Гаргулья (персонаж)

Гаргулья
Иллюстрация конца XIX в. к роману Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери»
Иллюстрация конца XIX в. к роману Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери»
Вселенная
Официальное название фр. Gargouille
Классификация
Логотип Викисклада Медиафайлы на Викискладе

Гаргулья (фр. Gargouille) — демонический персонаж, чудовище в фантастической литературе, прежде всего жанров фэнтези и ужасов, а также комиксах, кино и компьютерных играх, изначально появившийся в Средние века как архитектурный термин, но впоследствии переосмысленный.

Первоначальной предполагалось, что статуи станут отпугивать злых духов, идея о том, что они могут физически ожить, появилась позже. Подобно големам, гаргульи как ожившие статуи обычно изготовлены из обладающего магическими свойствами камня, имеют некоторые черты животных или химер и часто являются хранителями таких мест, как соборы или замки[1]. Также статуи-гаргульи нередко изображаются как демонические оболочки или как живые существа, напоминающие статуи[2].

До конца XVIII века средневековье давало мало пищи для позитивной рефлексии[3], его старались не замечать либо открыто пренебрегали — высокий статус, приданный Возрождением образам греко-римской античности, не оставлял в художественных системах места для «варварских» форм средневекового искусства. Мистическое, романтическое, национальное — средневековье было заново открыто лишь в первой четверти XIX века на волне кризиса Просвещения.

Готическое как иррациональное

Романтизм, впервые заинтересовавшийся Средними веками в их аутентичности, пусть пока ещё очень относительной, обнаружил не только сокровища, которыми раньше пренебрегали, но и потери, которые следовало восполнить. Именно XIX век довёл до завершения брошенные готические колоссы Кёльнского и Миланского соборов, а одним из центральных событий происходившего в Европе «открытия» готики стала занявшая десятилетия реставрация повреждённого Революцией Собора Парижской Богоматери. Однако уже в отношении этого памятника эпоха продемонстрировала интерпретационную широту от романтизации у Виктора Гюго до рационализации у Э.-Э. Виолле-ле-Дюкареставратора собора, который был вдохновлён именно системной стройностью и конструктивной обоснованностью готической структуры.

Романтический взгляд оказался более востребованным культурой: в самом готическом соборе, очерченном на фоне неба резкими силуэтами пинаклей, краббов и гаргуйлей, видели теперь не отражение христианской космогонии (как в Средние века) или нагромождение безвкусных диспропорциональных масс (как в эпохи барокко[4] и классицизма[5]), а удивительный исполинский организм, состоящий из подчас химерических сочленений[6].

По прошествии веков равнодушного забвения и осуждения реабилитированная готика так и осталась причудливой, непостижимой и, по сути, антигуманистической, её внутренняя логика и стройность, несмотря на достижения исследователей[7], так и не были вполне распознаны и легализованы культурой. В современном понимании готика противостоит таким системам образов, как Ренессанс и классицизм, в качестве иррационального начала. С XIX в. именно образы готики позволяют заинтересованному отношению к прошлому и его памятникам реализовываться в мистическом ключе (ср. готическое направление в искусстве Нового времени, готический роман). Современное восприятие явлений средневековой культуры, к которым относятся, в частности, образы, использовавшиеся в оформлении гаргулий, восходит к той концепции гротескного, которая, по определению М. Бахтина, формирует «страшный и чуждый человеку мир»[8]. Ярким симптомом представления, что готика по-прежнему «мрачный стиль», предстаёт явление (или, как минимум, название) городской субкультуры готов.

Разъяснение о гаргульях и химерах

Самая знаменитая из химер парижского Собора Богоматери (т.н. Le Stryge («Неясыть»)
или иначе, по сходству с роденовской статуей, Le Penseur («Мыслитель») — вовсе не гаргуйль, как и прочие статуи, венчающие балюстраду наружных галерей. Более того, в отличие от расположенных ниже гаргуйлей, в средние века «Галереи химер» здесь, возможно, и не существовало

Вхождение понятия «гаргулья» в контекст культуры Нового и Новейшего времени может быть прослежено из единственного источника, впервые совместившего актуализацию образов демонического с введением в широкий языковой обиход этого изначально архитектурного термина. Этим источником послужила упомянутая реставрация в 1840–1870-х годах парижского собора Богоматери.

