|
Ход в немецкий конецХод в немецкий конец — западный отрезок Северного морского пути: морской торговый путь, проложенный поморами в XV веке к северному побережью Скандинавии вдоль восточного побережья Белого моря и северного берега Кольского полуострова с волоком через полуостров Рыбачий[1]. ИсторияНаиболее ранние сведения о северорусском мореплавании относятся к концу XV века. Они появились в литературе в связи с привлечением поморских судов для выполнения задач государственного значения. В период, когда Россия вела активную борьбу против Ливонского ордена и Швеции за Прибалтику, наиболее безопасный путь в Западную Европу проходил по Белому морю и далее вдоль северных берегов Скандинавского полуострова. Начиная с конца XV века русские дипломаты неоднократно пользовались этим путём, направляясь в Данию, Испанию и другие европейские государства. Один из этих походов был описан С. Герберштейном со слов Григория Истомы, который совершил его в 1496 году. Ещё раньше, по-видимому, в 1493 году, шло в Копенгаген «морем-акияном» посольство Д. Лазарева и Д. Зайцева. В 1522—1525 годах поморские суда использовались для выполнения дипломатических миссий В. Игнатьева и Д. Герасимова. Весьма приближённо можно говорить о том, что именно в XV веке происходило формирование всех необходимых аспектов полярного судовождения: конструирование судов, освоение бассейна Белого моря и выход за его пределы, отработка основ навигации, формирование корпуса профессиональных моряков, которые в последующее столетие проявили себя непревзойдёнными «морскими знатцами». Одним из основных достижений русского арктического мореплавания XV—XVI веков явилось открытие нескольких морских ходов в Баренцевом и Карском морях: Ход в немецкий конец, Мангазейский морской ход, Енисейский ход, Новоземельский ход и Ход груманланский. На значительном протяжении эти ходы совпадали с теми трассами, которые позднее пытались проложить западноевропейские мореплаватели[2]. ИсточникиОсновным источником, который даёт описание прохождения пути из Белого моря до границы с Норвегией, являются «Записки о Московии» С. Герберштейна. Подробное и обстоятельное описание хода, данное С. Герберштейном, позволило Б. А. Рыбакову приравнять его к морской лоции, пригодной для практического судовождения. Другие авторы более строго оценивают этот отрывок из записок С. Герберштейна, отмечая, что он сильно искажает истинное содержание хода, в силу чего первые английские экспедиции по отысканию северо-восточного прохода не могли им воспользоваться. Однако невозможность воспользоваться русским опытом при прохождении этого участка пути объясняется не тем, что неверно было дано его описание, а тем, что он был рассчитан на суда другого типа: небольшие по размерам, более лёгкие, способные преодолевать мелководья и волоки. Ещё одним источником, наглядно демонстрирующим особенности пути вдоль северных берегов Скандинавии и Кольского полуострова, являются морские карты конца XVI — начала XVII веков. Европейские, и прежде всего голландские картографы этого времени, располагали уже достаточным количеством данных о северном побережье Норвегии и России, чтобы выпустить первые карты этого района.  Среди них особый интерес представляет «Морская карта части Норвегии и Лапландии» Л. Вагенера (1612). Подробная карта, снабжённая обозначениями глубин и морских опасностей, содержит несколько врезок с изображением наиболее примечательных пунктов на этом пути. Среди них остров Кильдин, полуостров Рыбачий, полуостров Варангер, превращённый на карте в остров. Карта Л. Вагенера, хотя и рассчитанная на европейских мореплавателей, наглядно иллюстрирует описание поморского Хода в немецкий конец, который был изложен С. Герберштейном. Имеющиеся материалы свидетельствуют о том, что в конце века поморским кормщикам были хорошо известны особенности этого пути, и они успешно преодолевали имеющиеся там трудности. Последние были не столь многочисленны и не шли ни в какое сравнение с восточными и северными трассами. Тем не менее путешественникам конца XV — начала XVI веков преграды, сопровождавшие этот поход, казались «чрезвычайно труднопроходимыми… тяжёлыми и крайне сложными»[3]. МаршрутПервый этап хода пролегал от Архангельска вдоль восточного берега Белого моря в северном направлении. Второй этап — пересечение горла Белого моря — был сопряжён с большими трудностями, поскольку сходящиеся в этом районе приливно-отливные течения приводят к частым морским волнениям. Третий этап — околобереговое плавание вдоль северного побережья Кольского полуострова до мыса Святой Нос. Это мыс, расположенный на границе Терского и Мурманского берегов и являющийся западной оконечностью Белого моря, играл роль своего рода путевого репера, где мореплавателей поджидала ещё одна опасность: водоворот, вызванный встречным морским течением. На карте «Кольский залив» Л. Вагенера (1612) имеется врезка с изображением мыса Святой Нос. Чертёж сопровождается ремаркой: «На этом месте в прилив образуется пустота, в которую устремляется вверх донный ил». Очевидно, речь идёт о водовороте, представлявшем опасность для судов. Поморские кочи преодолевали этот участок на вёсельном ходу. Следующий приметный пункт хода — полуостров Рыбачий, который суда преодолевали волоком.  В записках С. Герберштейна полуостров назван мысом Мотка, что связано с обозначением существовавшего здесь волока: по-саамски волок, перешеек называется мутьок, мотьок-тайбола. Под таким названием фигурирует он и на карте Л. Вагенера «Норвегия и Лапландия», хотя в конце XV века было известно его современное название. На некоторых картах: А. Ортелия «Карта Московии» (1570), Г. Меркатора «Карта России с окрестностями» (1607), этот полуостров носит название Кегор по существовавшему здесь крупному поморскому промысловому становищу, которое было расположено на северо-западной оконечности полуострова. Во второй половине XVI века это было место крупных торгов, куда съезжались русские, карелы, саамы и иностранных купцы. Неслучайно этот полуостров был нанесен на многих географических картах севера России и Европы XVI века. На восточном мысовом участке полуострова обычно наносилась надпись Лаус (или Лоус). На карте Г. Меркатора «Россия и окрестности» (1595) надпись Кегор заменена на Веда-губа (современная Вайда), а Лаус — на Тибне, отчего на более позднем переиздании его карты (1607) появилось наименование западного залива: Тинневолок. Позднее это название закрепилось на многих картах XVI века. Западный залив полуострова Рыбачий, где заканчивался волоковой путь, обозначен на картах Европы К. Дудтса (1600) и Й. И. Понтануса[англ.] (1611) как Мемеволок, а на карте М. Виллемса (около 1608) — Мейневолок. Русские названия этих заливов полуострова Рыбачий, которые связывали волоковой путь, — Большая и Малая Волоковые губы. После преодоления волока суда входили в Варангер-фьорд и далее двигались вдоль берегов Норвегии[4]. Примечания
ЛитератураПервичные источники
Вторичные источники
|
|||||||||||||
