|
Большая осада Гибралтара
Большая осада Гибралтара (англ. Great Siege of Gibraltar) — испано-французская осада и морская блокада Гибралтара во время англо-испанской войны (1779—1783) и англо-французской войны (1778—1783). Стратегическая позиция.jpg) Одной из главных целей войны для Испании было возвращение Гибралтара, который Великобритания захватила в 1704 году, в ходе Войны за испанское наследство, и закрепила за собой в 1713 году по Утрехтскому мирному договору, навязанному Испании Англией и Францией. Ранее испанцы безуспешно пытались взять крепость в 1727 году во время англо-испанской войны. Гибралтарская скала образует полуостров, выдающийся в одноимённый пролив примерно на 5 км от южного берега Испании, и контролирует проход в Средиземное море. Она представляет собой естественную крепость, дополнительно укреплённую трудом человеческих рук. Обладание ею позволяло британскому флоту осуществлять развёртывание в Бискайском заливе и Средиземноморье и препятствовало соединению двух французских флотов — средиземноморского и атлантического.[1] Единственный подход с суши — невысокий и узкий песчаный перешеек, удобный для обороны. Находящийся западнее скалы Гибралтарский залив изобилует рифами и простреливается береговыми батареями, что затрудняет подход с моря. Утром и вечером часты штили, что способствуют действиям гребного флота и затрудняет действия парусного. Господствующая над всеми подходами скала позволяет размещать артиллерию, и таким образом увеличить её дальнобойность, что также даёт выгоды при обороне. Предыстория Джордж Август Эллиот, назначенный в 1777 году генерал-губернатором колонии, по образованию военный инженер, был решительным и опытным начальником, не забывавшим о нуждах своих людей. В отличие от многих, он не самоуспокаивался, не впадал в «осадное мышление» и стремился воевать на территории противника, где только возможно.[1] Своим примером он умел вести людей, так что гарнизон полностью поддерживал его действия. Он поощрял инициативу подчинённых, в том числе использование пушечной каретки с отрицательным углом возвышения, что позволяло уменьшить мёртвую зону при обстреле с высот, и формирование отрядов снайперов. 1779 В апреле 1779 года Испания заключила договор с Францией, Британия объявила ей войну, и в июне давно ожидаемая осада началась. Первоначально главную роль играла испанская лёгкая эскадра, базировавшаяся на Альхесирас, по другую сторону бухты. Постепенно испанцы построили укрепления, и армия перешла к правильной осаде. Помня предыдущие попытки штурма, испанцы на этот раз решили взять колонию измором. К зиме начала ощущаться нехватка припасов. С моря колонию блокировал уже целый флот, включая 14 линейных кораблей и не менее 5 фрегатов.[2] Но крупные корабли базировались на отстоящий на 72 мили Кадис, и в их отсутствие быстрее всего на изменения реагировали канонерские лодки и шебеки всё той же Альхесирасской эскадры. С британской стороны силы флота до начала 1780 года представлял не слишком активный контр-адмирал Роберт Дафф, с эскадрой из старого 60-пушечного HMS Panther, 3 фрегатов и шлюпа. В любом случае, его эскадра была слишком слаба для наступления. В ноябре гарнизон Гибралтара получил заметную моральную поддержку, когда английский приватир — куттер Buck, идя под африканским берегом, отвлёк с позиции весь испанский флот, а потом нахально пересёк ему курс и сбежал под прикрытие скалы. Однако если защитники рассчитывали на свежую провизию, они были сильно разочарованы: куттер сам нуждался в припасах; ради них он и зашёл в порт.