Роль, которую в популяризации готической пластики в XIX веке сыграла эта реставрация, также объясняет наблюдаемое сегодня смешение понятий «гаргулья» и «химера» в характеристике экстерьера этого памятника. Подойдя к задаче воссоздания скульптурного убранства собора с творческим размахом, Э.-Э. Виолле-ле-Дюк на основании довольно скудных исторических свидетельств посчитал уместным украсить балюстраду обходных галерей башен сидящими фигурами зверей и чудовищ[9], которые он назвал химерами (фр. chimères[10] — понятие, намекающее на фантастичность этих образов). Выразительные силуэты химер (все разные, выполненные по авторским эскизам самого Виолле-ле-Дюка) сделали их даже более узнаваемыми символами собора, чем соседствующие с ними гаргуйли, а сюжетный параллелизм тех и других способствовал размыванию исходного значения термина гаргуйль. Поскольку ненагруженная практической функцией «химера» соотносится своим названием не с ролью в общей структуре сооружения (роль эта чисто декоративная, подобно античным акротериям), а с сюжетом пластической обработки, понятие «гаргулья», оказавшееся в устойчивом смысловом ряду с ней, также получило тенденцию восприниматься по той же модели: как словосочетание химеры Нотр-Дам представляет собой эллиптированную конструкцию с исходным значением скульптуры химер собора Нотр-Дам (ср. частое Диоскуры в значении статуи Диоскуров), гаргуйли стали трактоваться массовой культурой как своего рода изваяния гаргулий. Это «выравнивание смыслов», мгновенно преодолевшее языковые границы, позволило понятию «гаргулья», в свою очередь, распространиться как на сами химеры собора Нотр-Дам, так и, впоследствии, на всякую вообще готическую скульптуру тератологического характера. И если применительно к готическим элементам выражения типа изображение гаргульи, скульптуры в виде гаргулий остаются логически ошибочными и за ними не признаётся терминологической чистоты, то в более широком культурном контексте этот семантический сдвиг оказался смыслопорождающим, обогатив фантастические миры новым персонажем (см. ниже о горгульях).

Гаргульи XIX века

Популярность «гаргулий» не может быть объяснена лишь интересом к формам готического искусства в собственном смысле. Появление в силуэте Парижа демонических тварей, посматривающих с высоты на человеческие дела — во Франции в это время происходили революции, менялись режимы, торжествовали то гражданская свобода, то реакция (нередко эти потрясения отражались на субсидировании реставрации), — задавало своего рода камертон для осмысления современниками реалий повседневности. Поскольку с точки зрения католического катехизиса профили химер над крышами мегаполиса необъяснимы, их трактовки культурой не были стеснены традицией и могли уходить довольно далеко от христианской проблематики. Тиражируемые средствами эстампа и фотографии, эти образы были хорошо узнаваемы публикой — в первую очередь, конечно, знаменитый «Мыслитель» — и были по-настоящему в моде. В образах чудовищ собора Богоматери кристаллизировались как современные фобии[11] (например, социальных потрясений), так и широко обсуждаемые проблемы эволюционной науки (человек в сопоставлении или противопоставлении прочим тварям), актуальность их поддерживалась употреблением в политическом контексте как карикатурных персонификаций партий и лидеров, наконец, полуантропоморфные химеры оказались выразительной метафорой любого явления на границе человеческого и животного, будь то звериные инстинкты революционной толпы, неприглядные задворки блестящей столичной цивилизации промышленного века или скрываемые уголки индивидуальной психики — все эти темы как раз тогда стали предметом пристального интереса культуры.

