|
Колтовская, Анна Алексеевна
Царица А́нна Алексе́евна[3], урождённая Колто́вская (в монашестве Дария; ок. 1554/1556 — 5 апреля 1626, Тихвин) — четвёртая жена Ивана Грозного[4], на которой он женился весной 1572 года с разрешения духовенства (брак длился менее полугода)[5]. Впоследствии монахиня («инокиня-царица») Тихвинского Введенского монастыря, где она чтилась местно[6]. БиографияДочь дворянина Алексея Игнатьевича Горяинова Колтовского. Год её рождения неизвестен. Указывается (возможно, ошибочно), что рано осиротев, она воспитывалась в семье князя Андрея Курбского[7]. Колтовские, как подробно описала «Православная энциклопедия»[6], являлись служилыми землевладельцами. Её отец и брат Григорий во 2-й пол. XVI века значатся дворовыми детьми боярскими по Коломне, причём в Дворовой тетради указывается, что отец умер в плену. Григорий в 1562 году называется среди поручителей по боярине И. Д. Бельском, а в 1571 году он вместе с Артемием Григорьевичем и Петром Афанасьевичем Колтовскими поручился за князя И. Ф. Мстиславского[8]. К моменту свадьбы Анны её брат и другие родственники, видимо, занимали незначительные придворные должности. Это подтверждает также посланник в Москве фон Бухау, называя Григория «придворным царя».
Свадьба Была выбрана на том же смотре невест (1571 г.), что и третья жена царя, Марфа Собакина, и была призвана после скоропостижной смерти последней. Это был 2-й смотр, устроенный царём, вдовевшим уже 2 года, и 3-й на Руси вообще. Другая его участница — Евдокия Сабурова, была отдана в жёны царевичу Ивану. На него по переписи дворянских «девок» в 1570 году было собрано около 2 тысяч девушек, из которых было отобрано сначала 24, потом 12 девиц.
В записках немцев Иоганна Таубе и Элерта Крузе сохранились сведения об этой процедуре. Когда девушек привозили на смотрины, царь «входил в комнату <…> кланялся им, говорил с ними немного, осматривал и прощался с ними». По свидетельству немцев, последнюю дюжину девушек осматривали уже обнажёнными. При этом присутствовал врач-англичанин Элизеус Бомелиус, выпускник Кембриджа, приехавший на службу в Россию, причем «доктор должен был осмотреть их мочу в стакане»[10]. Марфа венчалась 28 октября уже больной и умерла 13 ноября (спустя две недели). Анна, как «занявшая второе место» на этом смотре, стала следующей невестой[11]. Это был бы четвёртый брак Ивана, что каноническим правом не разрешалось. Царь воспользовался кончиной митрополита Кирилла в феврале 1572 года (новый митрополит Антоний был поставлен только в мае) и созвал в Москве собор[6]. Н. М. Карамзин пишет, что на соборе первенствовал новгородский архиепископ Леонид — «корыстолюбец и угодник мирской власти». На нём Иван клялся духовенству, что из-за болезни новобрачной Марфы и её скоропостижной смерти она не успела стать ему женой — тёмные силы дьявольские «воздвиже ближних многих людей враждовати на царицу нашу, ещё в девицах сушу… и тако ей отраву злую учиниша».
Высшее духовенство особым приговором, датированным 29 апреля, подтвердило, что брак не был консумирован, так как венчанный муж девства невесты «не разрешил». В виде исключения по государственным соображениям царю разрешили 4-й брак (следующие «жены» его такой чести не удостаивались), однако на него наложили 3-летнюю епитимью: «в течение года до Пасхи царю было запрещено входить в храм, причаститься можно было только на Пасху, затем год он должен был стоять в храме с „припадающими“ и год с „верными“, вкушать антидор он мог по праздникам»[6][12][13].
Собор подчеркнул «всем человецем» прочим, что исключение было сделано только для царя: «да не дерзнет (никто) таковая сотворити, четвёртому браку сочетатися», «аще кто гордостию дмяся или от неразумия дерзнет таковая сотворити… да будет за таковую дерзость по священным правилам проклят»[15]. Дата венчания Ивана с Анной неизвестна, не сохранилось также описания церемонии. Очевидно, оно произошло между 29 апреля (датой разрешения) и 1 июня, то есть в мае. Как отметил новгородский летописец, уже 31 мая новгородский архиепископ Леонид «пел молебны… за великую царицу Анну». В определении Собора имелся пункт, согласно которому с царя снимается епитимья, «если он пойдет войною против неверных за святые церкви и за православную веру». В начале августа 1572 года русское воинство во главе с М. И. Воротынским в 45 верстах от Москвы при селе Молоди разгромило соединенную Крымско-Ногайскую орду. Царь с конца мая находился в Новгороде, и весть ему пришла 6-го числа, а уже 7-го он в Софийском соборе отстоял благодарственный молебен[13]. БракУже 1 июня царь с новобрачной приехал в Новгород, где он хотел устроить себе новую резиденцию. Считается, что именно там (июнь-август 1572 г.) он составил духовную, в которой отписал Анне город Ростов «с волостями, и с путём, и с сёла, и со всеми пошлинами», 14 сёл «с деревнями и со всеми угодьями» в Московском, Юрьев-Польском и Ярославском уездах, а также бывшие вотчины князей Заозерских-Пеньковых[6][16].
