|
Зорин, Игнатий Тимофеевич
Игна́тий Тимофе́евич Зо́рин (эрз. Зоринэнь Игнатий) — эрзянский поэт и сказитель. До настоящего времени остается в истории мокшанско-эрзянской литературы обойденным заслуженным вниманием. Сведения о его жизни крайне скудны. Известно только место его рождения — Самарская губерния, Бугурусланский уезд, эрзянское село Вечканово (эрз. Вечкан веле)[1]. ТворчествоВпервые Игнатий Зорин встретился с известным финским языковедом, фольклористом и этнологом Хейкки Паасоненом в 1898 году. Когда профессор получил деньги для экспедиции, его информантами-стипендиатами стали: И. Сирикин, И. Зорин, А. Шувалов, И. Школьников, А. Леонтьев, С. Цигин, Р. Учаев, В. Савкин (фин. I. Sirikin, I. Zorin, A. Suvalov, I. Skolnikov, A. Leontjev, S. Cigin, R. Ucajev, V. Savkin)[2]. В Вечканово Паасонен приезжал собирать народные сказания. От Игнатия Зорина он записал более 100 фольклорных произведений, среди которых более 20 являются авторскими поэмами-сказаниями самого Игнатия. Такое сотрудничество Зорина с Паасоненом продолжалось и в 1900—1910 гг.[1][3]. Зорина никак нельзя отделять от мокшано-эрзянской литературы. Он был неграмотным, но при этом знатоком сказаний, даты его жизни отстают не так далеко от нашего времени. Много собственных сказаний-поэм он называл традиционным в народной поэзии именем — «моро» (рус. «песня»). В письмах, которые посылались Х. Паасонену от его имени (они до сих хранятся в Хельсинки, в архиве Финно-угорского общества) хорошо видно: он, как истинный литератор, понимал ценность мокшано-эрзянских традиций, был хранителем традиций древних эрзянских молений. Как верующий в своего Бога, он не являлся противником христианства. В более чем 20 его авторских произведений нет ни одного, где был описан антихристианский конфликт. «Противовес» Игнатия Зорина только в том, что он был ревностным сторонником национальных традиций и нравов. Как поэт-сказитель, Игнатий Зорин жил и складывал свои поэмы в то время, когда в жизни обычного эрзянина были сильны языческие традиции, христианские традиции молений еще не укоренились. «Древнее» и «молодое» в его поэмах почти неотделимы друг от друга. Его идейно-эстетические поиски легко проследить через мотив и содержание его поэм. С этой стороны его поэтические сказания можно разделить на три вида:
В этот цикл входят любовные поэмы, и в первую очередь те, основа которых связана с традициями молодёжных гуляний и народными песнями. В старинные времена эти песни пелись в домах, где собирались на посиделки (Пиянь кудо рус. «Пивной дом»), Роштувань кудо (рус. «Рождественский дом»), Тейтерень кудо (рус. «Девичий дом»). Поэтому и в народных песнях и в поэтических сказах Зорина достаточное место занимают эротические мотивы. В поэмах с мифологическим мотивом в основу кладется не сам миф, а только имена героев. Всё, что делают герои с именами богов — это дела земных людей и их переживания. В мокшанских и эрзянских мифах и в мифологических народных песнях таких сюжетов нет. Данный сюжет в поэмах Зорина является литературным и назвать его сюжетом народной песни не представляется возможным. То же самое можно сказать о поэме «Цёрась паро Левонтей» (рус. «Левонтий — хороший парень»). Её сюжет не мифологический, но как и в поэме про Пургине, связан с мифологическим мотивом. Среди поэм второго цикла, связанных с социально-исторической тематикой, особенное место занимает песня «Ранее жили мы во времена Пугачева». То, о чём говорит старик Аника, идет в разрез с тем, что писалось о Пугачеве в советской истории и художественных произведениях. Поэтому не случайно, что эта поэма Зорина нигде, кроме как в сборнике Паасонена не была напечатана:
— говорит Зорин в начале поэмы… Литература
Примечания
|
||||||||