Гаргульи

Современное представление о гаргулье. Изобретённые в XIX веке, «готические» чудовища были вскоре освоены массовой культурой. Современная садовая скульптура, изображающая «гаргулью»

Конечно, химеры не перестали ассоциироваться и со Средними веками, но древность получила через эти образы новое освещение: уже в начале XX века, на волне нового смятения — кризиса позитивизма, вызванного мировой войной, — зафиксировано визионерское представление о готических соборах как сокровищницах дохристианского знания, чей изобразительный язык (включая изваяния чудовищ) — такая же тайна для непосвящённых, как и само это знание (см. Фульканелли). Начиная с этого времени оккультное, «эзотерическое» остаётся обратной стороной, тенью модернизма[12]. Тот же эскапистский императив, что со временем сформировал целые системы антинаучных взглядов на историю, заставил искать в прошлом не рациональные или героические начала, а мифологическое время мудрецов, владевших тайнами природы. Популярное видение средневековья стало включать фигуру одержимого жаждой власти алхимика (ср. её характерное развитие в образе «сумасшедшего учёного» американской массовой культуры XX в.). В его окружении нередко заметны ожившие «гаргульи» (иначе «горгульи»).

Следующая эпоха отмечена ещё большим обособлением этого образа от исторических контекстов. В современном понимании гаргульи (или горгульи) — это такие, как правило, крылатые черти, подобия огромных летучих мышей, редко выступающие поодиночке, их связь с архитектурой скорее сообщает им дополнительные мистические черты (тема окаменения/оживления камня), нежели привязывает к конкретным прототипам. К концу века конкретизации и канонизации образа способствовал, в частности, мультсериал «Гаргульи» (Gargoyles).

В современном фэнтези

В серии книг Асприна про корпорацию МИФ один из второстепенных персонажей — гаргул (гаргулья мужского пола) по имени Гэс. В книгах Пратчетта про Плоский мир гаргульи — одна из населяющих его разумных рас. Также гаргулья упоминается в серии книг Дж. К. Роулинг о Гарри Поттере. Там она охраняет вход в кабинет директора в Хогвартсе. Ей нужно сообщить пароль, чтоб она пропустила героев вверх по лестнице, ведущей в кабинет. В компьютерных играх, чье действие происходит в фэнтэзийных мирах, также нередко фигурируют гаргульи. Например, в играх серии Disciples — это бывшие солдаты, беспрекословно подчинявшиеся своим жестоким командирам. В играх серии Heroes of Might and Magic гаргульи — это существа, выполняющие сразу две функции: эстетическую и защитную.

Гаргульи также присутствуют в играх Warcraft 3: Reign of Chaos и Warcraft 3: The Frozen Throne, где обладают способностью обращаться в камень, чтобы быстрее исцелиться от ран. В игре Doom 3: Resurrection of Evil главным боссом является гаргулья. Также в серии игр Heretic/HeXen гаргульи представляют собой подобия очень маленьких драконов, имеющих способность стрелять огненными шарами.

Гаргульи выступили добрыми, шаловливыми персонажами в мультфильме «Горбун из Нотр-Дама». Каменные изваяния Виктор, Хьюго и Лаверн — единственные друзья горбуна Квазимодо. По идее мультфильма они украшают Собор Парижской Богоматери.

В 3-м сезоне сериала «Секретные материалы» 14-я серия под названием «Гротеск» посвящена теме гаргулий.

В фильме «Я, Франкенштейн» особое внимание уделяется гаргульям, в фильме это воины, созданные архангелами для борьбы с демонами.

