Понтекорво, Бруно Максимович
Бру́но Макси́мович Понтеко́рво (итал. Bruno Pontecorvo; 22 августа 1913, Марина-ди-Пиза[итал.], Королевство Италия — 24 сентября 1993, Дубна, Московская область, Россия) — итальянский и советский физик-ядерщик, один из первых помощников Энрико Ферми и автор многочисленных исследований в области физики высоких энергий, особенно посвящённых нейтрино. Убеждённый коммунист, он бежал в Советский Союз в 1950 году, где продолжил исследования распада мюона и нейтрино. В его память в 1995 году была учреждена престижная премия Понтекорво. Четвёртый из восьми детей в состоятельной еврейской семье, Понтекорво изучал физику в Римском университете Сапиенца под руководством Э. Ферми, став младшим из его ребят с улицы Панисперна. В 1934 году он участвовал в известном эксперименте Ферми, показавшем свойства медленных нейтронов, который проложил путь к открытию деления ядра. Переехал в Париж в 1936 году, где проводил исследования под руководством Ирен и Фредерика Жолио-Кюри. Под влиянием своего двоюродного брата Э. Серени присоединился к Итальянской коммунистической партии. Расовые законы итальянского фашистского режима 1938 года против евреев заставили членов его семьи покинуть Италию и уехать в Великобританию, Францию и Соединённые Штаты. Когда немецкая армия приблизилась к Парижу во время Второй мировой войны, Понтекорво, его брат Джилло, двоюродный брат Э. Серени и С. Лурия бежали из города на велосипедах. В конце концов он добрался до Талсы, штат Оклахома, где применил свои знания ядерной физики для разведки нефти и полезных ископаемых. В 1943 году он присоединился к команде британского ядерного проекта Tube Alloys в Монреальской лаборатории в Канаде, которая стала частью Манхэттенского проекта по разработке первой атомной бомбы. В Chalk River Laboratories он работал над проектированием ядерного реактора ZEEP, первого реактора за пределами США, который вышел из строя в 1945 году, за ним последовал реактор NRX в 1947 году. Он также изучал космические лучи, распад мюонов и то, что впоследствии стало его специальностью — нейтрино. Он переехал в Великобританию в 1949 году, где работал в Исследовательском институте атомной энергии в Харвелле. После бегства в Советский Союз в 1950 году работал в Объединенном институте ядерных исследований (ОИЯИ) в Дубне. В 1959 году предложил использовать хлор для обнаружения нейтрино, поскольку электронное нейтрино (ν БиографияОбразованиеБруно Понтекорво родился 22 августа 1913 года в Марина-ди-Пиза и был четвёртым из восьми детей в богатой еврейской семье — из Рима по отцовской линии и из Мантуи со стороны матери[4][5]. Его родители — Массимо Понтекорво и Мария Понтекорво (урождённая Марони) — были одними из самых состоятельных членов еврейской общины города (Массимо Понтекорво вместе с братьями управлял основанной их отцом Пеллегрино Понтекорво сетью текстильных фабрик)[6][7][8]. После смерти Пелегрино Понтекорво в 1916 году[9] и до 1937 года Массимо Понтекорво[10] стал совладельцем[11] трёх текстильных фабрик, на которых работало более 2000 человек[12]. Отец Марии Понтекорво, Арриго Марони (1852—1924), родившийся в Мантуе, был главврачом больницы Фатебенефрателли в Милане[13]; двоюродной сестрой Марии Понтекорво была известный зоолог Элиза Гурриери-Норса (1868—1939)[14][15][16]. В «Una nota autobiografica» Понтекорво пишет о себе: «Родился я в Пизе в 1913 году в благополучной многодетной семье: отец — промышленник, мать — дочь врача, пять братьев и три сестры, из которых наиболее известны биолог Гвидо и кинорежиссёр Джилло». Его старший брат Гвидо, родившийся в 1907 году, стал генетиком[17]. Другой старший брат Паоло, родившийся в 1909 году, стал инженером, работавшим на радаре во время Второй мировой войны. Его старшая сестра Джулиана родилась в 1911 году, младший брат Джилло родился в 1919 году и наиболее известен как режиссёр фильма «Битва за Алжир»[17]. У него также было две младшие сестры и брат: Лаура, родившаяся в 1921 году, Анна, родившаяся в 1924 году, и самый младший Джованни, родившийся в 1926 году. Понтекорво поступил в Пизанский университет, намереваясь изучать инженерное дело, но через два года в 1931 году решил заняться физикой. По