Существует однако предположение, что завещание составлено после свадьбы со следующей женой, также Анной — Васильчиковой; а Колтовская не упоминается там, как сосланная в монастырь[18]. 2-я Новгородская летопись имеет запись о том, что 16 августа, в субботу «царица православная Анна была в ночи молитися в церкви Премудрости Божии Софии да по чюдотворцовым гробам знаменовалася — Ивана, архиепископа Навгороцкого, да Никите, епископа Навгороцкого»[19]. На следующий же день царица уехала из Новгорода в Москву[6]. Этим же периодом следует датировать вклад в коломенский Спасский монастырь, «что на посаде за торгом». В описании его имущества (за 1577/78 год). указывается «образ Михаила архангела, обложен серебром, малая пядница, дан по Анне по Колтовской»[6][20]. Брак не продолжался и полугода — в сентябре 1572[21] года царица Анна была удалена в монастырь и вскоре пострижена в монахини с именем «Дария». Причины опалы неизвестны. Упомянутый выше имперский посланник Даниил Принц фон Бухау пишет: «Четвёртую [жену], сестру своего придворного Колтовского, не знаю по какой причине, он заключил в монастырь, убивши брата со всем семейством»[22]. Указывается[7], что царица попала в опалу после измены и бегства князя Курбского, однако оно произошло десятком лет ранее — в 1563—1564 году. Мнение Л. Е. Морозовой и Б. Н. Морозова: «В сентябре царь Иван развёлся с Анной Алексеевной Колтовской. Чем он объяснил своё решение — неизвестно. Ведь обвинить её в бесплодии царь не мог: брак продолжался только четыре с небольшим месяца. Очевидно лишь одно: Колтовская очень быстро разонравилась монарху. К тому же он мог считать её незаконной супругой, с которой не следовало церемониться». Р. Г. Скрынников пишет: «В то время Малюта был в зените славы. Очевидно, дело не обошлось без него, и он способствовал разводу. Возможно, его беспокоило стремительное возвышение нового временщика князя Бориса Тулупова. Князь выдал сестру за царского шурина Григория Колтовского, брата царицы Анны, и тем породнился с семьёй самодержца»[15]. В иночестве  .jpg) .jpg) Точная дата и место её пострига неизвестны, возможно, не в 1572 году (непосредственно в год свадьбы), а в 1575 году, из-за чего возникает разночтение по поводу трёхлетнего срока брака. В последние годы жизни царя Ивана (ум. 1584) она жила в Покровском монастыре (Суздаль), где жили другие царственные узницы, в том числе Мария Нагая и 2-я жена царевича Ивана Ивановича — Феодосия Соловая. Это известно из отрывка указной грамоты царя Феодора І Иоанновича, косвенно датируемой 1584—1585 гг. Там же написано о её желании перебраться в Горицы[6]. С середины 1580-х гг. она жила в Воскресенском Горицком монастыре (Горицы, близ Кириллова). В 1586 году пожалована следующим царем, своим бывшим пасынком Фёдором I, землями в Белозерском уезде — село Никольское[11]. В жалованной грамоте она именуется не только «старицей», но и «царицей и великой княгиней»[6]. В ТихвинеВ 1604 году[6] перешла из Гориц в обедневший женский Тихвинский Введенский монастырь (Тихвин) «по обещанию… общину устроить». В том же году царь Борис Годунов вернул Введенской обители земли, захваченные у неё соседним мужским Тихвинским монастырём[11], подтвердив грамоту Фёдора Ивановича[6]. В 1607 году инокиня Дарья приезжала в столицу, видимо, по монастырским делам. Сохранился[23] текст подорожной[6]. Смутное времяВ 1608 году грамоту подтвердил царь Василий ІV Шуйский[6]. 