|
Гамильтон, Мария Даниловна
Мари́я Дани́ловна Гамильто́н (Марья Гамонтова; ? — 14 марта 1719, Санкт-Петербург) — камер-фрейлина Екатерины I и одно время любовница Петра I. Казнена в 1719 году за детоубийство, воровство и оскорбительные речи об императрице. БиографияМария Гамильтон происходила из ветви шотландского рода Гамильтонов, основатель которой, Томас Гамильтон, приехал в Россию при Иване Грозном. Вероятно, она была дочерью Виллема (Уильяма), двоюродного брата Евдокии Григорьевны (Мэри) Гамильтон (Хомутовой), жены Артамона Матвеева[1]. Её родственница, Мария Матвеева, родная внучка Артамона Матвеева, тоже была любовницей царя. Мария Гамильтон появилась при дворе в 1713 году и, используя свою красоту, стала вести легкомысленный образ жизни, обратив на себя внимание царя. Ни о какой романтической привязанности, в отличие от Анны Монс, не упоминается[2]; скорее всего, это была лишь физическая связь[1], несмотря на сентиментальный флёр, раздутый поздней беллетристикой. Личный токарь царя Андрей Нартов так упоминает о ней: «Впущена была к его величеству в токарную присланная от императрицы комнатная ближняя девица Гамильтон, которую, обняв, потрепал рукою по плечу, сказал: „Любить девок хорошо, да не всегда, инако, Андрей, забудем ремесло“. После сел и начал точить»[3]. Когда император стал охладевать к Гамильтон, она соблазнила царского денщика Ивана Михайловича Орлова. В январе 1716 года в свите царя они отправились в заграничное путешествие. Орлов, в которого девушка серьёзно влюбилась, также остыл к ней. Любовники постоянно ссорились, Орлов бил её, вдобавок изменял с Авдотьей Чернышёвой, ещё одной метрессой императора Петра. Стремясь его вернуть, Мария одаривала его ценными подарками, в том числе и теми, что могла украсть у императрицы. Затем Мария забеременела (по показаниям горничной, две предыдущие беременности ей удалось прервать, первую в 1715 году, лекарствами, которые она брала у придворных лекарей, говоря что ей нужны средства «от запору»)[1]. Она скрывала свой живот, и родив младенца около 15 ноября 1717 года, тайно утопила его, о чём знала лишь горничная Катерина Екимовна Терповская[4]:
Потом Гамильтон позвала мужа своей горничной, конюха Василия Семёнова, и приказала ему труп младенца выбросить. РазоблачениеРазоблачение случилось в 1717 году. Популярная версия, используемая писателями, гласит: из кабинета государя пропали важные бумаги — Орлов написал донос на заговорщиков, отдал царю, тот положил бумагу в карман, а та провалилась за подкладку. Петр подумал, что Орлов, испугавшись, забрал донос, и принялся его допрашивать. Орлов в страхе повалился Петру в ноги и сознался в любви к Гамильтон, наболтав, помимо всего прочего, что они вместе три года и за это время Гамильтон родила мертвых младенцев (что вызвало подозрение Петра, так как в окрестностях дворца, по некоторым указаниям, при чистке дворцового нужника в выгребной яме[3], или у фонтана, нашли труп младенца, завернутый в дворцовую салфетку). После этого началось расследование. Историк Семевский, поднимая подлинное судебное «Дело о девке Гамонтовой» пишет, что причина на самом деле была другая. Всё началось с того, что желая скомпрометировать перед Орловым Авдотью Чернышёву, к которой ревновала, Мария как-то рассказала любовнику, что «Чернышёва, мол, говорила с каким-то денщиком об Екатерине, что та ест воск, и оттого у неё на лице угри». Затем она рассказала придворным дамам, что об этом с Чернышёвой говорил сам Орлов. Вернувшийся из командировки Орлов с ужасом узнал, какие о нём ходят сплетни и кинулся в ноги императрицы. Екатерина, до которой эти сплетни не дошли, была удивлена. Призвали Гамильтон, которая сначала отнекивалась, что пустила слух, потом, когда «её побили», призналась в распространении слуха. Фрейлину заключили в тюрьму. Петр в это время пока был занят розыском по делу царевича Алексея и этой домашней склокой с фрейлиной не занимался. 12 марта в комнатах Гамильтон в Преображенском в присутствии Петра и Екатерины устроили обыск, при котором обнаружили украденные «алмазные и протчие вещи Её Величества», например, одежду, которую она носила сама[2]. Марию и Орлова перевезли из Москвы в Петербург и заключили в Петропавловскую крепость (они были в числе первых заключенных новопостроенной тюрьмы) и при допросе били кнутом. В апреле была вызвана на допрос горничная, от которой следствие и узнало об убитом младенце (возможно, тело и не было найдено, несмотря на запоминающийся образ найденного в грязи трупика). Затем допросы приостановились до июня. Мария призналась и в воровстве, и в убийстве, но против Орлова показаний не дала, даже под пыткой утверждая, что он ничего не знал. ПриговорПять месяцев спустя, 27 ноября 1718 года, Пётр подписал приговор:[5]
