованияхПри обозрении этого произведения народной фантазии и художества нам остаётся довольствоваться только главным смыслом и целью, временем и местом сочинения. Что ж касается до загадочных и необъяснимых для нас обстоятельств в этой перелицовке, то к ним можно применить слова Федра: quot res contineat hoc argumentum utiles, non explicabit alius, quam qui reperit[25], т. е. сколько заключает в себе полезных предметов эта повесть, никто другой не может объяснить нам, как только тот, кто её выдумал. У истоков научного изучения картинки стоял филолог и фольклорист M. H. Макаров, в 1821 году предположивший связь сюжета с эпохой Ивана Грозного, а в 1830 году отнёсший гравюру к периоду «после самозванца»[27]. В устной традиции толкования первой половины XIX века, зафиксированной историком русского лубка И. М. Снегирёвым, сюжет соотносился с 1725 годом — похоронами Петра I[28].  Искусствовед середины XIX века И. М. Снегирёв в книге «Лубочные картинки русского народа в Московском мире» назвал лубок «Мыши кота погребают» сатирой на царя Алексея Михайловича. По его мнению, гравюра чешского художника Вацлава Холлара «Подлинный портрет кота великого князя Московии», выполненная в 1660-е годы, послужила «предметом к сочинению такой картинки»[29]. Самого изображённого на ней кота Снегирёв называет «любимым котом Алексея Михайловича»[29]. Исследователи второй половины XIX века (Д. А. Ровинский, В. В. Стасов) считали лубок карикатурой раскольников (старообрядцев) на Петра I, «обвинительным актом его деяний государственных и исторических»[30]. Отмечая, что вследствие многократного воспроизведения концепции Ровинского—Стасова в литературе[31] трактовка историков уже «от самого повторения стала казаться неопровержимой», исследователь второй половины XX века М. А. Алексеева указывает на «принципиальные исторические и методические противоречия системы доказательств», в том числе смешение в аргументации гравюр разного времени. Полагая, что трактовка Ровинского—Стасова отразила «антипетровские взгляды современных им старообрядцев», Алексеева отмечает, что сведение смысла лубка к антиправительственному выступлению «противоречит природе народной гравюры», которой, «как и всему народному искусству, чужда конкретность изображения».  С образом Петра исследователь связывает лишь поздние редакции лубочной картинки, ранние же датирует концом XVII века, рассматривая их как «пародию», «балагурство», «смехотворную присказку», и соотнося не с обличительным «отрицающим смехом», а бахтинским «смехом на миру, где смеются все и надо всем, включая и самих „смехо-творцев“». Вслед за Снегирёвым[32] Алексеева предполагает в основе сюжета погребения известную современникам первых лубочных мастеров, но не дошедшую до потомков притчу или интермедию — ряд не сопровождающихся пояснениями деталей (связанные лапы кота, мышь у него в пасти[К 5], «мышь понукалка») предположительно должен был быть очевиден зрителю[33]. С карнавалом соотносит похоронное шествие и исследователь начала XXI века С. Ф. Фаизов, считающий, что лубок «рождён русским народным сознанием в контексте отношения русских к татарам» и Кот воплощает обобщённый образ татарина[34]. Датируя ранние редакции концом XVI века, историк трактует слова «казанский», «астраханский», «сибирский» в подписи как перечисление завоёванных к тому времени ханств[35]. Отдельный портрет Кота Казанского рассматривается Фаизовым как производная от «Погребения…», появившаяся в начале XVIII века. Исследователь предполагает возможность соотнесения анималистического героя как с татарским царём, так и с Петром I. На отождествление императора с антихристом указывает отсутствовавший в окрасе Кота в ранних редакциях «Погребения…» и появившийся на его одиночном портрете спиралевидный орнамент, обозначающий свернувшегося в клубок змея. Отмечая отдаление образа от исторического прототипа, Фаизов подчёркивает, что Кот Казанский демонстрирует отличительную особенность русской смеховой культуры — «амбивалентность смешного и страшного», при этом «смех явно довлеет над страхом»[35].  