совету своего брата Гвидо он решил учиться в Римском университете Ла Сапиенца, где Энрико Ферми собрал группу многообещающих молодых учёных, известную как «ребята с улицы Панисперна» по названию улицы, где находился Институт физики. Тогда там располагался Римский университет. В 18 лет его приняли на третий курс физического факультета[18]. Ферми охарактеризовал Понтекорво как «одного, с научной точки зрения, из самых ярких людей, с которыми я встречался за свою научную карьеру»[19]. Как своего самого младшего участника группа прозвала его Куччиоло (Cucciolo), что означает «щенок»[20]. В 1934 году Понтекорво внёс свой вклад в знаменитый эксперимент Ферми, показавший свойства медленных нейтронов, который проложил путь к открытию деления ядра[21]. Имя Понтекорво было включено в патент «Увеличение производства искусственной радиоактивности с помощью нейтронной бомбардировки». 1 ноября 1934 года он был назначен временным ассистентом в Королевском физическом институте и Римском университете, а 7 ноября он был указан как соавтор вместе с Ферми и Разетти знаковой статьи о медленных нейтронах, в которой сообщалось, что водород замедляет нейтроны сильнее, чем тяжёлые элементы, и что медленные нейтроны легче поглощаются[22]. Итальянский патент на этот процесс был выдан в октябре 1935 года на имя Ферми, Понтекорво, Эдоардо Амальди, Франко Разетти и Эмилио Сегре. Патент США был выдан 2 июля 1940 года[23]. Ранняя карьераВ феврале 1936 года Понтекорво покинул Италию и переехал в Париж, чтобы работать в лаборатории Ирен и Фредерика Жолио-Кюри в Коллеж де Франс, получив годовую стипендию для изучения эффектов столкновений нейтронов с протонами и электромагнитных переходов между изомерами. В этот период под влиянием своего двоюродного брата Эмилио Серени он принял идеалы коммунизма, которым оставался верным до конца своей жизни[24][25]. Он завязал отношения с Хелен Марианной Нордблом, шведкой, работающей в Париже няней[26]. То ли из-за его отношений с Марианной, его интересной работы над изомерами или ухудшения политической ситуации в Италии, в 1937 году он отказался от возможности подать заявку на постоянную должность в Римском университете, чтобы остаться в Париже[25][27]. Марианна переехала к Понтекорво в отель Hôtel des Grands Hommes на площади Пантеона 4 января 1938 года. 30 июля у них родился сын Джиль (Gil). Срок действия её визы истёк, и в сентябре ей пришлось вернуться в Швецию. Понтекорво сопровождал её, оставив Джиля в детском саду в Париже. Вернувшись в Париж один, он пообедал с Манне Зигбаном и встретился с Нильсом Бором и Лизе Мейтнер 12 октября 1938 года[28]. Понтекорво теперь не мог вернуться в Италию из-за расовых законов фашистского режима против евреев. Это привело к распаду группы ребят с улицы Панисперна, и Ферми переехал в Соединённые Штаты[29]. Семья Понтекорво также разошлась[30]. Гвидо переехал в Великобританию в 1938 году[31], за ним последовали Джованни, Лаура и Анна в 1939 году[30], а Джилло присоединился к Понтекорво в Париже[32]. Работая в сотрудничестве с французским физиком Андре Лазаром в лаборатории Жолио-Кюри в Иври-сюр-Сен, Понтекорво открыл то, что Фредерик Жолио-Кюри назвал «ядерной фосфоресценцией»; испускание рентгеновских лучей, когда нейтроны и протоны возбуждаются и возвращаются в основное состояние[33][34]. Он также обнаружил, что некоторые изомеры не превращаются в другие элементы при радиоактивном распаде. Это расширило возможности их использования в медицинских целях. За это новаторское исследование Понтекорво получил стипендию Кюри-Карнеги и финансирование своей работы от Французского национального центра научных исследований[33]. Вторая мировая войнаПобег из ФранцииВ июне 1939 года Понтекорво подал заявление на получение визы для посещения Швеции, но его заявление было отклонено. 