[1] Первый конвой — 1780 Зимой 1779—1780 годов гарнизону уже сильно не хватало провизии, особенно свежей зелени, и рационы состояли в основном из галет и солонины. Стали появляться признаки цинги. Тем не менее, люди (числом 5382, не считая гражданских[3]) продолжали службу, и оказывали достаточное сопротивление, чтобы испанцы не пытались штурмовать скалу, а ограничивались только обстрелами и траншейной войной. Если сухопутная осада была плотной и, в отличие от 1704 года, никто не мог проникнуть за линии противника, то доступ с моря полностью перекрыть было невозможно. Медленным и тяжеловесным транспортам мешала блокадная эскадра, но лёгкие посыльные суда: куттеры, бриги, и так далее, поддерживали связь как с метрополией, так и с Миноркой. В начале 1780 года адмирал Родни с эскадрой из 18 линейных кораблей и 5 других привёл в Гибралтар крупный конвой с большим количеством необходимых припасов. По дороге он сначала 8 января захватил конвой испанцев на широте Финистерре. Затем, 16 января в районе мыса Сент-Винсент, он обнаружил саму блокадную эскадру. План предусматривал его прорыв с боем. Но испанская эскадра (9 линейных, 2 фрегата) оказалась настолько явно слабее его собственной, что он обратил её в бегство, в течение вечера и ночи частью разбил, а частью загнал на берег. Бой проходил в основном ночью, и за это получил название Битва при лунном свете.  Те испанские корабли, что были загружены провизией, Родни также привёл в Гибралтар, и их грузы дополнительно облегчили тяготы гарнизона. Окружающие воды были очищены от испанцев. Победы улучшили положение гарнизона и значительно подняли дух защитников, не говоря уже об их физическом состоянии. Но после ухода флота в Вест-Индию блокада стала ещё теснее. После этого наступательные действия испанцев были спорадическими. Атака брандерами в июне не нанесла ущерба, но повреждение сторожившего гавань Panther силами канонерских лодок заставило с ними считаться. В конце концов британцам пришлось выставить при входе заградительный бон.[4] Примечательно, что сам бон был трофеем из-за океана — он перегораживал реку Гудзон, прикрывая подходы к Форт-Монтгомери. В октябре 1777 года британцы форсировали заграждение и взяли форт, а бон с цепями позже перебросили в Гибралтар.[5] Примерно тогда же испанцы начали испытания нового типа гребной канонерской лодки (исп. Barca Cañonera), вооруженной мортирой. Испанские галеры начали охотиться за рыболовными судами колонии, и ситуация с провизией опять ухудшилась. К концу года нужда в помощи снова стала очевидна. Второй конвой и вылазкаНа этот раз Адмиралтейство отнеслось к судьбе колонии ещё серьёзнее. Утром 12 апреля 1781 года на Гибралтар лёг густой туман. Когда сквозь него пробилось солнце, колонисты разглядели лес мачт — новый конвой в охранении Флота Канала — 28 линейных кораблей, под флагом вице-адмирала Дарби на 100-пушечном HMS Britannia. Когда гарнизон вышел на стены приветствовать флот, испанцы решили, что настал момент для открытия огня с давно подготавливаемой тяжёлой осадной батареи. В тот день она не сделала большого вреда, но в дальнейшем бомбардировка стала повседневностью — кроме сиесты, которую испанцы соблюдали свято.  Помимо усиления Гибралтара, Дарби послал отряд транспортов на Минорку, на которую испанцы тоже имели виды, в сопровождении фрегатов HMS Flora и HMS Crecsent. Но на обратном пути 23 мая 1781 эти корабли наткнулись на нового противника — голландские Castor и Briel (оба 36-пушечные). Недавно вступившие в войну голландцы имели корабли по всему свету, и случая не упустили. Flora (36), новый 18-фунтовый фрегат, имела к тому же карронады, но вооружённый только 9-фн пушками Crescent (28) спустил флаг перед 12-фунтовым Briel. В конце концов Flora одержала победу над Castor и затем выручила Crescent, но урон флагу был уже нанесён.[4] Ещё раньше один из кораблей Дарби, HMS Nonsuch (64) встретился один на один в Бискае с 74-пушечным французским Actif, но тот не воспользовался преимуществом.  