Примечания

  1. Kythera of Anevern. Dragons & Fantasy: Unleash Your Creative Beast as You Conjure Up Dragons, Fairies, Ogres, and Other Fantastic Creatures. — Irvine, CA : Walter Foster Publishing, 2009. — P. 24. — ISBN 978-1-60058-068-0. Архивная копия от 28 января 2022 на Wayback Machine Источник. Дата обращения: 28 января 2022. Архивировано 28 января 2022 года.
  2. Jeffrey Andrew Weinstock. The Ashgate Encyclopedia of Literary and Cinematic Monsters. — Taylor & Francis, 2016. — P. 248–251. — ISBN 978-1-317-04426-0. Источник. Дата обращения: 28 января 2022. Архивировано 28 января 2022 года.
  3. Только на Британских островах готическая традиция не прерывалась и сосуществовала параллельно континентальным влияниям в качестве «национального» стиля в периоды безраздельного господства в Европе эстетик барокко и классицизма: даже находившийся под влиянием Палладио Кристофер Рен, создатель нового Собора Св. Павла в Лондоне, известен также несколькими сооружениями в стиле английской «перпендикулярной» готики.
  4. Ср. характерный пассаж у К. Гюйгенса: «Ван Кампен, коего мы будем чтить вовеки, /Смыл Нидерландов лик маравшее давно /Нестройной готики нелепое пятно». Цит. по: Хёйзинга Й. Культура Нидерландов в XVII веке. Эразм. Избранные письма. Рисунки // Культура Нидерландов в XVII веке. — СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2009. — 680с., ил. С.127. Оригинальный текст см.: Constantijn Huygens. Hofwyck // Korenbloemen: Nederlandsche gedichten. — Adriaen Vlack, 1658. P.545.
  5. Ср. часто цитируемое высказывание Ж.-Ж. Руссо: «Порталы наших готических церквей высятся позором для тех, кто имел терпение их строить». Цит. по: Лихачёв Д. С. Русская культура. — М.: Искусство, 2007. С.282. Оригинальный текст см. напр.: Jean-Jacques Rousseau. Lettre sur la Musique Françoise // Collection complète des œuvres. — Nouvelle société typographique, 1781. Vol. 15. P.345.
  6. Ср. остранение готического Лувра у В. Гюго: «...многобашенная гидра <...> с её неизменно настороженными двадцатью четырьмя головами, с её чудовищными свинцовыми и чешуйчатыми шиферными спинами, отливавшими металлическим блеском...». Парижский Нотр-Дам у него же: «Эта главная церковь, церковь-прародительница, является среди древних церквей Парижа чем-то вроде химеры: у неё голова одной церкви, конечности другой, торс третьей и что-то общее со всеми». Цит. по: Гюго В. Собор Парижской Богоматери: роман. Пер. с фр. Н. Коган — М.: Эксмо, 2012. — 656 с. С. 140.
  7. Среди работ на эту тему необходимо отметить небольшое по объёму исследование 1957 г. Эрвина Панофского «Готическая архитектура и схоластика» Архивная копия от 21 августа 2014 на Wayback Machine: Панофский Э. Перспектива как «символическая форма». Готическая архитектура и схоластика / Пер. с нем. И. Хмелевских, Е. Козиной; пер. с. англ. Л. Житковой. — СПб.: Азбука-классика, 2004. 336. с.: ил. Впрочем, уже Мишле называет готический собор «схоластикой в камне» (scholastique de pierre), не соглашаясь с романтизирующим представлением Гюго, см. Michelet, Jules, Journal, Vol. 1, 1828–1848. Paris: Gallimard, 1976, 1:81.
  8. Бахтин М. Указ. соч. С. 49.
  9. Едва ли не единственным источником, подтверждающим аутентичность постановки здесь скульптур, является рисунок фасада собора 1699 года, на котором действительно просматриваются силуэты зооморфных изваяний, см. Michael Camille. Op. cit. P. 8.
  10. См. напр. Michael Camille. Op. cit. P. xii.
  11. См. напр. Michael Camille. Op. cit. P. xiv. Это исследование — основной источник сведений об освоении культурой XIX века понятия «гаргулья» в настоящей статье.
  12. Любопытной параллелью здесь оказывается охота на ведьм — явление, привычно проецируемое в Средневековье, но почти всецело принадлежащее Новому времени как обратная сторона гуманизма Возрождения и сциентизма барокко.

Ссылки