23 августа пришло известие о пакте Молотова — Риббентропа. На следующий день он вступил в Коммунистическую партию Франции, что подтвердило его личную веру в Советский Союз. Марианна воссоединилась с ним в Париже 6 сентября 1939 года, через три дня после объявления Великобританией и Францией войны Германии в ответ на вторжение Германии в Польшу, положившее начало Второй мировой войне в Европе. Они поженились 9 января 1940 года[35]. Когда в мае 1940 года немцы приблизились к городу, они решили уйти. Хотя британцы предложили убежище французским учёным-ядерщикам, в том числе Гансу фон Хальбану и Лью Коварски, они считали Понтекорво «нежелательным»[36]. К счастью, Сегре предложили работу в Талсе, штат Оклахома, от двух европейских эмигрантов, которые искали эксперта по нейтронной физике. Сегре отклонил предложение, посколько у него уже была хорошая работа в Калифорнийском университете, но рекомендовал Понтекорво[37]. 2 июня 1940 года он проводил Марианну и Джиля со своим имуществом в поезде в Тулузу, где жила его сестра Джулиана со своим мужем Дуччио Табетом. 13 июня, всего за день до того, как немцы вошли в Париж, Понтекорво, его брат Джилло, двоюродный брат Эмилио Серени и Сальвадор Лурия отправились на велосипедах в Тулузу. Им потребовалось десять дней, чтобы добраться до Тулузы. Лурия отправился в Марсель, откуда в итоге пробился в Соединённые Штаты[37]. Понтекорво, Марианна, Джиль, Джулиана и Табет сели в поезд, который доставил их в Лиссабон через Мадрид 19 июля 1940 года. Обе женщины были беременны. У Марианны случился выкидыш, и она была едва ли готова к путешествию, но, тем не менее, 9 августа 1940 года села на борт лайнера «Кванза», направлявшегося с беженцами в Соединённые Штаты. Обе женщины страдали морской болезнью. 19 августа 1940 года корабль достиг Нью-Йорка, где они остановились у его брата Паоло[38]. Там он посетил Ферми в его новом доме в Леонии, штат Нью-Джерси[39]. Родителям Понтекорво в это время удалось нелегально переправиться в Швейцарию[40][41]. Разведка в ОклахомеВ Талсе Понтекорво пошёл работать на двух европейских мигрантов, Якова «Джейка» Нойфельда и Сержа Александровича Щербатского, которые основали компанию под названием «Well Surveys» на средства, предоставленные Standard Oil[42]. Их идея заключалась в том, чтобы применить ядерную физику для поиска полезных ископаемых. Прибор гамма-излучения успешно анализировал обнажения горных пород. Вдохновлённые работой, проделанной в Италии и Франции, они пришли к выводу, что нейтроны, не имеющие электрического заряда, могут обнаруживать различные элементы под поверхностью, вызывая радиоактивность на камнях. В лице Понтекорво у них был появился необходимый эксперт[43]. Понтекорво создал источник нейтронов, используя радий и бериллий, как это сделали ребята с улицы Панисперна, с парафином в качестве замедлителя нейтронов, и измерил поглощение различных минералов, используя методы, разработанные Ферми и Амальди. К июню 1941 года у него было устройство, которое могло различать сланец, известняк и песчаник, а также наносить на карту переходы между ними. Этот метод можно считать первым практическим применением открытия медленных нейтронов, и десятилетия спустя он всё ещё будет использоваться для каротажа скважин[43][44]. Он подал четыре патента на своё оборудование[45]. К концу 1941 года у Понтекорво возникли трудности с получением необходимых ему радиоизотопов. Без его ведома Манхэттенский проект, попытка создания атомной бомбы во время войны, монополизировал рынок. Пытаясь получить их, он встретился с Ферми, фон Хальбаном и Джорджем Плачеком в Нью-Йорке в апреле 1942 года. Ему не удалось обеспечить необходимые поставки, но Ферми неожиданно проявил большой интерес к деятельности компании «Wells Surveys»[46]. «Tube Alloys»Встреча с Ферми не принесла никаких поставок, но в результате Понтекорво получил предложение от фон Халбана и Плачека присоединиться к команде «Tube Alloys» в Монреальской лаборатории в Канаде[46]. Сэр Эдвард Эпплтон выразил некоторую обеспокоенность по поводу его назначения, но не из-за политических убеждений Понтекорво, а из-за того факта, что он не был гражданином Великобритании, и над проектом «Tube Alloys» уже работало большое количество иностранных учёных. В конечном итоге Эпплтона убедили репутация Понтекорво и тот факт, что хороших физиков не хватало[47]. Понтекорво был официально назначен в «Tube Alloys» 15 января 1943 года и прибыл в Монреаль со своей семьей 7 февраля 1943 года[48]. Команда Монреаля разработала ядерный реактор, использующий тяжёлую воду в качестве замедлителя нейтронов, но ей не