В летние месяцы давление на Гибралтар несколько ослабло, поскольку испанцы перенесли главную тяжесть на Минорку, но к октябрю новый штурм представлялся неминуемым. Французские инженеры активно участвовали в подведении траншей к укреплениям. Вся середина перешейка была зигзагообразно изрезана. Французские позиции были в центре, ближе к крепости, испанские несколько дальше и в сторону бухты. Верный своим принципам, Эллиот решил нанести упреждающий удар. В ночь с 26 на 27 ноября 1781 года 2200 из 6000 активных защитников крепости сделали вылазку против траншей противника. Внезапность была полная. Десять 13-дюймовых мортир и восемнадцать 26-фунтовых пушек были заклепаны, земляные укрепления разрушены, магазины взорваны. После этого британцы отошли с минимальными потерями. Испанская контратака не состоялась.[4] Потери испанцев оцениваются примерно в 200 человек.[3] Эллиот утверждал, что благодаря внезапности многие «были убиты на месте». Успех вылазки означал, что штурм скалы откладывается. 1782К началу 1782 года снова ощущался недостаток некоторых видов провизии, особенно свежих фруктов и вина для медицинских целей. Поскольку обе стороны вели активный шпионаж, Эллиот в попытке их добыть прибегнул к секретности. Он организовал уход вооружённого транспорта Mercury, якобы в Англию. На самом деле судно зашло в Лиссабон для закупок. Возвращение также держалось в секрете, и всё же ему не удалось пройти в Гибралтар незаметно. 20 февраля 1782 имевшему 18 пушек Mercury пришлось прорываться с боем через дозор из фрегата (36), шебеки (18) и 4 канонерок. За проявленную храбрость его капитан Хаингтон (англ. Heighington) получил офицерский чин в Королевском флоте.[4]  В некотором смысле даже важнее был приход одного за другим двух оружейных транспортов, St. Ann и Vernon. С ними прибыли 12 разобранных на части канонерских лодок для борьбы с канонерками противника, которые доставляли столько неприятностей. Тоже не обошлось без боя: 16 марта 1782 года испанцы послали на перехват Vernon фрегат Santa Catalina, но последний был взят фрегатом HMS Success (32), шедшим в охранении. Капитан Success Чарльз Пол хорошо осознавал важность конвоя. Попав в штиль, он немедленно поджёг обещавший вознаграждение приз и, взяв на борт 286 пленных, ушёл (согласно иллюстрации, на веслах), как только на горизонте показались подозрительные паруса.[6] Собранные канонерские лодки были на воде с 17 апреля. Под командованием сэра Роджера Кёртиса (англ. Roger Curtis) они позже сыграли важную роль в отражении генерального штурма. Со сменой правительства, вслед за падением Йорктауна, лучший адмирал Британии, Ричард Хау, согласился вернуться к службе. 20 мая 1782 года он поднял свой флаг на HMS Victory в качестве командующего Флотом Канала. Его флот значительно уступал в числе соединённым флотам противников — Франции, Испании и Голландии. Но благодаря усилиям Адмиралтейства, он наконец-то был лучше укомплектован, снабжён и подготовлен, чем они.[7] Ему повезло также с подчинёнными, в частности с младшими флагманами. Контр-адмирал Кемпенфельт и вице-адмирал Баррингтон уже показали свои способности за фасадом таких престарелых командующих как Харди и Гири, в дни когда Англии угрожало вторжение. Затем Кампенфельт блестяще выиграл бой 12 декабря 1781, отрезав значительную часть конвоя с подкреплениями для Вест-Индии, под носом у более сильного де Гишена. Баррингтон, герой Сент-Люсии, в апреле повторил достижение Кемпенфельта, захватив не только 13 «купцов» Ост-Индского конвоя, но и сопровождающий 74-пушечный Pégase. Этот последний был взят HMS Foudroyant, которым командовал Джон Джервис, будущий знаменитый лорд Сент-Винсент. Хау с флотом провёл бо́льшую часть лета, стараясь обойти более сильный франко-испанский флот дона Хуана де Лангара, с тем чтобы прикрыть идущие в Англию важные конвои. В этом ему немало помогла новая мера — обшитые медью и очищенные днища кораблей. Но главной задачей по-прежнему оставалаось снятие осады с