На начало операции численность чеченских сил, отдельными группами проникнувших в Грозный, насчитывала около 1,5[5][6]—2[7] тыс. человек. В ходе боёв их число постепенно увеличивалось за счёт подхода пополнений в город, его местных жителей и перехода на сторону чеченских сил части чеченцев, которые до этого находились на стороне федеральных войск. В результате этого численность подконтрольных А. А. Масхадову чеченских формирований в Грозном ко второй половине августа доходила до 6[8]—7[7] тыс. человек.
Общее руководство осуществлял Аслан Масхадов, который заявлял, что эта операция была предпринята для того, «чтобы показать всему миру и прежде всего России боевой потенциал Чечни»[9].
В штурме принимал участие Хаттаб со своим отрядом.
Почти детально бои зафиксированы в одном из районов города Грозного писателем-документалистом Полиной Жеребцовой[10].
Численность федерального гарнизона
У российской стороны было численное превосходство (12 тыс. военнослужащих внутренних войск[11]), превосходство в бронетехнике и артиллерии, а также абсолютное господство в воздухе. Общее руководство федеральными силами осуществлял генерал-лейтенант Константин Пуликовский.
Тактика
Накапливание боевиков в пригородах Грозного началось задолго до августа, часть из них проникала в город под видом мирных жителей и беженцев[12][неавторитетный источник].
6 августа в 5:00 утра чеченские отряды начали входить в Грозный со стороны Черноречья, Алды и Старопромысловского района и, умело используя недостатки в расположении блокпостов (многие были зажаты между домами, ничего в реальности не контролируя), стали перемещаться по неконтролируемым маршрутам. Предварительно из города были выведены части МВД, состоящие из чеченцев, а также сняты чеченские блокпосты. Чеченцы не ставили своей целью захват или уничтожение всех городских объектов. Войдя в Грозный, они блокировали российские подразделения внутренних войск на блокпостах и в комендатурах, изолировав их друг от друга и деморализуя постоянным «беспокоящим» огнём. Российские СМИ (телеканал «Россия») сообщали по состоянию на 12 часов 6 августа о 5 сбитых в первой половине дня вертолётах федеральных сил.
Основной удар был нанесён по комплексу административных зданий в центре города (Дом правительства, МВД, ФСБ и др.), где вместе с военными оказались блокированы и несколько российских журналистов. Журналисты оказались не готовы к таким событиям, были напуганы и пали духом. Их поместили в Координационном Центре МВД РФ в подвале расположенного рядом со зданием гостиницы бомбоубежища (район стадиона «Динамо», где велись наиболее интенсивные бои), над входом повесили табличку «журналисты, женщины и дети».
Генерал Пуликовский приказал ввести в город штурмовые отряды для прорыва окружения. Но боевики оказали ожесточённое сопротивление — из трёх отрядов прорвался только один. Положение окружённых было крайне тяжёлым. Потери росли. Но к 13 августа, по словам генерала Г. Н. Трошева, в то время командующего 58 общевойсковой армией, положение удалось выправить — из всех окружённых блокпостов не разблокировали только пять. Боевики сами понесли большие потери. Дерзкая, но авантюрная операция Масхадова провалилась — огромные силы, стянутые им в Грозный, сами оказались в кольце российских войск[13][аффилированный источник?].
«Это была самая последняя попытка боевиков заявить о себе», — скажет потом Шаманов Пуликовскому, окружившему тогда Грозный мёртвым кольцом. Пуликовский был настроен решительно (учитывая, что 14 декабря 1995 года под Шатоем погиб его сын) и хотел в этом котле уничтожить последние силы дудаевцев.
Боевикам был предъявлен ультиматум — сдаться в течение 48 часов, в противном случае Пуликовский обещал нанести по городу мощный удар, используя тяжёлую артиллерию и авиацию. Населению был предоставлен коридор для выхода через Старую Сунжу. Трошев писал:
в решимости генерала Пуликовского бандиты не сомневались, его слова по-настоящему напугали многих полевых командиров, которые тут же прибыли на переговоры. Боевики просили предоставить им коридор, на что Пуликовский ответил: «Не для того я вас окружал, чтобы выпускать. Или сдавайтесь, или будете уничтожены! Не мог скрыть своего смятения и А. Масхадов».
Последующее Геннадий Трошев описывает так:
20 августа вечером из краткосрочного отпуска возвратился
генерал-лейтенант В. Тихомиров, который вновь возглавил[14] Объединённую группировку войск. Он заявил представителям прессы, что главную свою задачу на этом посту видит в полном освобождении города от боевиков: «Для этого мы готовы использовать все средства: как политические, так и силовые». Он также подчеркнул: «Ультиматума Пуликовского я пока не отменял, но могу сказать однозначно — против сепаратистов будут применены самые серьёзные меры, если они не покинут Грозный».