хватало необходимого количества тяжелой воды[49]. В августе 1943 года Черчилль и Рузвельт заключили Квебекское соглашение, которое привело к возобновлению сотрудничества между Соединёнными Штатами и Великобританией, включив лабораторию «Tube Alloys» в Манхэттенский проект[50]. Джон Кокрофт стал директором Монреальской лаборатории в 1944 году. Из соображений безопасности он решил построить реактор в отдалённых лабораториях Чок-Ривер. Присматриваясь к послевоенной ядерной программе, он поручил Понтекорво и Алану Нанну Мэю «допросить» учёных Манхэттенского проекта, посетивших Канаду, на практике шпионивших в пользу Британии. К сожалению, Нанн Мэй также был советским шпионом[51]. Второй сын Понтекорво родился 20 марта 1944 года и был назван Тито в честь югославского коммунистического лидера[52]. Третий сын, Антонио, родился в июле 1945 года[53]. Из-за поставок тяжёлой воды из США 5 сентября 1945 года реактор в Чок-Ривер, известный как ZEEP, вошёл в критическое состояние[54]. Помимо проектирования реакторов, Понтекорво также изучал космические лучи, распад мюонов и то, что впоследствии стало его навязчивой идеей — нейтрино[55][56][57][58]. Он написал 25 статей, посвящённых конструкции реакторов, но были опубликованы только две[59][60][61]. Вместе со своей старой фирмой он также занимался разведкой месторождений урана недалеко от Порт-Радиума на Северо-Западных территориях[62]. Физики пользовались большим спросом после окончания войны в августе 1945 года, и Понтекорво получил привлекательные и выгодные предложения от нескольких университетов США[63]. Вместо этого 21 февраля 1946 года он принял предложение Кокрофта присоединиться к Британскому исследовательскому институту атомной энергии (AERE). В настоящее время он оставался в Чок-Ривер для ввода в эксплуатацию нового реактора NRX в 1947 году. Он был одним из четырёх физиков, присутствовавших в диспетчерской при запуске NRX в ночь с 21 на 22 июля 1947 года. В то время поток нейтронов у него в пять раз превышал поток нейтронов любого другого реактора, и он был самым мощным исследовательским реактором в мире[59]. Он получил прозвище «Рамон Новарро» в честь актера с таким именем после приключения, в котором он совершил поездку в Бостон с двумя женщинами, кульминацией которой стало то, что Марианна очистила банковский счёт и уехала в Банф с детьми; но они помирились. Хотя ранее он предпринимал шаги, чтобы стать гражданином Соединённых Штатов, вместо этого 7 февраля 1948 года он стал подданным Великобритании. Наконец 24 января 1949 года он отбыл из Чок-Ривер в Соединённое Королевство[64]. БегствоВ Харвелле Понтекорво продолжал участвовать в проектах по проектированию реакторов. В качестве члена Руководящего комитета по энергетике (PSC) он участвовал в обсуждениях производства и использования расщепляющихся материалов, а также материалов, используемых при строительстве реакторов[65]. В 1949 году другие ребята с улицы Панисперна, особенно Эмилио Сегре, начали настаивать на патентах, касающихся поведения медленных нейтронов, которые лежали в основе конструкции ядерного реактора и ядерного оружия. Поэтому Американское Федеральное бюро расследований (ФБР) начало изучать их биографию. В своих файлах Манхэттенского проекта 1943 года он отметил, что братья и сестры Понтекорво Джулиана, Лаура и Джилло были коммунистами, и что Понтекорво и Марианна, вероятно, тоже были коммунистами, и сообщили об этом МИ-5 в Великобритании и Киму Филби из МИ-6 в Вашингтоне, округ Колумбия[66]. В феврале 1950 года коллега Понтекорво по Харвеллу Клаус Фукс был арестован за шпионаж, и AERE начала относиться к безопасности более серьёзно[66], и Понтекорво был опрошен Генри Арнольду, офицеру службы безопасности AERE. Хотя у Арнольда не было доказательств того, что Понтекорво был советским шпионом, он чувствовал, что представляет угрозу безопасности, и рекомендовал перевести его на должность, где у него не было доступа к совершенно секретным материалам. Герберт Скиннер предложил Понтекорво подать заявку на вновь созданную профессорскую должность в Ливерпульском университете, где Скиннер возглавлял кафедру экспериментальной физики Лайона Джонса. В июне 1950 года эту должность предложили Понтекорво[67]. 