14 сентября 1613 года Введенский монастырь был сожжён шведами, и монахини, в том числе инокиня-царица, по преданию, скрывались в лесу на берегу Царицына озера[7]. Среди документов Новгородской приказной избы 1611—1617 годов (Госархив Швеции, Стокгольм) есть выписка, относящаяся к годам оккупации — она описывает достаточно бедное «жалование» на содержание царицы[6]. Затем она была переселена на житье в Устюжну-Железопольскую (близ Вологды, на полпути между Тихвиным и Горицами)[6]. Дарью, и бывших с ней стариц поселили в «двух кельишках… чёрного попа» Геннадия при Рождественском городском соборе, а её духовника — в отдалении, где жили дети боярские, стрельцы и другие мирские люди. По царской грамоте она получала «царское жалование годовое — деньги и запасы… из устюженских ис таможенных и ис кабацких доходов, что останетца от пищалей и от стрельцов». В 1614 году в уезде Устюжны ей были пожалованы земли от нового царя Михаила Фёдоровича — село Никифорово взамен изъятого Никольского[6]. В 1617 году был заключен Столбовский мир со шведами, который привел к успокоению страны, и Тихвинский Введенский монастырь начал отстраиваться заново. ВозвращениеВозвратилась в Тихвинский монастырь в январе 1624 года[11]. Указывается, что она была его игуменьей, и занималась восстановлением обители[7]. О том, что она, скорее всего, была игуменьей, свидетельствует жалованная грамота обители царя Михаила Фёдоровича на пустошь Бурково в Тихвинском погосте Новгородского уезда[6]. Кроме того, Михаил Фёдорович жаловал ей дары — братину, бархат, камку, сорок соболей, деньги. Некий Дмитрий Колтовский, очевидно, её родственник, навестил её в к конце сентября 1624 г., привезя дары со свадьбы Михаила Фёдоровича и княжны Марии Долгорукой, о чём сохранилось благодарственное письмо её царю[24].
В феврале 1626 года[25] другой её родич, князь Даниил Григорьевич Гагарин, привёз ей дары со следующей свадьбы Михаила — с Евдокией Стрешневой[6]. Известно, что в Тихвинском монастыре с Дарьей жили две её племянницы — княжны Леонида и Александра Григорьевны Гагарины (одна из них станет его игуменьей в 1642 году под именем Платонида). КончинаСохранилась её последняя воля, где большая часть состояния, в том числе село Никифорово, отписана на нужды обители, «игуменье Огафье с сестрами и кто по ним в том монастыре иная игуменья и сестры будут». Сёстры должны «царицу-иноку Дарью поминать и душу её устроить, написать имя её в повседневные просвиромисалные, и в литейные, и в подстенные сенадики». Есть также подробная духовная грамота от 31 марта 1626 года, где она завещает заупокойные вклады в другие храмы[6].
Там она и умерла 5 апреля 1626 года, приняв перед смертью схимы. Новый летописец о её смерти сообщает (с ошибкой в отчестве):
%27s_grave.jpg)  Тело её погребено в паперти соборной церкви Тихвинского Введенского монастыря, на левой стороне, при входе[6]. «Над её могилой в 1814 году было установлено деревянное резное надгробие с позолотой и шитым покрывалом»[7]. Позже рядом с ней были погребены её племянницы. В 1814 году по благословению митрополита Петербургского и Новгородского Амвросия (Подобедова) было установлено новое надгробие, устроенное «старанием священника Иоанна, подаянием граждан и прочих подателей», о чём сообщала плита рядом. Введенский монастырь был закрыт и осквернён в 1926 году, во Введенском соборе был устроен спортзал, гробница не сохранилась[6]. В обители хранился список Тихвинской иконы Божией Матери — благословение Дарьи одному из тихвинцев, позже поступившее обратно в монастырь, и два покрова на её гробницу (один — из красного бархата, опушённый горностаем)[6]. ПочитаниеДарья почиталась в Тихвине и окрестностях в качестве местночтимой святой, как устроительница и благотворительница Введенского (Царицына) монастыря. Здесь праздновалась её память — на именины (19 марта) и день преставления (5 апреля)[6]. 4 декабря 1998 года насельниками Тихвинского Большого Успенского монастыря был освящен поклонный крест близ алтаря Введенского собора. Перед ним совершаются панихиды[6]. Легенда о происхожденииВ 1626 году было местническое дело, где дворяне Колтовские «уличались» в незаконном происхождении, как бастарды от связи князя Дмитрия Юрьевича Шемяки и княжны Феодоры, дочери князя Ивана Фёдоровича Голенина-Ростовского и жены князя С. Ю. Вороны-Ростовского. По легенде, якобы их сыном был боярин Алексей Игнатьевич Колтовский, отец четвёртой супруги царя Ивана Грозного — царицы Анна Алексеевны Колтовской[28]. Примечания
Литература
Ссылки
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