Гибралтара, который несомненно был под угрозой нового штурма. На этот раз избежать встречи с соединённым флотом было мало шансов, и очистка корпусов снова приобрела большую важность. Времени на докование не было, и операцию проводили на якоре, способом закренивания поочерёдно на один и другой борт. Именно так 29 августа в Спитхеде был потерян HMS Royal George, а с ним и Кемпенфельт. Потеря второго по силе корабля флота, не говоря уже о талантливом адмирале, стала тяжёлым ударом для планировавшейся гибралтарской экспедиции. Но остановить её не могла. Генеральный штурм К середине 1782 года все обычные меры штурма были испробованы и не дали результата. В испанском штабе предлагались самые экзотические идеи: например, постройка вокруг крепости гигантского коффердама, с тем чтобы её затопить, или кавалерийская атака с моря, причём лошадей предлагалось снабдить пробковыми жилетами для плавучести.[8] Уже сам перечень прожектов даёт представление, насколько испанцы отчаялись в традиционных средствах. Герцог де Крильон, только что принявший капитуляцию Минорки, получил назначение командовать осадой. Одновременно возник и более реалистичный проект штурма. Предлагалось подавить артиллерию крепости в самом уязвимом месте: со стороны гавани, использованием тяжёлых плавучих батарей, и там же высадить первый десант. Французский инженер Мишо д’Арсон, в стремлении сделать батареи непотопляемыми и несжигаемыми, предложил срезать корпуса обычных кораблей, усилить борта дополнительными слоями обшивки, подпереть их песком, пробкой и перевить тросами для большей прочности. Батареи строились по особой схеме, со смещённым на борт твёрдым балластом, для уравновешивания отдачи, и с односкатной крышей для защиты людей. Орудия (на двух деках) размещались только с одного борта, другой, который не собирались подставлять противнику, имел широкие погрузочные порты. Толстые (3—4 фута) деревянные брустверы усиливались изнутри мешками с песком. Дранковое покрытие, которое собирались поливать водой, по замыслу было пожароустойчивым. Для этого предусматривались цистерны с водой и сложная система перепускных труб. Якоря снабжались железными цепями вместо канатов, чтобы их было не перебить ядром.[8] Самая большая из батарей была в 1400 тонн, имела 21 пушку и 760 человек, самая маленькая 600 тонн, 6 пушек и 250 человек. По свидетельству очевидца, внешне они напоминали «длинный сенной сарай».[8]  13 сентября состоялся штурм. 10 новых плавучих батарей (138 пушек и мортир, 5190 человек), при поддержке 40 канонерских лодок, 20 бомбардирских кораблей и 18 линейных, начали обстрел со стороны бухты. 86 сухопутных орудий вели огонь с перешейка. Осадная армия (примерно из 35 000 человек, из них 7000—8000 французов[3]) приготовилась штурмовать, как только будут разрушены укрепления. По слухам, на склонах на испанской стороне собралось до 80 000 зрителей.[8] Но медленные неповоротливые батареи не достигли предписанных им позиций напротив Королевской батареи в нижнем городе. Вместо этого они встали на якоря, с носа и с кормы, на 1—3 каб дальше в бухте, что для гладкоствольной артиллерии немало. Артиллерия Эллиота ответила вполне точным огнём, сосредоточив его на бухте. Британцы применяли каленые ядра, и скоро добились нескольких попаданий, которыми подожгли корабли, в том числе взорвались 3 плавучие батареи, во главе с самой большой Pastora, когда огонь добрался до пороховых магазинов.[3] К вечеру все плавучие батареи были выбиты из линии и прекратили огонь. Сделать достаточно сильных разрушений испанцам не удалось, генеральный штурм был сорван. Оставшиеся семь батарей, никак не приспособленные для отхода, испанцы затопили сами. С ними погибли 719 человек. Испанцы снова перешли к бомбардировкам, в расчёте на истощение противника. Весь следующий месяц шла контрбатарейная борьба, обернувшаяся не в пользу испанцев. 