1 сентября 1950 года, во время отпуска в Италии, Понтекорво внезапно вылетел из Рима в Стокгольм со своей женой и тремя сыновьями, не предупредив друзей и родственников. 2 сентября советские агенты помогли ему проникнуть в Советский Союз из Финляндии. Его внезапное исчезновение вызвало большую обеспокоенность многих западных спецслужб, особенно Великобритании, Канады и США, которые были обеспокоены утечкой атомных секретов в Советский Союз, а также Финляндии и Швеции, через которые Понтекорво и Марианна им было разрешено путешествовать без действительных паспортов и виз[68]. В 1952 году потенциальная роль Понтекорво в передаче ядерных секретов России обсуждалась в американских газетах[69]. По словам Олега Гордиевского, самого высокопоставленного офицера КГБ, когда-либо дезертировавшего[70], и Павла Судоплатова, бывшего заместителя директора внешней разведки Советского Союза[71], Понтекорво был советским шпионом[72][73]. Однако Судоплатов ошибочно идентифицировал Понтекорво как шпиона под кодовым именем Млад, который теперь известен как Тед Холл[74]. Хотя Понтекорво всегда отрицал, что работал над ядерным оружием в Канаде, Великобритании или Советском Союзе[75], он никогда не подтверждал и не отрицал, что был шпионом[76]. Фактические доказательства против него были неубедительными[77]. Фрэнк Клоуз отметил, что чертежи канадского реактора NRX попали в Советский Союз, а Лона Коэн получила образец урана из NRX после того, как он начал работу в 1947 году. Нанн Мэй не мог быть виновником, поэтому главным подозреваемым является Понтекорво[78]. В СССР Понтекорво был встречен с почестями и наделён привилегиями, доступными только советской номенклатуре. До своей смерти он работал в нынешнем Объединенном институте ядерных исследований (ОИЯИ) в Дубне, полностью сосредоточившись на теоретических исследованиях частиц высоких энергий и продолжая исследования нейтрино и распада мюонов. За свои исследования он был удостоен Сталинской премии в 1953 году, членства в Коммунистической партии Советского Союза в 1955 году и Академии наук Советского Союза в 1958 году, а также двух орденов Ленина[79]. За работы по слабому взаимодействию в 1964 году он был удостоен Ленинской премии[80]. В 1950 году у него завязался роман на всю жизнь с Родам Амирэджиби, женой поэта Михаила Светлова[81]. В 1955 году он появился публично на пресс-конференции, где объяснил миру мотивы своего решения покинуть Запад и работать в Советском Союзе. В результате 24 мая 1955 года Великобритания лишила его британского гражданства[82]. Понтекорво не разрешали покидать Советский Союз в течение многих лет; его первая поездка за границу состоялась в 1978 году, когда он поехал в Италию на празднование 70-летия Амальди. После этого он часто ездил в Италию и время от времени посещал другие страны. Франция отказала ему в разрешении на визит в 1982 и 1984 годах, но смягчила свою политику в 1989 году[83]. Дальнейшая жизньНаучная работа Понтекорво полна потрясающих интуиций, некоторые из которых стали вехами в современной физике. Во многом это связано с нейтрино, субатомной частицей, впервые теоретически предложенной Вольфгангом Паули в 1930 году для объяснения потери энергии, которая высвобождается во время бета-распада, чтобы не нарушался закон сохранения энергии. Ферми назвал его нейтрино, что по-итальянски означает «маленький нейтральный»[84], и в 1934 году предложил свою теорию бета-распада, которая объясняла, что электроны, вылетающие из ядра, создаются в результате распада нейтрона на протон, электрон и нейтрино[85][86]. Первоначально считалось, что нейтрино невозможно обнаружить, но в 1945 году Понтекорво заметил, что нейтрино, поражающее ядро хлора, может превратить его в нестабильный аргон-37, который с периодом полураспада 34 дней после реакции К-захвата испускает оже-электрон с энергией 2,8 кэВ, позволяющий его прямое обнаружение[87][88][89]
