|
Смирнов, Алексей Глебович
Алексе́й Гле́бович Смирно́в фон Ра́ух (23 июля 1937— 30 октября 2009) — русский художник, иконописец, теоретик искусства, поэт и публицист поколения нонконформистов-шестидесятников, основоположник магического символизма[1][2]. Участник литературного объединения СМОГ[3]. Представитель Второго русского авангарда[4]. Биография
Родился 23 июля 1937 года в Москве. Отец — профессор графики Глеб Борисович Смирнов. Два старших поколения семьи по линии отца принадлежали к непоминающей ветви катакомбной церкви. Мать — художница Любовь Фёдоровна Смирнова, сестра генерала Фёдора Абрамова. Дед — Борис Васильевич Смирнов. В 1950—1956 годы учился в средней Художественной Школе при Академии Художеств. С 1957 по 1962 год изучал графику в Московском Художественном Институте им. Сурикова в мастерской профессора Евгения Кибрика. В начале 60-х годов художник Владимир Ковенацкий познакомил Смирнова с Юрием Мамлеевым, после чего тот присоединился к Южинскому кружку. Позже покинул «южинцев», прервав с ними связь по неизвестным причинам. Поддерживал тесные отношения с заведующим кафедрой, художником и педагогом, Александром Соловьёвым, написал о нём воспоминания под названием «Заговор недорезанных». Своей настоящей школой Смирнов считал русскую иконопись. В середине 1970-х годов оставил изобразительное искусство и сосредоточился на литературной деятельности: создал несколько драм, роман, циклы стихов и др. В СССР его литературные опыты не печатали. С 1990-х годов его произведения и публицистика публикуется в России, Израиле, Франции. Похоронен на Бабушкинском кладбище в Москве Периоды творчества
Магический символизм
«Магический символизм или, точнее, мистицизм магических символов — это единственная сознательная духовная реальность. Все современные тенденции европейского искусства от футуризма до кубизма, от фовизма, натурализма, сюрреализма до конкретного и объективного искусства быстро сменились или даже истощились в последние десятилетия. Только лишь магический символизм может удовлетворить русскую душу. Мы прямые наследники Греции, Византийского и крымско-скифского искусства. Наши мифы ещё реальны и не покрылись коркой современной цивилизации. В нашем видении мира мы все — скифы. Как все скифы иногда украшали колчан или щит магическими знаками, так же мы „татуируем“ себя знаками нашей магии. Речь идет о психофизическом действии, которое не имеет связи с чистой гибкой мыслью. … Посредством магического символизма мы ищем не „нового“, а возвращаемся в нерациональную славянскую магию знака… Эпигоны западных тенденций (Эрнст Неизвестный и его группа) представляют собой жалкие круги, расширяющиеся на русской равнине после падения инородного тела. Но и их чужие формы пронизаны крымско-скифскими и византийскими символами. Магия символов всемогуща. Даже Пушкин был символистом, но самым великим и последним был А. Блок. В характере русского народа возносить любую русскую конкретность на уровень символов. Мы все являемся магами, которые укладывают символы нашей смерти»[5]. «Какой-нибудь московский наблюдатель нового авангарда мог бы спросить „Что такого особого в магическом символизме?“ Между тем, наименование было определено А. Смирновым, основоположником этого течения, различные связи которого он проиллюстрировал в своих размышлениях; его мнения основываются как на произведениях своих товарищей Кука, Полевого и учеников Семенова, Палкина и других, а также, частично, на произведениях близких еврейских художников Гробмана и Стайн. Многие показатели символизма мы находим и вне круга Смирнова, в работах многих одиночек, к которым относятся гениальный Д. Плавинский и чистые Харитонов и Калинин, если не говорить о художниках из Лианозово. Но стоит быть осторожными и не слишком расширять границы этого течения. Обязанная действовать только посредством косвенных полемик, большая часть неофициального в России фигуративного искусства является тенденциозной, и, будучи самой собой, подражая или нет, неся различные содержания, сильно ставит на символическую функцию. Магический символизм, однако, со своим постоянным напряжением между традиционным и актуальным миром, 1) основывает своё запрограммированное заявление на системе традиционных архетипов, как византийско-восточных, так и еврейско-вавилонских; 2) произведение представляется посредством микрорисунков ориентального характера, которые вносят некоторую долю в общий объём универсальных законов; 3) выдуманный символ испускает „лучи“ абсолюта, и это сообщение переводится на язык этики и религии». Выставки
Публикации
Литературная деятельность
Библиография
ПримечанияКомментарии
Источники
Литература
Ссылки
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