Дерево, резьба. Владимирская губерния. Конец XIX — начало XX века Констатируя древность сюжета о коте и мышах в мировой культуре и отмечая ряд параллелей и перекличек с ним в русских гравюрах, исследователи отмечают отсутствие «прямых повторений» — «иное художественное начало, образность» лубка «создают новое произведение, характерное для русского народного творчества»[36]. Трансформация образа в культуре«Кот Казанский, разум астраханский, ус усастерский», «что у дверей сидит», «песни поёт и сказки сказывает», фигурирует в русской народной «Сказке о сизом орле и мальчике» конца XVIII века[37]. В первой половине XIX века лубочный сюжет погребения кота воплощён В. А. Жуковским в сказке «Как мыши кота хоронили»[38]. В конце XIX — начале XX века сюжет находил воплощение в деревянной игрушке[39]. Лубки с Котом Казанским широко тиражировались в XVII—XIX веках, вплоть до начала XX века[35]. Отмечая, что в XX веке персонаж надолго оказался в забвении, С. Ф. Фаизов указывает на пример стилизации образа в карикатурах начала века — в образе Кота изображался В. И. Ленин, которого пытаются «хоронить» «мыши-меньшевики»[40].  Карикатура. 1903 Карикатура появилась после II съезда РСДРП, где произошёл раскол членов партии на большевиков и меньшевиков, и статьи Ю. О. Мартова «Вперёд или назад» с подзаголовком «Вместо надгробного слова», обозначающим «политические похороны» Ленина. Автором карикатуры был П. Н. Лепешинский. Рисунок, изображающий главного героя повешенным, состоял из трёх частей:[41]
«Окружающие товарищи нашли идею карикатуры настолько удачной, что потребовали от автора перерисовать карикатуру литографскими чернилами, чтоб в количестве нескольких тысяч экземпляров пустить её в обращение среди партийной публики», — вспоминал Лепешинский[43].
В 1910 году лубочный сюжет в литературном переложении В. А. Жуковского был иллюстрирован Г. И. Нарбутом, отошедшим от традиционной интерпретации и привнесшим в оформление европейские реалии[44]. В 1969 году по сказке Жуковского режиссёром М. А. Чиаурели был снят мультфильм «Как мыши кота хоронили». По свидетельству дочери режиссёра, мультфильм посвящён И. В. Сталину[45]. XXI векВ скульптуреВ XXI веке образ Кота Казанского воплотился в памятниках на исторической родине. Идея создания памятника была высказана С. Ф. Фаизовым на Всероссийской научной конференции «Казань в средние века и раннее новое время» в Казани в мае 2005 года[46].  Первый из памятников (каменный) установлен в 2009 году в окрестностях Казани, на берегу озера, в Раифском Богородицком монастыре (пос. Раифа, ул. Московская, 39)[47], второй (алюминиевый, тонированный в цвет старого серебра, излюбленного металла жителей Казани[48]) — в центре города, на пересечении пешеходной улицы Баумана с улицей Мусы Джалиля, в том же году[49], третий (бронзовый) — у входа в «Национальный музей Татарстана» (ул. Кремлёвская, 2)[50]. Отмеченная в историческом путеводителе скульптурно-архитектурная композиция на улице Баумана, изображающая толстого кота под шатровым балдахином, увенчанным мышью, создана казанским скульптором И. Н. Башмаковым[51]. У подножия выгравировано: «Алабрыс: Кот Казанской: ум астраханской, разум сибирской…» Пресса относит памятник к достопримечательностям[52] и символам города[53] и республики[54]. Памятник являет собой возврат к прообразу Кота Казанского — по словам скульптора, он обращался не к лубочному, а именно легендарному персонажу[55]. В традицияхС 2009 года в Казанском кремле и филиале Государственного Эрмитажа, музейном центре «Эрмитаж-Казань» проводятся фестивали и выставки, посвящённые Коту Казанскому[56][57]. По заложенной казанскими котами традиции, с елизаветинских времён их сородичи официально несут службу и проживают в подвалах и помещениях Государственного Эрмитажа. В музее существует фонд друзей котов Эрмитажа и ежегодно 1 марта отмечается «День мартовского кота»[58]. Поскольку согласно высочайшему указу 1745 года коты должны были быть «кладеными», Кот Казанский — их символический предок[59]. По свидетельству сотрудников Эрмитажа, учёные работают над возрождением породы[60]. См. такжеКомментарии
Примечания
Литература
|
|||||||||||||||||||||||||