10 октября 72-пушечный San Miguel, потерявший до этого стеньгу, отдрейфовал слишком близко к крепости и сел на мель. Спасти его из-под дул британских пушек было невозможно, и капитан дон Хуан Монтеро с экипажем из 634 моряков, морских пехотинцев и спешенных драгун сдался канонерским лодкам Кертиса.[8] Снятие осады 11 сентября лорд Хау вышел из Спитхеда с 34 линейными кораблями, и с конвоем из 31 транспорта 9 октября появился у мыса Сент-Винсент.[9] Остаток от 140 транспортов и купцов, покинувших Спитхед вместе с ним, разделился на несколько конвоев и отправился в Вест-Индию, Канаду, вокруг Мыса Доброй надежды и так далее. 11 октября британские корабли были замечены со скалы. При свежем ветре от W после недавнего шторма, флот в строю трёх колонн следовал за транспортами, «как пастух за стадом». Несмотря на детальные инструкции адмирала, все кроме четырёх охраняемых прозевали вход в бухту, и флоту пришлось углубиться за ними до 50 миль в Средиземное море, пока всех не удалось собрать и направить в порт. Двумя днями позже испанский флот вышел в море, но несмотря на численное превосходство, не решился на сближение, и был сам отнесён к востоку. Когда 15-го ветер отошёл на E, их позиция уже не позволяла напасть на конвой. 18 октября Хау наконец привёл в порт последние транспорты. На следующий день испанцы пытались вызвать его на бой, но это был запоздалый жест, который ничего не решал в судьбе Гибралтара: крепость получила снабжение, и хотя внешне осада ещё продолжалась, речи о новом штурме быть не могло. Тем не менее, Хау был не склонен биться прямо в проливе; будучи по-прежнему в меньшинстве, он нуждался в просторе для маневра. С другой стороны, просто уходить и позволить противнику себя преследовать он тоже не мог: это давало испанцам возможность захватывать отставших. В результате он принял бой у мыса Спартель. Бой не принёс решительной победы никому, потери сторон были примерно одинаковы. Но после испанцы не возобновили преследование, и британский флот в полном составе вернулся в Спитхед, блестяще исполнив трудную задачу при расстановке сил не в свою пользу. Лорд Хау лишний раз доказал, что его тактический гений проявляется лучше всего в трудных обстоятельствах. Последствия  Осада Гибралтара, и особенно генеральный штурм породили множество отчётов, мемуаров и дневников, как письменных так и графических. Самым авторитетным признают свидетельство лейтенанта от Королевской артиллерии Ко́лера (англ. G. F. Koehler, RA), который в момент штурма был флаг-адъютантом (Aide-de-camp) генерала Эллиота.[8] Он же был изобретателем пушечной каретки с малым углом возвышения, благодаря которой огонь с верхних батарей был так опустошителен. По отчёту и зарисовкам Колера выполнена одна из многочисленных гравюр штурма, изображающая момент взрыва первой плавучей батареи. Другой участник и очевидец, Роджер Кёртис, пишет:
Другие отчёты рисуют подобную же картину решительного поражения испанцев. Гибралтар был спасён. Общее чувство в Британии было настолько сильно, что в начавшихся в 1783 году переговорах о мире вопрос о его судьбе даже не входил в повестку, несмотря на интенсивное давление испанской дипломатии.[10] Генерал Эллиот получил орден Бани; многие полки были отмечены специальной наградой. В феврале 1783 года, когда стало известно о начале мирной конференции Британии, Франции, Испании и Голландии, осада была окончательно снята. После этого Британия непрерывно владеет Гибралтаром, и пользуется всеми выгодами его положения, которое было доказано многими войнами. Само название Гибралтар стало синонимом неприступной крепости и надёжности. В культуре Большая осада увековечена множеством картин, стихами, и даже музыкальной пьесой Моцарта.[11] Примечания
Литература
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
.svg){kind=small}
.svg){kind=small}