Боевики, как они сами это признавали впоследствии в беседах, были в безвыходном положении, у них не было подкреплений и заканчивались боеприпасы.
И здесь на военно-политической арене появился новоиспечённый секретарь Совета безопасности России А. Лебедь, наделённый к тому же полномочиями представителя Президента РФ в Чеченской Республике. Александр Иванович прибыл в тот момент, когда, по сути, решалась судьба всей чеченской кампании[13][аффилированный источник?].
Лебедь сразу же отменил приказ Пуликовского. Он заявил, что армия деморализована и не способна воевать. Трошев высказывал следующее мнение:
Ну, увидел ты замурзанного бойца, к тому же оробевшего перед высоким московским чиновником. Он что — показатель боеспособности? Александр Иванович, видимо, ожидал увидеть вымытого и отполированного гвардейца, как в кремлёвской роте почётного караула… Да я (генерал!) порой на войне по нескольку суток не мылся и не брился. Не всегда была возможность, а главное — некогда. Поесть и то не успеваешь. И какой у меня после этого вид? Московский патруль арестовал бы! Не поверил бы, что генерал, — бомж какой-то… И ничего удивительного тут нет. Война — занятие грязное, в буквальном смысле слова…[13]
Лебедю хотелось сиюминутной славы «миротворца». Вот, дескать, никто проблему Чечни разрешить не может уже почти два года, а он — сможет. Одним махом, одним росчерком пера, одним только видом своим и наскоком бонапартистским. Мы все — в дерьме, а он — в белом. Ради непомерного честолюбия, ради создания имиджа «спасителя нации» он предал воюющую армию, предал павших в боях и их родных и близких, предал миллионы людей, ждавших от государства защиты перед беспределом бандитов…[13][аффилированный источник?]
Пуликовский и Тихомиров пытались отстоять свою позицию, но безуспешно. Борис Березовский и приехавший с ним Александр Лебедь настояли на начале очередных мирных переговоров с чеченскими боевиками, которые закончились 31 августа подписанием Хасавюртовских соглашений.
Потери
В результате боёв в Грозном с 6 по 22 августа погибло 494, ранено 1407, пропало без вести 182 военнослужащих и сотрудников милиции.[15] Было выведено из строя 87 единиц федеральной бронетехники, 23 автомашины[16] (но не вся она была потеряна безвозвратно, например танков безвозвратно было потеряно лишь пять штук)[17], уничтожено три вертолёта[18].
10 августа 1996 года в России было объявлено днём траура «в связи с трагическими последствиями террористической акции против государственных учреждений и жителей города Грозного»[19].
Потери дудаевцев засекречены.
Потери мирных жителей в результате наступления дудаевцев составили не менее 2000 погибшими[20].
Пожалуй, никогда ещё в России генералы не были так бесправны и беспомощны на войне из-за давления гражданских лиц, полных дилетантов в военных вопросах. Профанация чеченской кампании достигла своего апогея. Боевиков и на этот раз не удалось добить. Уже через несколько дней после приезда Лебедь подписал с А. Масхадовым в Хасавюрте соглашение «О неотложных мерах по прекращению огня и боевых действий в Грозном и на территории Чеченской Республики», которое по сути своей было не более чем пропагандистским блефом и которое сразу же стала грубо нарушать чеченская сторона.[13][аффилированный источник? 86 дней]
А если оценивать моральную сторону дела, то тут и слов подходящих не подберёшь. Потому что в Чечне боец был чумазым только сверху, зато внутри чистым. Он осознавал себя защитником единства и достоинства Родины, его враги боялись, он их бил под Шатоем, под Бамутом, под Шали, в Грозном… Он свой чумазый нос мог от гордости держать высоко. А после бегства из Чечни (под палкой Лебедя и Березовского) чувствовал себя оплёванным и опозоренным. Над ним весь мiр смеялся. «Крошечная Чечня разгромила великую Россiю!» — вот какая молва шла по свету. Спасибо «сердобольному генералу» — «умыл» солдата (в прямом и переносном смысле)! Так умыл, что до сих пор очиститься, отскоблиться не можем![13][аффилированный источник? 86 дней]
↑Сменил генерал-полковника Голубца П. В., который был старшим по званию в Объединённой группировке (в ноябре 1996 года был освобожден от должности «по состоянию здоровья».
.svg){kind=small}