Служанка фрейлины, как сообщница, приговаривалась к наказанию кнутом и ссылке на год (в другом месте указано — на 10 лет) на прядильный двор. За фрейлину заступались обе царицы — Екатерина I Алексеевна и вдовствующая царица Прасковья Фёдоровна, но безрезультатно — царь не смягчался и ставил в пример другого своего денщика, Василия Поспелова, без раздумий женившегося на забеременевшей фрейлине: «Он не хочет быть ни Саулом, ни Ахавом, нарушая Божеский закон из-за порыва доброты». По некоторым указаниям, непреклонность Петра была связана с тем, что младенцы Гамильтон с таким же успехом могли быть зачаты и им[3]. Дополнительным отягчающим обстоятельством было то, что Гамильтон убила, а не подбросила младенца, и этим пошла против политики Петра в отношении незаконнорождённых младенцев: в 1715 году и позднее он издал особые законы против их дискриминации и основал ряд приютов для таких детей, чтобы поддерживать нацию (на Руси подобное ранее не практиковалось). 14 марта следующего года Мария была обезглавлена на Троицкой площади. Описание казни есть у Шерера, который оказался в России через 40 лет. По его словам, Мария шла на плаху «в белом платье, украшенном черными лентами». «Когда топор сделал своё дело, царь возвратился, поднял упавшую в грязь окровавленную голову и спокойно начал читать лекцию по анатомии, называя присутствовавшим все затронутые топором органы и настаивая на рассечении позвоночника. Окончив, он прикоснулся губами к побледневшим устам, которые некогда покрывал совсем иными поцелуями, бросил голову Марии, перекрестился и удалился».[источник не указан 2872 дня] Орлов, признанный невиновным, был освобождён ещё 27 ноября предыдущего года. Затем его пожаловали в поручики гвардии. Приговор был относительно мягким. Ещё в царствование Алексея Михайловича за подобное преступление карали более жестко. Хотя «Соборное уложение» не конкретизирует способ казни:
, но практика была такова, по словам современника:
ГоловаВ конце XVIII века княгиня Екатерина Дашкова, просматривая счета Российской Академии наук, наткнулась на большой расход спирта. Выяснилось, что спирт использовался для смены раствора в больших стеклянных сосудах с двумя отрубленными человеческими головами: мужчины и женщины, около полувека хранившихся в подвале. При изучении архивов нашли, что две заспиртованные головы принадлежат Марии Гамильтон и Виллиму Монсу (брату Анны Монс, казнённому Петром за то, что тот был в фаворе у Екатерины I). Головы осмотрела и императрица Екатерина II, подруга Дашковой, «после чего приказала их закопать в том же подвале»[6]. Историк Семевский приводит эту легенду, но высказывает сомнение в ней, так как Дашкова, оставившая подробные мемуары, сама об этом факте не упоминает[7]. Он предполагал, что за голову девушки ошибочно была принята голова мальчика лет 15. В статье 1860 года «Фрейлина Гамильтон» он писал: «Что же касается головы мальчика, так долго состоявшая в подозрении, что она принадлежала девице, мы её видели[…]»[8]. По другим сведениям, голова Виллима до сих пор находится в Кунсткамере[источник не указан 2872 дня], а о голове Марии существует следующая легенда: «Голова хранилась заспиртованной в стеклянной колбе. Однажды неким посетителем спирт был использован по прямому назначению, а голова исчезла. Обеспокоенные хранители музея обратились к морякам стоящего напротив Кунсткамеры корабля с просьбой найти экспонат. Моряки пообещали, однако корабль ушёл и матросы надолго пропали. А чуть ли не через год они появились в музее и предложили взамен одной головы английской леди целых три головы подстреленных басмачей»[9]. Непонятно, каким образом всё это могло произойти, если головы были захоронены.[источник не указан 639 дней] В искусстве
БалладаВ Великобритании существует баллада «Mary Hamilton», в которой рассказывается о Мэри Гамильтон, фрейлине королевы Шотландии, которая забеременела от короля Шотландии и утопила ребёнка, за что была казнена — через повешение. Британские исследователи относят её к XVI веку; либо же песня намного более поздняя и действительно основана на сюжете из русской истории. Ученые ищут пути проникновения мотива: так, во время казни в России находился посол Джеймса Стюарта Старого Претендента Чарльз Воган, и известие могло быть получено через него[11]. Мнения о русских источниках баллады придерживался Вальтер Скотт, до него внимание на сходство обратил Чарльз К. Шарп (Книга баллад, Эдинбург, 1824)[12]. Примечания
Литература
Ссылки
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||
