Говорили, что в этот день «мужик осень встречает, баба своё — бабье лето начинает»[1]. С этого дня начинали убирать репу[2]. «Репный праздник» отмечался без песен и танцев, но обильной едой, угощением нищих и странников[3]. Если на Ивана Купалу собирают преимущественно травы, то на «Ивана постного» — лечебные коренья[4].
Иван-пролеток, Полетовщик, Полетный, Репный праздник, Иоанн Предтеча, Иван Предтече, Иоанн Креститель, Иван Сухой, Иванов день[2], Иван — осенний торжок, Иван-постный[5]; бел.Калінавік, Іван Калінавік, Ян, Галавасек, Іван Крываўнік, Іван Постны, Галаварэз, Сценцель, Сценціян[6][7]; полес.Волосика, Головосек, Головосека, Головосеки, Головосик, Головосика, Головостение, Иван, Иван Головосек, Иван Присеча, Олыси(й)кы, Олысикы, Присеча, Усекновение[8]; укр.Іван Пісний[9], Головосіка[10], Головостеніє; серб.Уcекoваниjе, Усjек, Секoваниjе; хорв.Usikovac[11].
Обычаи
Иоанну Крестителю молятся от головной боли и за детей[12].
Считается концом лета и началом осени, когда небо, земля и вода «рассекаются», и наступает похолодание[13]. «С Иван-поста мужик осень встречает, баба своё бабье лето начинает»[1]. Во время праздника соблюдают строгий пост и полный отказ от работы ради здоровья людей и скота[14].
В этот день остерегались ходить в лес[где?], так как считали, что тогда змеи уходят в свои норы, под землю. Болгары верили, что вместе со змеями уходят из водоёмов, полей и лесов самовилы, самодивы и другие злые духи[13].
Усекновение считалось одним из самых опасных праздников[где?]: ребёнок, родившийся в этот день, будет несчастным, а полученная в этот день рана не заживёт (южно-славянское поверье). В тот день недели, на который оно пришлось, целый год не начинали никаких важных дел (пахоты, сева, не отправлялись в путь, не устраивали свадьбы). Македонцы не кроили в такой день одежду, боснийцы не начинали снование, боясь что всё сшитое, вытканное или скроенное «посечётся». Сербские женщины на Усекновение не расчёсывали волос, чтобы волосы «не секлись»[15].
Обрядность праздника во многом связана с запретами на всё, что напоминает голову, кровь, блюдо, меч, отрубание:
По народному поверью, в день Усекновения главы нельзя ставить на стол ничего круглого, то есть ни блюд, ни тарелок, так как голова Иоанна Предтечи была принесена в блюде[16].
Вместо круглого, в этот день хозяйки пекли долгий пирог[17].
Считается грехом употреблять в этот день в пищу круглые фрукты и овощи (яблоки, картофель, арбузы, капусту), так как они отдалённо напоминают голову[12].
Кроме того, запрещалось брать в руки нож, серп, косу, топор. Овощи нельзя было резать, хлеб надо было ломать. Так, например, по белорусскому поверью, в течение года отсечённая голова Иоанна Крестителя почти прирастает к своему месту, но лишь только люди в день Ивана Головореза станут резать хлеб, голова снова отпадает[15].
У южных славян строго соблюдался запрет на красные плоды и напитки (ибо «это кровь святого Иоанна»), не ели чёрного винограда, помидоров, красного перца[16].
Белорусы Витебской губернии боялись варить ботвинью, веря, что если она будет красного цвета («как кровь»), то в течение года в доме прольётся чья-нибудь кровь[16].
На Руси был запрет в этот день петь песни и плясать, мотивируемый тем, что «Иродова дочь плясанием и песнями выпросила отрубить голову Иоанна Крестителя»[18].
В Белорусском Полесье бытовало поверье, что лунные пятна — это голова Иоанна Крестителя[19].
До двадцатых годов XIX-го века, в Российской империи соблюдался особый праздничный обряд, приурочивавшийся к 29-го августа. Молодёжь сходилась со всего села к околице, куда приносилась накануне приготовленная кем-нибудь из пожилых людей глиняная, в холщовом саване, высотой в человеческий рост, кукла. Особенностью этой куклы было то, что она делалась без головы. Эту безголовую куклу поднимали две молодые девушки и бережно молча несли на руках впереди толпы к реке, где на самом крутом берегу, останавливались и клали свою ношу на землю. Вся толпа начинала причитать над куклой, как над дорогим и близким ей покойником. Причиталось особыми причитаниями. По прошествии некоторого времени, «оплаканного» глиняного покойника поднимали на руки двое молодых парней и при вопле толпы — с размаху бросали в воду. Эта обезглавленная кукла в саване олицетворяла святого Иоанна Крестителя, нераздельно сливавшегося в народном воображении с побеждённым тёмными силами красным летом[20].
У хорватов у сербов и черногорцев также в этот день нельзя было начинать работы, а также что-либо резать или рубить[11].
Байбурин А. К., Беловинский Л. В., Конт Ф., Решетников Н. И. Полузабытые слова и значения. Словарь русской культуры XVIII—XIX вв. — СПб.: Европейский Дом, 2004. — 679 с. — ISBN ISBN 5-8015-0157-6.
Русские: народная культура (история и современность) / Отв. ред. И. В. Власова. — М.: ИЭА РАН, 2000. — Т. Том 4. Общественный быт. Праздничная культура. — 244 с. — ISBN 5-201-13720-2.
Рыженков Г. Д. Народный месяцеслов: пословицы, поговорки, приметы, присловья о временах года и о погоде. — М.: Современник, 1991. — 129 с. — ISBN 5-270-01376-2.
Соколовский Вл. Времена года. Православный народный календарь. — Пермь: Урал-Пресс, 1996. — 288 с. — ISBN 5-86610-063-0.
Усов В. В. Русский народный православный календарь. — М.: Издательский Дом МСП, 1997. — Т. 2. — 576 с. — ISBN 5-7578-0028-3.
Васілевіч Ул. А.Беларускі народны каляндар (бел.) // Паэзія беларускага земляробчага календара. Склад. Ліс А.С.. — Минск, 1992. — С. 554—612. Архивировано 11 мая 2012 года. (бел.)
.jpg)