В статье Понтекорво 1945 года написал, что идея использования тетрахлорметана (CCl4) принадлежит французскому физику Жюлю Герону[90]. Эксперименты проводились в Чок-Ривер с использованием NRX в качестве источника нейтрино, но оказались безуспешными и были прекращены в 1949 году, после отъезда Понтекорво[59]. Эксперимент оказался неудачным, поскольку в то время было неизвестно, что ядерные реакторы производили антинейтрино вместо нейтрино. В ходе так называемого нейтринного эксперимента Коуэна-Рейнса Фредерик Райнс и Клайд Коуэн обнаружили антинейтрино в 1955 году, за что Райнс получил Нобелевскую премию по физике в 1995 году[91]. Идея была вновь подхвачена при поисках солнечных нейтрино. Теоретически Солнце производило нейтрино в ходе реакций ядерного синтеза. Понтекорво поблагодарил за эту идею Мориса Прайса[92]. Самая распространённая — протон-протонная цепная реакция, в которой водород синтезируется с образованием гелия, в результате чего образуются нейтрино, энергия которых недостаточна для взаимодействия с хлором. Однако гораздо менее распространённый цикл CNO, который производит углерод, азот и кислород, делает это[93]. В конце 1960-х годов Рэй Дэвис и Джон Н. Бахколл обнаружили солнечные нейтрино в эксперименте Хоумстейк, за который Дэвис был удостоен Нобелевской премии по физике в 2002 году[94]. Этот эксперимент был первым, в котором удалось успешно обнаружить и подсчитать солнечные нейтрино, но количество обнаруженных нейтрино составляло от одной трети до половины предсказанного числа. Это несоответствие получило название проблема солнечных нейтрино[95]. Какое-то время учёные допускали ужасную возможность того, что Солнце могло сгореть[96]. Проблема уже была решена Понтекорво в 1968 году[95]. В 1959 году проектировался мощный ускоритель (который так и не был построен), и он начал рассматривать эксперименты, которые можно было бы провести на нём. Он задумал проект по исследованию мюонов[59]. Джулиан Швингер предположил, что частицы испытывают слабое взаимодействие посредством обмена W-бозонами. W-бозон не был открыт до 1983 года, но проблема возникла сразу же. Джеральд Фейнберг отметил — это подразумевает, что должны произойти некоторые взаимодействия, которые никогда не наблюдались, но признал, что это верно только в том случае, если нейтрино, связанные с электронами, были такими же, как те, которые связаны с мюонами[97]. В статье 1959 года Понтекорво перечислил 21 возможную реакцию с участием нейтрино и отметил, что некоторые из них не могли бы произойти, если бы не электронное нейтрино (ν Решение Понтекорво проблемы солнечных нейтрино включало идею, которую он впервые рассмотрел в 1957 году и развивал в течение следующего десятилетия[102][103]. Идея заключалась в том, что нейтрино могут превращаться в другие типы нейтрино — явление, известное как нейтринные осцилляции. Где-то между Солнцем и Землей электронные нейтрино могут превратиться в мюонные нейтрино. Важным моментом было то, что для этого нейтрино не могли иметь нулевую массу и, следовательно, не могли двигаться со скоростью света. Существование колебаний было окончательно установлено экспериментом Супер-Камиоканде в 1998 году и позже подтверждено в других экспериментах[104]. Это предсказание было отмечено Нобелевской премией по физике 2015 года, присужденной Такааки Кадзите и Артуру Б. Макдональду «за открытие нейтринных осцилляций, которые показывают, что нейтрино имеют массу»[105]. Понтекорво также предсказал в 1958 году, что сверхновые будут испускать интенсивные вспышки нейтрино[99]. Немногие учёные были более взволнованы, когда нейтринные детекторы обнаружили сверхновую SN1987A[106]. Понтекорво умер в Дубне 24 сентября 1993 года[59] от болезни Паркинсона[107]. По его желанию половина его праха была захоронена на протестантском кладбище в Риме, а другая половина — в Дубне в России[108]. В 1995 году в знак признания его научных заслуг Объединённым институтом ядерных исследований была учреждена престижная премия Понтекорво. Премия, ежегодно присуждаемая отдельному учёному, признается «наиболее значимыми исследованиями в области физики элементарных частиц», по признанию международного научного сообщества[109]. В 2006 году Московское историческое общество «Москультпрог» повесило мемориальную доску на 9 доме на Тверской улице в Москве, где проживал Понтекорво[110]. Семья
В литературе и искусстве
Библиография
Награды
Среди прочих наград — медаль Этвеша и премия «Золотой дельфин» родного города Пиза. Примечания
Литература
Ссылки
|